Мечников. Щит мира (СИ) - Алмазов Игорь

Смертных… Странно, что боги продолжают использовать это определение, когда говорят о человеческом роде. Они и сами смертны. Причём сейчас куда более смертны, чем любой из окружающих меня людей.

Десять дней… Значит, тянуть больше нельзя. Завтра вечером мы с Павловым приступим к делу. Главное — не забывать слова Решетова: в катакомбах Боткиных очень опасно.

Не хотелось бы расстаться с жизнью, оказавшись в какой-нибудь яме с шипами!

— Думаю, я знаю, где находится та лазейка, через которую Тёмный бог проникает в наш мир, — нарушил тишину я. — Эта лазейка — моё тело. Сектанты упоминали, что он хочет выйти к нам, завладев человеком, обладающим десятью лекарскими витками. В последние несколько дней я постоянно получаю угрозы. Они вырезаются прямо на моей руке.

— Получается, ты и сам для нас опасен, — подметил Телесфор.

— Да, поэтому с этого момента я больше не буду выходить с вами на связь, — произнёс я. — Гигея, ты тоже на всякий случай держись от меня подальше. Избегай прямого контакта со мной, пока я сам не попрошу, чтобы ты со мной связалась. И даже если это случится — убедись, что я — Алексей Мечников. Есть риск, что к тому моменту в моём теле будет кто-то другой.

Гигея ничего не ответила, лишь расстроено кивнула. До этого момента мы всегда были на связи. С тех пор, как я дал клятву лекаря, мы никогда не разрывали контакт. Но теперь ситуация обострилась. И если Тёмный бог собирается забраться в это тело…

Что ж, пусть попробует. Нам вдвоём тут будет очень тесно! Он первым же захочет от меня сбежать.

Я закрыл глаза, отключился от обители Гигеи и разорвал связь с богами. Вернулся в реальный мир.

И сразу же понял, что я в кабинете не один. На улице уже стемнело. Когда я связался с богами, в окна бил свет заката. Теперь же комнату заполнена кромешная тьма. Однако мои глаза быстро привыкли к темноте, и я обратил внимание на знакомый силуэт. В кресле около моего рабочего стола расположился Кирилл. Мой старший брат.

— И давно ты здесь сидишь? — спросил я.

— Прости, Алексей. Я должен был убедиться, что ты выберешься оттуда. Не беспокойся. Никто не узнает о твоей тайне. Даже отец, — заявил он.

Он знает. Кирилл каким-то образом умудрился понять, где я только что был. Странно, он ведь не имеет доступа к лекарским богам. Откуда такая догадливость?

— Как ты понял? — я зажёг свет и присел в соседнее кресло — напротив брата.

— Видел таких, как ты. На фронте, — ответил он. — И среди наших, и среди вражеских бойцов встречались эти… Как их там называют? Избранники, да?

— Ты явно что-то путаешь, — замотал головой я. — Всех избранников я знаю лично.

— Я не про лекарей, — махнул рукой Кирилл. — Про стихийников и про других боевых магов. У меня был друг, который общался со своим богом. Поначалу я не верил ему. Думал, что он просто читает молитвы. Оказалось, он и вправду общается с прародителем своей магии.

— Не думал, что другие маги тоже могут становиться избранниками.

— Точно так же, как и я не думал, что лекари на такое способны. Ты ведь меня знаешь, Алексей. Я верю только в богов войны, — сухо усмехнулся Кирилл. — Я больше воин, нежели лекарь. Но теперь вижу, что и такие, как ты, имеют связь с чем-то, что находится выше нас.

— Я одного не могу понять, Кирилл, а зачем нужно было врываться в мой кабинет? — спросил я.

Может, я стал слишком подозрительным, но всё же его поведение выглядит странным. Он просто сидел и наблюдал за тем, как я общаюсь с богами. Подслушать наш разговор он не мог, но всё же мне бы хотелось услышать объяснения.

— Я издалека почувствовал твою тревогу, — ответил Кирилл. — Мне показалось, что тебе стало плохо. Поэтому я и зашёл. Ну… И если уж говорить совсем честно, я стараюсь следить за тобой с тех пор, как мы приехали в Санкт-Петербург.

— Ты меня в чём-то подозреваешь?

— Наоборот, я до сих пор чувствую вину. И отец чувствует. Мы оба сильно ошибались насчёт тебя, — вздохнул Кирилл. — Знаешь, мы ведь над Ярославом смеялись. Ругали его. Говорили, что ему не стоит с тобой возиться. Не стоит писать научные работы. Убеждали, что ему лучше смириться, что ты больше — не член нашей семьи. Но… Потом ты спас меня. Несколько раз подряд. Кроме того, благодаря тебе отец получил должность первого лекаря в Российской Империи. И… — Кириллу было тяжело вести этот монолог. Но он всё же хотел выговориться, поэтому продолжал выдавливать из себя то, что чувствовал. — Ты превзошёл всех нас. Знай, отцу тяжело будет это сказать. Думаю, он этого и не скажет. Но мы тобой гордимся.

— Спасибо, Кирилл, — улыбнулся я. — Знаю, с отцом мы уже поговорили. Может, документально мы и разные Мечниковы, но семья у нас одна.

— Стой… Что с тобой происходит? — Кирилл указал взглядом на мою руку.

Боль я почувствовал не сразу. Она пришла уже после того, как с моего предплечья полилась целая струя крови.

А на коже появилась новая надпись.

«В сторожке умирает человек».

Мы с Кириллом переглянулись и тут же рванули вниз — в фойе особняка. А затем во двор. Пострадавшего стражника мы обнаружили рядом с кустами, около входа в сад. Похоже, ему стало плохо, он пытался добраться до нас, но сил не хватило даже помощь позвать.

— Морской бог меня потопи… — просипел Кирилл. — Посмотри на его руки. Алексей, что это с ним?

Клятва лекаря гудит. Руки и ноги стражника начали гнить. Их пропитала некротика. Такая же, как у лекарских богов. Только на этот раз она мне поддалась. Я смог убрать её своей силой.

Вот только лучше пострадавшему всё равно не стало. Мы с Кириллом перетащили его в фойе и положили на диван. В свете ламп я сразу же узнал этого мужчину.

Он сопровождал нас с Анной сегодня. Именно он следил за нашей безопасностью, пока мы осматривали Санкт-Петербург. Не может это быть простым совпадением. У отца несколько сотен солдат. Почему пострадал именно он?

— Болит… — простонал стражник. — Алексей Александрович, в животе болит…

Я впустил свою магию в его брюшную полость. И нащупал ею огромное количество пузырьков с гноем. Печень, поджелудочная, селезёнка, кишечник — всё начало нарывать. Некротика заразила весь организм какой-то инфекцией.

В ход пошёл антибиотик. Я взял с собой несколько ампул. Сразу же ввёл в вену пострадавшего бойца несколько кубиков пенициллина, а затем прошёлся по всем органам обратным витком. Убил все бактерии, а Кирилл в это время восстановил пострадавшие конечности.

Уж чего у моего старшего брата не отнять — так это умения лечить руки и ноги. На войне без этого никак.

Солдат успокоился. Уснул. Больше ему ничего не угрожало. Зато на моей руке появилось новое сообщение.

«Твоя жена умрёт от таких же ран. Хочешь?»

Кирилл прочёл появившуюся на моей воспалённой руке запись, а затем поднял взгляд. Я впервые увидел, чтобы его трясло от ужаса.

Моё тело тоже подрагивало. Но не от страха или боли. А от гнева. Эта сволочь решила угрожать Анне. Более того, этот стражник пострадал только потому, что именно ему не повезло оказаться рядом с нами.

Тёмный бог наслал на него некротику через моё тело. Он уже начал проникать в меня. И если этот процесс не остановить, ублюдок добьётся своего. Станет богом в человеческом теле.

Но самое ужасное — мне больше нельзя приближаться к близким людям. Через меня он навредит Анне. Через меня он навредит отцу и братьям.

Мне придётся уйти. Скрыться ото всех, пока решение этой проблемы ещё не найдено.

— Мне нужно идти, Кирилл, — стиснув зубы, произнёс я. — Передай моей жене и отцу, что я для них опасен. И с этой проблемой мне придётся справиться самому. В одиночку.

— Ты знаешь, что делать? — нахмурился брат.

— Догадываюсь. План у меня есть.

— Тогда жди меня снаружи. Я предупрежу отца. А затем догоню тебя, — заявил он.

— Не стоит. Это слишком рискованно, — отметил я. — Ты можешь сгнить заживо. Как он, — я указал на стражника. — И пока что я не могу остановить того, кто направляет через меня свою силу.