Мечников. Щит мира (СИ) - Алмазов Игорь

Далее я действовал на рефлексах. Решил рискнуть. Поставил всё на следующий шаг. И не прогадал!

Я впервые достал из ножен свой новый клинок. Взмахнул им. И поначалу мне показалось, что я промахнулся — неприятное ощущение лёгкости. В ближнем бою это плохой признак, обычно означающий, что оружие не попало по цели, рассекло воздух.

Но всё было иначе. Каменная рука стража упала на холодный пол. Эх… Всё-таки подарок Синицына оказался очень качественным оружием! Сабля закалена магией. Я даже не почувствовал, как отсёк руку стражу. С тем же успехом я мог разрубить арбуз. Для этого оружия преград не было. Если что и может его остановить — только металлический сплав.

— Ничего себе! — послышался удивлённый крик Павлова. — Руби его, Мечников! Руби!

Можно поступить и так. Но у меня была другая идея. Я лишь отвлёк внимание противника. Тем более сложно было не заметить, как каменная трещина на его руке начала зарастать. Готов поклясться — если я дам ему поднять с пола свою руку, он точно приделает её обратно.

Поэтому…

Я вновь вцепился рукой в его голову.

… нужно лишить его источника питания.

И тогда я потянул лекарскую энергию. Начал втягивать в себя силу, что находилась внутри стража. Как только поток иссяк, каменный воин замер. А затем развалился на мельчайшие кусочки.

— Вот в такие моменты, — нарушил тишину Павлов, — я благодарю судьбу, что мы с вами перестали конкурировать, Алексей Александрович.

— Что ты с ним сделал? — спросил Кирилл. Затем глянул на рукоятку своей сабли и бросил её на землю. Пользы от поломанного оружия уже не было.

— Не думаю, что вы поверите мне, если я скажу, — ответил я. — Предлагаю продолжить путь. Если я прав — информация об этом страже точно будет в библиотеке Боткиных.

Моим соратникам показалось, что я без особого труда справился со стражем. Но ощущения остались двойственные. То, что почувствовал после победы, мне не понравилось. Похоже, Боткины в своих экспериментах зашли очень далеко.

Мы втроём продолжили путь. Покинули первый зал и спустились на уровень ниже. Там нас ждала небольшая комната с пьедесталом по центру. На мраморной плите находилась высохшая рука. И больше никаких выходов из помещения.

Сразу стало понятно, что проход сокрыт от чужих глаз. И открыть его может только эта рука. А точнее — какая-то манипуляция с ней.

— Я даже предположить боюсь, что это такое! — поморщился Павлов.

— Да вы всего боитесь, как я посмотрю, господин Павлов, — хмыкнул Кирилл, а затем коснулся находящейся на пьедестале руки.

А затем сразу же отскочил назад. Машинально потянулся за клинком, но тут же вспомнил, что его больше нет. Причиной беспокойства Кирилла стало одно движение.

Рука дёрнулась. На ней не было ни кожи, ни жировой клетчатки. Казалось, будто её отпилили от трупа из университетской анатомички. Примерно на таких препаратах мы и учили строение человека в моей прошлой жизни, когда я ещё учился в университете. Помню, я целыми вечерами сидел перед подобными телами, изучал расположение мышц, костей, нервов и сосудов. Всё ради того, чтобы лучше понять строение тела и сдать экзамены.

Правда, есть одно «но»: трупы в моей анатомичке не двигались. А эта рука дёргается, как куриная лапка.

Был у меня один знакомый ещё в детстве, который пугал девчонок такими лапками. Дёргал за сухожилие, и лапка начинала шевелиться.

Чёрт… Как хорошо, что я это вспомнил! А ведь с этой рукой то же самое. Только движется она не за счёт подтягивания сухожилий. Она пропитана лекарской магией.

— С этой рукой что-то не так, — подметил я.

— Да ладно? — не скрывая сарказма, бросил Павлов. — И что же? Дайте-ка отгадаю… Она отрублена и всё равно продолжает двигаться! Вы об этом, Алексей Александрович?

— Глаза разуйте, Владимир, — перебил его Кирилл. — Алексей прав. Взгляните на сухожилия.

Павлов подошёл к пьедесталу, присмотрелся к расположению мышц.

— Морской бог меня потопи… — выругался Владимир Харитонович. — Господа, а ведь вы правы!

— Сухожилия перепутаны, — отметил я. — Посмотрите внимательно. Сгибательные и разгибательные мышцы идут не так, как надо. Если бы такие сухожилия были у живого человека, он бы даже бокал воды в руки взять не смог. Пальцы бы вывернулись.

— Допустим, — кивнул Павлов. — Но что это нам даёт?

Хороший вопрос.

Но я думаю, что перед нами шифр. Боткины засекретили своё тайное логово. Использовали всё, что было у них в арсенале. А главным оружием этой семьи были знания. Сухожилия перепутаны. Нужно прикрепить их туда, где им место.

Шифр. Код. Как в сейфе. Только вместо металлического куба и пароля здесь перепутанные сухожилия и лекарская магия.

Я без особых трудов переместил ткани и вернул руке её первоначальный вид. Как только я закончил, её пальцы сжались в кулак. Раздался щелчок, а затем грохот сдвигаемых камней. Прямо за нашей спиной открылся ещё один проход. И он тоже вёл вглубь — под землю.

— Да что ж такое! — протянул Павлов. — И долго мы ещё будем спускаться?

Долго. Как оказалось, это было только начало. На следующем этаже мы столкнулись с ещё одним стражем. Затем спустились ещё ниже, но на последующем этаже нас ждала уже не рука, а нога.

Снова страж.

А затем — сердце с перепутанной сосудистой системой.

Ещё страж!

Черепные нервы, которые отходят не из того места и идут явно не туда, куда нужно.

Девять этажей с анатомическими головоломками. Видимо, Боткины полагали, что кроме них никто не сможет решить эти задачи. И в чём-то они были правы. Анатомию в этом мире знали очень плохо. О тех же черепных нервах Кирилл и Владимир Павлов только слышали. Но никогда не видели эти образования вживую.

Зато я без каких-либо проблем смог решить все эти задачки. С ними бы справился любой студент-медик из моего мира. Хорошо, что я не забыл то, что учил. Многие знания со временем отваливаются. Далеко не всё, что учат в университете, действительно пригождается в профессии.

Помню, как возмущался мой знакомый проктолог. Мы учились на одном курсе, преподаватель анатомии много раз валил его на зачётах, когда тот пытался сдать строение черепа. Когда мы начали работать, он всё время ругался.

«Я работаю с прямой кишкой! Тут черепом даже и не пахнет! И зачем всё это было?»

Тогда я не знал, что ему ответить. Зато сейчас бы обязательно сделал отсылку на катакомбы Боткиных. Вот уж где мне действительно пригодились все университетские знания!

Когда мы прорвались через девятый этаж с очередным стражем, нам, наконец открылся проход в подземную библиотеку. В то самое место, которое приходило ко мне в видениях.

— Боткины явно были сумасшедшими, — покачал головой Павлов. — Кто в здравом уме будет создавать такую систему защиты?

— Это не безумие, а осторожность, — не согласился Кирилл.

Моё мнение находилось где-то посередине. Я бы сказал, что Боткины были до безумия осторожными. Видимо, не хотели, чтобы кто-то узнал их тайны. А ведь Решетов меня даже не предупредил, что его родственники организовали такую полосу препятствий! Он упоминал ловушки, но никакой конкретики не сообщил.

Скорее всего, Василий Ионович не знал, до чего дошла его семья. Всё-таки изгнали его почти полвека назад. Многое изменилось за это время.

— Вы только посмотрите! — Павлов подлетел к одной из книжных полок. — «Трансмутация». «Преобразование органов». «Рецепты психоделических зелий». Да тут ведь все книги — запрещённые! Вся эта библиотека находится в списке незаконной литературы.

— Да, — кивнул я и достал книгу, которая сразу же бросилась мне в глаза. — Например, вот это. Ничего вам не напоминает, господа?

Книга называлась коротко — «Души». Я даже открывать её не стал. По обложке понял, с чем я имею дело. Под названием трактата красовалась фигура рыцаря. Очень похожего на тех стражей, чью лекарскую магию я вытягивал последние несколько часов.

— Погоди… — Кирилл выхватил у меня из рук эту книгу. — Ты на что намекаешь, Алексей?