Мечников. Щит мира (СИ) - Алмазов Игорь

— Теперь это уже не имеет значения, — покачал головой я.

— Нет, имеет, — стиснул зубы Павлов. — Почему вы так со мной поступили? А, Мечников? Почему вы с Сеченовым не рассказали мне правду? Я мог бы вам помочь!

— Мы не знали, можем ли вам доверять, Владимир. Ещё не факт, что вы бы поверили нашим словам.

— Ну да… Зато теперь вы мне доверять можете! — горько усмехнулся Павлов. — Но толку от этого уже нет, поскольку я лишился связи с Махаоном!

— И это к лучшему, — подметил я. — Сектанты приносили в жертву всех способных лекарей. И особенное внимание уделяли избранникам богов. Боткины погибли именно так.

— И всё же, как ни прискорбно это признавать, но теперь я чувствую стыд, — вздохнул Павлов. — Но я обещаю, что постараюсь помочь всем, что есть в моих силах. Если понадобится помощь в производстве или нужно будет разобраться с очередной сектой — я помогу.

Он даже не подозревает, с чем именно может понадобиться помощь. Да, я ведь не рассказал им с Кириллом самое главное. Но пока что не хочу их тревожить. От Тёмного бога исходит такая угроза, что, сообщи я о ней, и вокруг сразу же поднимется паника.

Именно поэтому для начала я обсужу этот вопрос с пантеоном. Но перед этим…

— Вам надо меня очистить, — сообщил соратникам я. — Сейчас я пройду в круг кристаллов. Но на этот раз самостоятельно запустить их работу не смогу, потому что сам буду находиться внутри ритуального круга. Поэтому эту задачу я поручаю вам.

Заряда панацей хватит, чтобы наложить на меня печать. Помешать Асклепию забрать моё тело. Тогда он не сможет выйти из своего мира. Мы выиграем время.

Но… очень большой ценой. Пять лекарских камней — уникальный минерал. Другого такого в этом мире больше нет. Секрет его создания ушёл вместе с Боткиными и их покровительницей Панацеей.

Их можно было бы использовать для нового медицинского аппарата или какой-нибудь ранее невиданной лекарской технологии. Но придётся потратить на борьбу с Асклепием. С тем существом, в которое он превратился под воздействием своего же тёмного детища.

Решение принято. Я настроил кристаллы, мысленно дал им задачу — установить печать, защиту на моё тело.

Вошёл в круг, Владимир с Кириллом запустили ритуал. И я, наконец, почувствовал, как гнетущее ощущение чьего-то чужеродного присутствия исчезло.

Нет уж, Асклепий. Ты здорово всё продумал. Но больше следить за мной ты не сможешь. И доступ к моему телу больше не обретёшь.

Лекарские кристаллы — панацеи — лопнули. Разорвались с такой силой, что осколками от магических минералов мне расцарапало лицо.

— Алексей, ты в порядке? — Кирилл подал мне руку.

— Мелочи. Спасибо, господа. Дело сделано! — улыбнулся я. — Теперь можем возвращаться домой.

С богами я переговорю уже на месте. После того, как объясню отцу и Анне, почему мне пришлось так срочно покинуть их посреди ночи.

— Эм… Есть небольшая проблема, — растерялся Павлов. — Мы сейчас глубоко под землёй. А вход закрылся. Как нам теперь отсюда выбираться?

— Внимание — наше всё, Владимир Харитонович, — усмехнулся я и повернул рычаг с изумрудным наконечником. Он скрывался между двух полок, которые после активации механизма сразу же отодвинулись.

Мы вышли к лестнице, ступени которой вели через тёмный туннель на самый верх — к поверхности. Мы выбрались в саду, что занимал задний двор некогда величественного поместья Боткиных.

Проход закрылся иллюзорным полотном. Отличить его от окружающей земли было невозможно. Однако я запомнил, где находится запасной вход в катакомбы. Если мне захочется вернуться в библиотеку и подробнее изучить труды Боткиных, я без труда найду скрытый проход.

Я даже подумал, что можно было бы приобрести эту территорию в будущем. Не хочу, чтобы знания Боткиных попали в чужие руки. В теории их библиотеку можно было бы сжечь, но… Это — слишком радикальная мера.

Лучше отсортировать их книги. Всё, что подразумевает опыты над людьми — уничтожить. А остальное использовать во благо лекарского дела.

Правда, славу Боткиных я забирать не собираюсь. Даже если решу опубликовать что-то из их трудов, обязательно укажу, что эти изобретения созданы не мной.

Сперва мы с Павловым договорились не использовать секреты Боткиных. Но будет нерационально отказываться абсолютно от всего. А согласился я с Павловым тогда, поскольку его решение было продиктовано абсолютным шоком. Да и у меня увиденное оставило неизгладимое впечатление.

Время уже прошло. Мысли в голове устаканились. И я пришел к более верному с моей точки зрения решению.

Дома меня, разумеется, ждал непростой разговор. Для начала пришлось успокоить Анну. Она решила, что меня кто-то похитил, как и её. А после этого состоялся семейный совет, на котором я озвучил остальным членам семьи Мечниковых, что происходит за кулисами.

Дворяне привыкли к интригам. Но им было в новинку, что может быть кто-то выше них. Кто-то выше самого императора. Незримый враг со своими корыстными мотивами.

— Если всё это правда, Алексей, — после долгого молчания заговорил мой отец, — нам придётся рассказать правду императору. Но я не знаю, как это сделать.

Александр Мечников упёрся локтями в стол, дерево под ним начало скрипеть от напряжения.

— Плохая идея, — покачал головой я. — Можешь со мной не соглашаться. Можешь поступить по-своему. Это — твоё право. Ведь на данный момент именно ты занимаешь должность личного лекаря императора. Но скажи мне, отец, что изменится, если Николай Первый узнает об этом?

— Начнём с того, что он нам не поверит. У нас ведь нет никаких доказательств, — вмешался Кирилл. — Я верю Алексею. Но поверит ли император?

— Поверит. Он доверяет и мне, и Алексею, — кивнул отец. — Поверит, но не поймёт. Поэтому пока что стоит об этом умолчать. Хотя моё молчание можно расценить как измену.

— Отнюдь. Ты ведь не будешь бездействовать, — перешёл к сути я. — У меня есть для тебя задача, отец. И сейчас она чрезвычайно важна. Причём выполнить её можешь только ты. Благодаря своим связям в главном ордене.

— Если ты хочешь намекнуть, что нам следует собрать армию лекарей и направить их в Тёмный мир… — вскинул брови отец.

— Даже и не думал об этом, — опроверг его предположение я. — Армия лекарей могла бы дать отпор некротике, но даже если бы нам кто-то и дал добро на такой поход — идти нам некуда. Тёмный мир закрыт.

Вход в него могли открыть только верховные некроманты. А я всех известных тёмных магов уже одолел. Кроме того, был ещё и Янус, двуликий бог порталов. Он — единственный, кто мог беспрепятственно перемещаться между любыми мирами. Вот только его я тоже убил.

Чёрт… Интересно получается. Выходит, я собственными руками перекрыл все доступы к Тёмному миру. Готов поспорить, что это — тоже часть плана Асклепия. Пусть он и обезумел, но стратегические навыки не растерял.

Специально подкидывал мне некромантов, чтобы я рос за счёт битв с ними и попутно истреблял тех, кого можно использовать для открытия портала.

Ах да… Янус. Он ведь несколько раз посещал Тёмный мир, а затем являлся к нам с Гигеей с просьбой его заштопать. Скорее всего, Асклепий сам пытался его убить. А затем понял, что делать это вовсе необязательно, ведь можно стравить его со мной.

Однако он не учёл один момент. У меня есть ещё один способ открыть проход в Тёмный мир. И скорее всего, Асклепий о нём не знает, что мне на руку.

— Так если речь не об армии, то о чём ещё? — нахмурился отец.

— Мне нужны имена всех лекарей с десятью витками, — заявил я. — Понимаю, что это будет сложно. Но в ордене же должен быть хотя бы примерный перечень?

— Ох… Лучше бы ты сказал собирать армию, — вздохнул отец. — У лекарей не заведено делиться этой информацией. Одно дело стихийники, они количество магических ядер регистрируют, а затем каждые пять лет проходят проверку, чтобы обновить данные в бюро. Но орден лекарей этим не занимается.

— И всё же нужно попытаться. Каждый лекарь, имеющий десять витков, может стать жертвой Тёмного бога. Я себя защитил, но другие подобные мне всё ещё находятся под ударом, — объяснил я.