Гасконец. Том 1. Фландрия (СИ) - Алмазный Петр

Исаак (Исаакович) де Порто, кажется, не поверил своим ушам. Секунду или две он просто хлопал глазами, а затем вдруг разразился громогласным хохотом. Смеялся здоровяк долго и до слёз, держась за громадный живот и привлекая к нам всеобщее внимание. Наконец, он утёр лапищей слёзы, снова хмыкнул и сказал:

— А я думаю, что же могло прийти тебе в голову⁈ Не беспокойся, умирать мы не собираемся, — де Порто повернулся в сторону возвышающегося над нами Бапома. — По крайней мере не все сразу.

— Рад это слышать.

— Видишь, стены покатые? — продолжал мушкетёр. — Они ещё и в глубину туаза полтора или два.

«Метра три-четыре, значит» — сразу же перевёл я в своей голове.

— Дырку в них не проковыряешь, это не Аррас, — де Порто смотрел на Бапом разве что не с восхищением. — Мы ждем, что крепость сдастся до штурма.

— Что?

— Король здесь. Королю сдаться не стыдно, — ответил мушкетёр. — Местных уже тихо привлекают к работам, нужно рыть землю, строить валы. Мы ведь почти не укрепились. Если предложение Его Величества отклонят, то станет жарко.

— И всё-таки, — усмехнулся я. — Вы что-то задумали.

Де Порто повернулся ко мне. На его румяном, пышущем здоровьем, лице блуждала насмешливая улыбка.

— Ты спросил, дорогой Шарль, есть ли у нас план? План есть, — он похлопал меня по плечу. — Надеюсь, он есть и у тебя. Не разочаруй меня. Де Тревиль уже интересовался твоей особой.

Последнюю фразу де Порто произнёс тихо, и всё же, показалось, что её услышали все вокруг. Лагерь замолчал. Может быть, мне просто это чудилось, но словно все вокруг смотрели на нас. Смотрели и ждали.

— И что ты ответил? — тихо спросил я.

— Что ты уже засылаешь к нам своего шпиона, и это отличный первый ход, — де Порто подмигнул мне. — Но время ограничено. Лучше бы тебе проявить себя до того, как крепость сдастся Его Величеству. Место среди королевских мушкетёров нужно заслужить.

Глава 13

Итак, мушкетёры не пытались самоубиться, и это было плюсом.

Минусом было то, что для хитрого жителя XVII века — выжившего, в том числе и благодаря умению распознавать заговоры — мои шпионские игры казались совершенно детскими.

Я какое-то время слонялся по округе — старался слиться с толпой, как и все вытягивая шею в надежде отыскать Короля или Кардинала. Временами я бросал взгляды на лагерь мушкетёров, пытаясь понять, кто с кем общается. Мушкетёров было много, далеко не всех я мог отличить друг от друга, но основные лица узнавал. Высокий и статный мужчина, чуть старше чем все присутствующие в лагере, с благородной сединой в бородке и на висках — скорее всего, был знаменитым де Тревилем. По крайней мере, он мог позволить себе подозвать де Порто жестом, а д’Арамитца потрепать по щеке. Эти двое вокруг него постоянно и тёрлись, что наводило на определённые мысли.

Кто-то меня окликнул и, обернувшись на звук, я обнаружил троих незнакомцев, сидящих вокруг бочки. Тогда я не мог опознать их форму, но со временем узнал, что так одеваются ребята из артиллерийской команды. Разумеется, на бочке лежала колода карт.

— Вы Шарль Ожье де Батс, верно? — обратился ко мне один из игроков. — Герой Арраса?

— Все здесь герои, — улыбнулся я, приближаясь к троице. У каждого на руке было по одной карте. — Это не «таррок»?

— Всего лишь «эр». И если месье кадета удовлетворят такие незамысловатые правила, то нам нужен четвёртый, — улыбнулся незнакомец.

С чего бы мне было отказываться, новые знакомства всегда полезны. Я подошел к бочке. Вместо стульев у нас были какие-то деревянные штуковины, сидеть на которых было весьма неудобно. Я не слишком хорошо разбирался в артиллерии XVII века, но кажется это были разобранные или сломанные элементы лафета.

— Вы ведь не хотите обчистить дурачка, который недавно получил выкуп за пленного? — усмехнулся я.

Артиллерист засмеялся, хлопнул в ладоши и радостно их потёр:

— Ненавижу вранье, месье, и я рад, что можно с вами поиграть в открытую.

Другой ненавязчиво указал на пирамидку серебряных монет. Здесь имелось шесть су, и я положил сверху ещё две.

— Правда ли, — поинтересовался он, — что вас ранило в голову, и оттого вы местами гений, а местами как ребёнок?

— Все дети в чём-то гении, — рассмеялся я. — Но все-таки попрошу объяснить мне правила.

— Забыли как играть? — усмехнулся второй. — Тянете карту, и если у вас король, вы выиграли. По кругу мы выбираем, обменяться ли картой с соседом или обменять карту на ту, что в колоде.

— Если обменяли с колодой, то короля брать нельзя, он замешивается обратно.

— Когда круг пройдёт, мы или повышаем или вскрываемся.

— Звучит просто, — я кивнул.

Вытянул карту и, прежде чем посмотреть на неё, снова глянул на лагерь мушкетёров. Там де Тревиль продолжал о чём-то болтать с де Порто и д’Арамитцем. У меня же на руках имелся туз пик, и если я хоть что-то понимал в азартных играх (за пределами Дурака), это была самая слабая карта.

— Что ж… — сказал первый артиллерист, потом оглядел всех присутствующих.

Я бросил ещё один взгляд на мушкетёров, и решил, что занял весьма выгодную позицию для наблюдения. Наверняка, мою довольную ухмылку, игрок расценил как радость от хорошей карты, так что он сказал:

— Месье де Батс, вашу карту.

Я с радостью протянул ему туза и обнаружил у себя в руках десятку червей. На лице первого игрока не отразилось ничего. Он лишь коротко кивнул и жестом передал ход второму. Тот почти не смотрел на окружающих — или делал вид, что не смотрел. Он назвал имя третьего игрока — к сожалению, я его уже не вспомню, и они обменялись картами.

Третий только выругался и вытянул карту из колоды, положив свою сверху. Наступила моя очередь.

Но я замешкался, разглядывая как де Тревиль что-то шептал на ухо д’Арамитцу. Довольный де Порто пошёл к столу.

— Месье де Батс? — окликнул меня первый.

— Вопрос только в том, успели ли вы сговориться, чтобы меня раздеть, — подмигнул я. — Если так, то вы можете играть и вместе.

— Вас развратил таррок, — рассмеялся третий. — Как и нас, впрочем.

Он указал рукой на столбик из восьми серебряных монеток.

— Дома мы не ставим денег.

— Проигравший просто должен быть громко куковать, — пояснил первый. — Но не томите, де Батц.

— Верно, никто не стал бы разрабатывать хитрые схемы, ради двух су, — улыбнулся я и попросил карту у второго. Мне пришла восьмёрка. Первый спросил:

— Кто-то хочет повышать ставку?

Все посмотрели на меня. Я отрицательно покачал головой. Все выложили карты на стол и моя десятка действительно оказалась самой большой картой. Восемь су отошли ко второму, и я быстро поблагодарил парней за игру. У меня уже не было времени — д’Арамитц закончил разговаривать с де Тревиллем и направлялся куда-то к выходу из лагеря.

Попрощавшись — бедолагам опять пришлось искать четвёртого — я отправился следом за Арамитцем. Мушкетёр весьма быстрым шагом удалялся прочь, но временами останавливался и оглядывался. Сказал ли ему де Порто, что я шпионю за королевскими мушкетёрами? Или ему так интересно проверить, на что я способен, что здоровяк решил не вмешиваться. В любом случае, злой брат-близнец Арамиса что-то подозревал. К счастью, тело в которое я попал, обладало какой-то удивительной прытью и очень хорошими рефлексами. Я скрывался в группе других солдат ровно за мгновение до того, как мушкетёр оборачивался. По пути мне удалось вдобавок и подбросить с кем-то монетку на спор, и выпить за здоровье Его Величества, и послушать весьма отвратительный анекдот про Изабеллу де Бурбон (и её сексуальные предпочтения) и даже подержать какого-то несчастного, которому цирюльник удалял бородавку. Но в какой-то момент де Арамитц вышел за пределы лагеря и прятаться мне стало уже негде. Он же уверенно шагал в сторону ферм. Никто не обращал на него внимания, поскольку местные всегда были главным источником, что алкоголя, что еды, что рабочей силы. Нужно тебе выкопать ров — сгоняй местных крестьян. Нужно выпить и поесть бесплатно — иди к крестьянам и ненавязчиво поглаживай эфес шпаги.