Конструктор живых систем: Красный лед (СИ) - Птица Алексей

— Да знаю я, чего ты мне прописные истины говоришь, Пётр. Всё я знаю и понимаю, но мечтать не запретишь. Ладно, поехали отсюда, а то я замёрз, а впечатлений и так — выше крыши самого высокого здания в столице.

— И то правда, Фёдор, пошли. Как поедем? Давай на извозчике опять, хватит на сегодня приключений, да и денег мы с тобой потратили много.

— Потратили много, но зато не зря. Когда бы ещё с графиней в одном дирижабле полетали?

— Твоя правда, Фёдор. Ладно, поехали домой.

Уже на следующий день, сидя в поезде и глядя на проплывающие за окном пейзажи, я вспоминал юную графиню. И почему её угораздило родиться графиней? Была бы она обычной мещанкой, да хоть дворянкой, а не аристократкой, то я смог на ней жениться. Да, пришлось бы приложить много усилий, но цель того стоила, а сейчас…

Сейчас я мог только думать о ней и мечтать. Как же сладко щемит сердце, когда в голове возникает её светлый образ, но не надо травить себе душу несбыточными желаниями, нужно совершенствоваться и учиться. В этом залог моего успеха, а ещё мне необходимо зарабатывать деньги. Они нужны хотя бы для того, чтобы чувствовать себя лучше и позволять больше, на покупку книг, например, или на хорошую и вкусную еду, а то эти продовольственные талоны в казённой столовой уже надоели.

Как бы там ни было, постараюсь найти себе заработок, нужно только напрячь мозги. Жаль, что Ефим оказался слишком мутным человеком и любое его предложение всегда несло некий флёр двусмысленности и авантюризма, хотя я понимал, что с помощью своего дара действительно мог зарабатывать деньги, но банально опасался связываться.

Дорога домой ничем мне не запомнилась, и через три дня мой поезд подошёл к зданию железнодорожного вокзала Крестополя. По перрону сильный ветер кружил редкие мелкие снежинки, кидая их в лицо немногочисленным встречающим. Перед отъездом я отправил матушке телеграму о том, что приезжаю, и внезапно увидел её на перроне.

Маленькая, похудевшая фигурка, одетая в старомодное, но ещё очень приличное платье, куталась в шерстяную шаль, с тревогой осматривая каждый вагон и ища глазами того, ради кого она и пришла сюда.

— Матушка! — крикнул я, выходя из своего вагона.

— Сынок! — воскликнула она и бросилась ко мне.

Я неуклюже обнял мать, что оказалась намного ниже меня, то ли я подрос, то ли она в росте убавила.

— Матушка, — ласково сказал я и поцеловал её мокрые от слёз щёки. — Ты уже, наверное, замёрзла, ожидая меня?

— Нет, сынок, я недолго жду, пойдём домой.

Каникулы мои оказались непродолжительными, много времени отнимала дорога: в Крестополь трое суток, да обратно столько же, остаётся неделя дома. А что можно за неделю сделать? Только праздники отметить с немногочисленными родственниками, да погулять по городу. Ну и на девчонок местных посмотреть, а познакомиться времени уже и не хватило. И вскоре я снова сидел в вагоне поезда, мчащего меня обратно в Павлоград.

Глава 11

О разном

На второй день приезда Женевьевы домой к ней в спальню перед сном постучалась мать.

— Войдите! — кротко сказала Женя, догадываясь, кто к ней пришёл.

— Не спишь? — спросила Наталья Максимовна.

— Нет, маман, а что ты хотела?

— Поговорить.

— О чём?

— О твоей будущей жизни.

— Хорошо, я внимательно слушаю тебя, маман.

— Расскажи мне, как ты провела день на Марсовом поле?

Женевьева не удивилась, она ждала подобного вопроса.

— Так тебе, маман, уже о том во всех подробностях доложила Эльза…

— Доложила, но мне хотелось бы услышать твою версию.

— Она такая же, как и у Эльзы, мне нечего скрывать.

— То есть, всё произошло совсем случайно?

— Да.

Мать пытливо посмотрела в глаза дочери, но ничего в них не увидела, да и сама она чувствовала, что Женя не врёт.

— Ну, что же, поверю тебе на слово, но мне всё равно хотелось бы услышать эту историю из твоих уст.

— Хорошо, маман, — и Женевьева принялась рассказывать, как она провела полдня на Марсовом поле, как летала на дирижабле и сколько впечатлений от этого получила.

— А зачем ты захотела с утра поехать туда, а не направилась сразу домой?

— Хотелось погулять по Павлограду.

— Вот как⁈ Не замечала раньше за тобой подобной тяги.

— Ну, она у меня внезапно появилась. Захотелось, и всё.

— Плохое объяснение.

— Уж какое есть.

— Скажи мне, дочь, тебе нравится тот мальчик, Фёдор Дегтярёв?

— Ты меня спрашивала уже об этом, маман. Нет, я прекрасно понимаю, что он мне не пара, если ты с этой целью затеяла весь разговор. Я осознаю разницу между нами, хоть он и очень интересный юноша, к тому же, постоянно попадает в центр внимания. С ним всё время что-то происходит, вот и на Марсовом поле они со своим другом врезались в моего извозчика. Я не могла это подстроить, даже если бы сильно захотела, и он тоже.

— В это я верю, но вы оба там оказались, причём в одно и то же время?

— Так получилось, — пожала плечами Женевьева.

— Свежо предание, да верится с трудом. А может, ты знала, что он собирается на Марсово поле, и решила съездить туда, чтобы ненароком увидеться?

Женя знала, что мать может многое предугадывать, и её дар тому только способствовал, но открыто признаваться в том, что подстроила встречу, она не собиралась. Она даже перед собой не признавалась в том, а перед матерью и подавно.

— Я ехала прогуляться с гувернанткой, и заодно полетать на дирижабле. Эти юноши — мои товарищи по курсу. Мы поступали с ними вместе, хоть и учимся сейчас на разных факультетах, в этом нет ничего предосудительного, маман.

— Хорошо, я поняла тебя, дочь. Предосудительного нет, но ты должна держаться подальше от этого мальчишки.

— Куда уж дальше. Я с ним не общаюсь, даже на лекциях и в перерывах между ними.

— Это хорошо и правильно. Скоро ты будешь общаться совсем в другом кругу, отец подумывает перевести тебя в московскую академию, там на пятом курсе учится твой жених — князь Юсупов.

— Я не поеду!

— Тебя никто не спрашивает. Юсупов твой жених, там и сможешь с ним общаться, сколько захочешь. А то его родители уже вопросы нам начинают задавать, почему ты поступила в Павлоград, а не в Москву.

— Он учится не на инженера, а на юриста.

— Ну и что, там есть инженерный факультет, туда и переведёшься.

— Но зачем? Мы можем с ним общаться на расстоянии.

— На расстоянии ты можешь общаться со своим Дегтярёвым.

— Он не мой, — вспыхнула Женевьева.

— Я вижу. Ладно, со второго курса перейдёшь, а первый пока доучишься здесь, поняла?

— Да.

— Ну, вот и хорошо. Спокойной ночи.

Женя промолчала, не в силах заставить себя пожелать то же самое до этого любимой маме. Ну вот зачем она так с ней поступает?

— Мама, — тихо, почти шепча, сказала она, — я не хочу за него замуж, я хочу хотя бы по любви.

Графиня выпрямилась сначала как будто её кто-то резко ударил, глаза её на какое-то незначительное мгновение сузились и… вернулись в своё обычное состояние, а сама она ощутимо расслабилась. Несколько мгновений она молчала.

— Я знаю, — глухо ответила графиня после паузы, — дочь… — мать на мгновение осеклась, — я обещаю тебе, что помогу, как смогу, но не рассчитывай на меня всерьёз, я могу сделать только то, что в силах, скоро вы с Юсуповым будете помолвлены, и я ничего изменить не смогу.

— А отец?

— Отец тем более, он вообще связан всеми этими договорами, у него есть репутация, которой он дорожит, так что, дорогая, всё будет зависеть даже не от нас, а от самого Юсупова.

— Значит, мне надо его дискредитировать, — сказала себе под нос Женя, но мать её всё равно услышала. Брови графини поползли вверх, она хотела что-то сказать, но, так ничего не сказав, ласково коснулась мягких и пушистых волос дочери и медленно вышла из её комнаты.

Женя вздохнула, невольно она выдала себя, но врать матери бесконечно тоже невозможно, и она ей не враг, а друг, иначе бы сказала что-нибудь после её последних слов, но не сказала, а значит, станет молчать и даже помогать, но опосредованно. Что же, а ей больше ничего не надо. Она вырвется из подлых и липких лап этого отвратного Юсупова.