Воронцов. Перезагрузка. Книга 3 (СИ) - Тарасов Ник

Далее занялся разметкой ремней. Для передачи крутящего момента от переходника к переходнику нужны были прочные кожаные полосы. Я расстелил на верстаке кусок выделанной кожи и аккуратно отмерил нужные размеры.

— Здесь отрежем, — показал я Прохору, который с интересом наблюдал за моими действиями. — Потом края сошьём, чтобы получился замкнутый круг. Не туго, но и не слабо — в самый раз, чтобы сидело на колесе крепко, но не рвалось.

К нам подошёл Петька, сообщив, что они с Ильей закончили регулировку вала.

— Пойдём проверим, — предложил я, откладывая кожу.

Мы подошли к валу и прокрутили его несколько раз. В этот раз всё работало ровно и чётко — никаких заеданий, плавное движение от начала до конца.

— Отлично, — похвалил я работу. — Теперь давайте соединим колесо с валом.

Следующим этапом было закрепление вала на самом водяном колесе. Мы перешли по мостику на другой берег Быстрянки, где и располагался главный привод нашей системы.

Пришлось дождаться, пока распилится очередное бревно, — Семён с Прохором работали без остановки, заготавливая доски. Когда пила дошла до конца бревна, мы остановили колесо, подняв над водой лебёдкой.

Мы с Петькой и Ильей прикрепили вал к колесу.

Когда всё было готово, мы снова опустили колесо и оно начало вращаться, теперь уже передавая движение и на второй вал, который, в свою очередь, приводил в движение всю систему у кузнецы.

— Смотрите, работает! — воскликнул Илья, указывая на крутящийся вал.

— Теперь механизм работает с двух сторон, — пояснил я. — И пилу двигает, и к кузне энергию передаёт.

Мы вернулись к кузнице, где предстояло завершить монтаж всей системы. Соединив все четыре переходника в единую цепь, я аккуратно накинул ремень на колесо последнего из них. Момент истины настал — весь механизм из четырёх переходников начал вращаться, набирая обороты.

Вентилятор, который мы изготовили вчера, закрутился, сперва медленно, потом всё быстрее. И вот уже мощный поток воздуха через глиняную воронку устремился прямо к печи, поднимая облако пыли и мелкого мусора.

— Работает! — радостно крикнул Петька, подбегая ближе.

Мужики смотрели с нескрываемым восторгом. Илья даже рот приоткрыл от удивления, а Прохор качал головой, словно не веря своим глазам. Семён хлопнул себя по коленям и рассмеялся:

— Вот это да! Как же вы, барин, до такого додумались?

— Наука, — ответил я просто. — Это всё законы природы, их просто нужно знать и уметь применять.

Петька тем временем подошёл к воронке и наставил ладонь на поток воздуха:

— Ого, как дует! — восхищённо произнёс он. — Лучше, чем когда мехами качаешь.

— И постоянно, — добавил я, подходя ближе. — Не нужно руками работать, вода всё сделает за нас.

Мы стояли и любовались работой нашего детища. Вентилятор крутился ровно, без рывков, создавая мощный поток воздуха. Мальчишки, которые тоже пришли посмотреть, от мала до велика, с восторгом разглядывали необычный механизм, задавая бесконечные вопросы.

— А как оно крутится?

— А почему ветер идёт?

— А можно такое же дома сделать?

Я терпеливо объяснял, показывал, демонстрировал. Видя искренний интерес в глазах детей, я испытывал особое удовлетворение — значит, не зря всё это затеял, будет кому передать знания.

После обеда, который мы устроили прямо на берегу Быстрянки, расстелив холстину в тени, я предложил:

— Давайте до вечера так и оставим, пусть печь сохнет. Завтра уже можно будет полноценно работать.

— А не сломается? — с беспокойством спросил Илья.

— Не должно, — ответил я, оглядывая конструкцию. — Но на всякий случай оставим кого-нибудь присматривать. Если что не так — сразу останавливайте колесо.

Утром сегодня выспался на славу. Проснулся от далекого мерного стука топоров, доносившегося через открытое окно. Солнечные лучи уже пробивались сквозь ставни, расчерчивая пол золотистыми полосами. Машка лежала на плече, её тёплое дыхание щекотало мне шею. Бусинка, наша кошечка, прижалась сбоку и тихонько мурлыкала, словно маленький жернов крутился.

Я потянулся, стараясь не потревожить Машку, но она тут же открыла глаза.

— Проснулся? — спросила она, приподнимаясь на локте.

Я обнял её покрепче, притягивая к себе.

— Да, солнце.

Бусинка недовольно мяукнула, когда мы потревожили её уютное гнездышко, и перебралась в ноги, свернувшись клубочком.

— Так бы и лежал с тобой, — вздохнул я, перебирая Машкины волосы, — да дела не ждут.

Она понимающе кивнула и села на кровати, поправляя рубашку:

— Ну, пошли тогда завтракать. День-то уже давно начался.

Мы встали. Я натянул штаны и рубаху, а Машка быстро заплела косу и набросила сарафан. Вышел на улицу, во двор, где утренняя прохлада ещё не уступила место дневному зною. Машка вынесла кувшин с водой и полила мне на руки. Я с удовольствием умылся, чувствуя, как последние остатки сна смываются прохладной водой.

— Во дворе будешь завтракать или дома накрыть? — спросила Машка, вытирая руки.

Я огляделся. Небо было чистым, утреннее солнце ещё не набрало полную силу, и во дворе было приятно и свежо.

— А давай тут, пока не жарко.

Машка метнулась в дом и за пару ходок принесла завтрак: миску с кашей, хлеб, яйца, кувшин с молоком. Мы устроились за столом под яблоней и принялись за еду. Я жевал неспешно, прислушиваясь к звукам суеты в деревне: где-то мычала корова, скрипели колодезные журавли, перекликались женщины, собираясь на речку с бельём.

Бусинка крутилась у ног, выпрашивая лакомый кусочек. Я отломил ей хлебную корочку, промокнув её в молоке, и она, схватив угощение, умчалась под крыльцо.

— Избаловал ты её, — заметила Машка с улыбкой. — Скоро на стол запрыгивать начнёт.

— Пусть только попробует, — усмехнулся я, отпивая молоко.

Тут во двор заглянул Илья. Заметив нас, он приветливо кивнул:

— Доброе утро, барин! Привет, Машка.

— И тебе доброго, — отозвался я. — Присаживайся, перекуси с нами.

Илья покачал головой:

— Благодарствую, уже позавтракал. Какие на сегодня планы?

Я задумчиво постучал ложкой по краю миски.

— Да думаю, печь уже просохла. Можно пробовать обжигать её по чуть-чуть.

— Да, я уже Семёну сказал, — вставил Илья. — Он с утра ушёл на лесопилку, говорил, что щепки уже запалит.

— Ну, отлично, — кивнул я. — Тогда и спешить некуда. Пусть всё как следует подготовит.

Машка унесла посуду в дом, а мы с Ильёй остались обсуждать дневные работы. Он рассказал, что ночью был дождь и немного подмыл дорогу к лесопилке. Я то думаю — почему так спалось крепко.

Позавтракав, я решил обойти владения. Первым делом направился к ангару, где хранились заготовленные доски. Открыв тяжёлую дверь, я с удовлетворением отметил, сколько там досок навозили — почти полный забит. Стопки ровных, сохнущих досок поднимались почти до потолка.

— Ну и отлично, — пробормотал я себе под нос. — На первое время хватит.

Закрыв ангар, я направился к месту, где строился новый дом. Вот что меня разбудило — мужики уже вовсю работали, поднимая стены. Они уже выгнали их в рост человека, и сейчас укладывали очередное бревно, аккуратно подгоняя его к предыдущему. Захар, распоряжавшийся на стройке, заметил меня и подошел ко мне.

— Доброе утро, барин! Как спалось?

— Хорошо, пока вы тут стучать не начали, — усмехнулся я. — Но дело нужное, так что прощаю.

Захар довольно погладил бороду:

— Работаем споро. За пару дней под крышу выгоним, если погода не подведёт.

Я оглядел строение, прикидывая объём работ.

— Вы тогда горбыля с лесопилки навозите, — сказал я. — Будет и на стропила, и на пол.

Петька, стоявшийся рядом, кивнул и тут же побежал за Зорькой, чтобы отправиться за горбылём.

Я же окликнул проходившего мимо Степана.

— Как там наши ездовые, которых от лихих людишек взяли?

Степан остановился, вытирая пот с лица.

— Да нормально, барин. Послушные. Пробовали верхом — хорошо ходят, не брыкаются и не кусаются. А вот к возу непривычны, пугаются, когда сзади что-то гремит.