Меченый. Том 3. Жребий брошен (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

— Сценарий простейший, причем его можно повторять хоть каждый год, он не устареет! — Оживился я. — Представляете, берём классическую формулу драмы: есть подросток, без больших спортивных способностей, или, наоборот, способный, но не умеющий раскрыться. В процессе он преодолевает трудности, учится побеждать, воюет с таким же подростком-антигероем, находит друзей, а может, и первую любовь, сталкивается с искушениями, а потом всё-таки побеждает. Обгоняет злейшего врага на последнем метре, и все счастливы, танцуют и радуются. Или наоборот — антигерой использует подлость чтобы выиграть, наш парень приходит вторым, но та самая девушка все понимает и выбирает «хорошего парня».

— Ну да, — кивнул Борис Валентинович, — вариантов тут можно сколько угодно накрутить.

— Вот! — Я поднял вверх указательный палец, — И зритель, особенно юный, будет смотреть и думать: «Хочу быть как он!». На западе это целое направление в кинематографе, нам стоит перенять данный опыт, можно хоть каждый год по фильму снимать. А главное — никаких лозунгов, никакой пропаганды «в лоб», всё должно быть основано на эмоциональном подъёме, на сопереживании героям.

— Допустим, — сказал режиссер. — А какой именно вид спорта?

Я махнул рукой:

— Да любой! Хоть бокс, хоть бег, хоть фигурное вырезание ложек, вид спорта тут имеет совершенно не первоочередное значение. Главное — положительные эмоции, правильный посыл, и чтобы подросток зрительно мог ассоциировать себя с героем. И, конечно, нам будет важно учесть моменты пропаганды здорового образа жизни, антиалкогольные, антиникотиновые нити. Вам несложно вплести пару сцен, где герой отвергает эти пагубные привычки. Да, это идеология, но всё-таки у нас государственное кино, и задачи государства… Впрочем, вы наверное мое мнение по этому вопросу уже слышали.

Дуров кивнул, скрестив руки на груди:

— Понимаю, Михаил Сергеевич. Если такая концепция будет поддержана фондами, хорошими съёмочными площадками и, главное, прокатом, почему бы и нет? Готов попробовать.

Мы ещё немного обсудили детали: я пообещал посодействовать выделению ресурсов и лояльность цензуры, а он — проработать сценарные заготовки. Я буквально видел в его глазах, как он прикидывает всё: «Пираты XX века» доказали его умение работать с динамикой, а теперь «спортивные фильмы» — это новая волна, способная принести серьёзную кассу и одобрение сверху.

«Посоветовал» — совет генсека, это тот случай, когда стоит прислушаться — взять в команду кое каких молодых и талантливых специалистов хорошо зарекомендовавших себя в будущем. К сожалению российское постсоветское кино так и не смогло в итоге подняться на тот же уровень или хотя бы приблизиться к нему, но все же кое-какие знаковые фамилии, за которые не стыдно, вспомнить оказалось вполне возможно.

— Балабанов? Качанов? Качанов это сын Романа Абелевича? Не знаком, если честно, но если вы советуете, почему нет, найдем место молодым талантам.

Вероятно Дуров подумал, что это какой-то родственник или что-то подобное, благо подобного рода продвижение в СССР никогда зазорным не считалось.

— Хорошо, — я кивнул, и напоследок добавил, — и да, Борис Александрович, тему боевиков тоже не забрасывайте. Если будет сценарий хороший или просто… Идея какая-то достойная, можете смело ссылаться на мое мнение. Как показала практика, подобные фильмы востребованы у зрителя, и опять же туда отлично ложится идеологическая составляющая. Хороший парень, «наш» конечно же, побеждаете всех плохих парней. «Не наших». Тем более что даже фон не нужно выдумывать будет. Можно действие в Афганистан поместить или в Пакистан, мы не стесняемся того что там были наши военные, они там за правое дело боролись, будет не бесполезно показать это и зрителю. Обещаю поддержку по высшему разряду.

Ну и заканчивая историю с фильмами и вообще киноделом в широком смысле этого слова, захотелось мне сделать небольшую подляну выбесившим меня до последней крайности киношникам. Приняло это забавную форму — в ближайшее рабочее окно я поехал в Гостелерадио и переговорил с товарищем Мамедовым насчет активизации работы комиссии по закупкам иностранных фильмов. Нельзя сказать, что иностранные, в том числе западные и насквозь капиталистические фильмы, у нас не крутили в прокате. Такое случалось, но редко, куда реже, чем стоило бы. Например отлично себя показали в прокате фильмы «Великолепная семерка», «Спартак», «Золото Маккенны», «Крамер против Крамера».

Советские цензоры выбирали традиционно фильмы либо исторической тематики, не имеющие отношения к современности, либо камерные драмы, где отсутствовал напрочь всякий пропагандистский фон, либо вообще картины с налетом разоблачения ужасов американской действительности. И вот последних, как мне кажется, появлялось в советском прокате преступно мало. Кто-то может сказать, что возможно такая ситуация складывалась из-за бедности СССР, который не мог себе позволить права на западные фильмы, но при детальном рассмотрении оказывается, что это полный бред.

Союз традиционно выкупал фильмы не новые, а 5–7 летней давности, интерес к которым уже подугас, и оттого имеющие невысокий ценник. Например «Крамер против Крамера» обошелся СССР в скромные 30 тысяч долларов, и в целом большая часть цен на кинокартины из-за океана крутились где-то вокруг этой цифры. 20–50 тысяч долларов единомоментного платежа за право на показ в одной стране без ограничений на количество кинотеатров. С учетом закрытости советского кинорынка подобные сделки были чистым плюсом для кинокомпании. Либо продашь старый фильм за набольшие деньги и получишь бонус себе на мороженное, либо нет и русские купят что-то у другого производителя.

Дорого это? Ну как сказать. Давайте подсчитаем. Возьмем фильм «Великолепная семерка», его в СССР посмотрело 60 миллионов человек. Возьмем среднюю в 1961 году цену билета в 20 копеек — с начала 1986 года это дело кстати тоже подорожало и теперь средний билет стоил около 50 копеек — и перемножим, получив 12 миллионов рублей. 30 тысяч долларов пусть даже по «серому» курсу это примерно 120 тысяч рубелей, пусть сколько-то съел русский дубляж, производство пленки, сама работа кинотеатров, но даже в самом худшем случае речь шла о марже в 1000%. Не плохо так, да? Есть за что побороться. Просто поразительно, что советские чиновники от культуры впоследствии просто забили хрен на такой относительно легкий и безотказный способ изъятия дензнаков у населения.

Короче говоря уже летом 1986 года в США направилась большая делегация наших специалистов по кино и пылесосом прошлась по старым залежам американских студий. Уловом стало огромное количество фильмов — в том числе откровенных шедевров исторической значимости, — которые до этого советскому зрителю были неизвестны.

Психологические драмы типа «Пролетая над гнездом кукушки», «Таксист», «Серпико», «Сеть».

Антивоенные фильмы: «Апокалипсис сегодня» и «Охотник на оленей».

Антиутопии и пост-апокалипсис: «1984», «Бразилия», «Побег из Нью-Йорка», «Безумный макс», «Бегущий по лезвию».

Всякие социальные драмы, политические триллеры, изобличающие американскую систему власти, просто хорошие фильмы далекие от пропаганды. Всего было куплено больше двух сотен картин на общую сумму около десяти миллионов долларов. Цена одного МиГ-29, смешно сказать! А сколько пользы!

Впрыск большого количества качественного иностранного кино имел впоследствии эффект сравнимый со взрывом атомной бомбы. Хотя нет, это плохое сравнение, учитывая местную конъюнктуру, впрочем аналогия, наверное, понятна.

Во-первых, резко выросла посещаемость кинотеатров, которая как уже говорилось выше изрядно страдала. В следующем 1987 году мы махом обновили рекорд по количеству зрителей немного перемахнув за четыре с половиной миллиардов зрителей. Два с копейками миллиарда рублей — полпроцента от советского годового бюджета, вполне прилично как для такой «непрофильной» по советским меркам индустрии. Потом правда советские граждане немного пресытились западными фильмами, и тренд опять пошел на снижение, но далеко не так драматично, как до этого.