Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– Я тоже хочу, – усмехнулся я.

– А я говорю без шуток, – возразил Сергеев.

– И я говорю без шуток, – похлопал я его по руке. – Какие могут быть шутки с такими людьми? Но сейчас, Сергей Сергеич, партия требует следующего шага.

– Какого?

– Есть у меня на примете одна девочка.

– Ха! Насмешил! – воскликнул Сергеев. – У кого из нас нету на примете девочек? И не по одной, скажу тебе. У меня знаешь сколько на примете этих девочек? Но хохма в том, что я‑то смотрю на них теми же глазами, что были у меня миллион лет назад. А они видят во мне старую развалину.

– Это диалектика. Но я о другом. Я говорю сейчас о том, что хочу раскрутить одну девицу, вывести её, так сказать, в большую жизнь. Запустить в космос, понимаете?

– Это мне напоминает сюжет Пигмалиона, – засмеялся Сергеев.

– Если вы про версию Бернарда, то не совсем. Учить манерам и культуре речи я её не буду. Давайте начнём с того, что создадим благоприятное мнение о ней.

– У кого?

– У всех читателей ваших статей. Кстати, можем пока воспользоваться этой же площадкой, Петрушкиной.

– Ну, можем, конечно. Эффект получился неплохой, честно говоря, – усмехнулся Сергеев. – Резонанс пошёл. И даже больше, чем от статьи, подписанной мной лично.

– Нет‑нет, не прибедняйтесь. Статьи, подписанные вашим именем, стоят ещё больше.

– Ладно, не лизоблюдствуй. Что это за девочка? Чем она занимается?

– Она следачка в СКР.

– О‑о‑о… Юноша решил вступить в большую политическую игру?

– Ну, не то чтобы в большую, но мне бы хотелось, чтобы у этой девицы было побольше веса, сейчас её притесняют на работе, а мы сделаем о ней материалы, как о надежде отечественной юриспруденции, надежде и звезде. О её бесконечных успехах, огромном потенциале и невероятно прекрасном будущем. И я бы даже хотел, уважаемый Сергей Сергеич, сделать не одну статью, а несколько, серию, замахнулся бы даже на федеральный уровень. Представляете, её сейчас обижают, а если о ней напишет центральная пресса, обратит внимание какой‑нибудь высокий чин? А если пригласит на ток‑шоу популярная говорящая голова?

– А зачем тебе?

– Как зачем? Затем, чтобы её труднее было сковырнуть в случае чего.

– Ты её хочешь на Щеглова натравить?

– Ну почему только на Щеглова? Знаете, сколько вокруг нас упырей, на которых можно было бы её натравить?

– Ой, помолчал бы знаток. Я‑то уж получше тебя знаю. Не первый год плаваю в этом болоте.

– Ну вот. Как вам идея? Хотите стать демиургом?

– Соблазнительно, – усмехнулся Сергеев. – Если, конечно, она ничего так себе.

– О, да, она очень ничего. Этакая дикая штучка. Но при всём уважении, вам не светит.

– Почему это? – нахмурился он и шмыгнул носом‑картошкой.

– Больно строга, – засмеялся я.

– Это мы ещё посмотрим, – хмыкнул он и разгладил пальцами брови. – Я, конечно, не красавчик и не такой уже юный, как некоторые здесь присутствующие, но зато мой самый сексуальный орган развит посильнее твоего, хе‑хе.

Я засмеялся.

– А ты не смейся. Знаешь, какой самый сексуальный орган у мужчины?

– Мозг.

– Твою мать, как ты узнал, засранец?

– Просто я им пользуюсь, – подмигнул я.

– Ладно, Мишка, давай, наливай, – махнул рукой Сергеич.

– Хорош пить, вы что опять бухать собрались?

– Хорошее дело на сухую не начинают, – возразил он. – Присылай мне информацию об этой девице, и я посмотрю, что можно сделать.

– Пришлю, но вы оцените красоту идеи. Вы своим словом не просто волнуете сердца людей, но создаёте сущность, которая, по сути, до вас не существовала.

– Ладно, хорош мне лапшу на уши вешать. Миша, наливай, сказал!

От Сергеева я пошёл на тренировку и потренировался сегодня неплохо. От души. Даже несмотря на бессонную ночь и изнурительные физические нагрузки. После тренировки по традиции заглянул к Кукуше, выпил квасу и засобирался домой. Он, впрочем, тоже уже уходил, оставляя стойку на Любу, потому как был сейчас человеком практически семейным.

– Пойдём к нам ужинать, – пригласил он.

– Спасибо, дядя Слава, но нет, у меня сегодня дискач в школе, а ещё надо дома завалы разгребать.

– Ты ещё не разгрёб? – удивился он.

– Ну, а когда бы я успел‑то?

– Ну да, ну да. Ну ладно, давай. Если передумаешь, приходи, мы будем рады.

– Договорились.

Передумывать я не собирался, поэтому позвонил по пути Насте и спросил, не желает ли она принять участие в ликвидации последствий землетрясения, произошедшего у меня дома. Она засмеялась, сказала, что через часик забежит и, так и быть, окажет гуманитарную и не только гуманитарную поддержку пострадавшей стороне.

На сердце было спокойно и легко. Мысли, связанные с вопросами стратегии и тактики меня, конечно, не покидали, но сегодня я решил сделать выходной и позволить себе немножко проветрить голову, сходить на школьный вечер, понаблюдать, как развлекается современная школота.

Я зашёл во двор, свернул к подъезду и увидел напротив входа большую дорогую машину с чёрными стёклами. Как раки, по словам одного из персонажей Евгения Евстигнеева, означали скорую драку, так и большой чёрный джип напротив моего подъезда означал очередной шухер.

Примета меня не обманула. Когда я проходил мимо, тёмное тонированное стекло опустилось вниз, и из него выглянул Князь.

– Эй, Крас, – позвал он.

– Здорово, Княже, – кивнул я. – Ты чё не позвонил? У меня сейчас времени нет, сорри, братишка.

– Придётся найти время, – сказал немолодой цыган, выходя из‑за руля. – Вопросики появились.

– Ну какие вопросики, ребят? – усмехнулся я. – Я школьник. Сегодня каникулы начинаются. Дайте отдохнуть по‑человечески.

– Отдохнёшь на том свете, – сурово сказал водитель. – Двигайся, Жан. Давай, Крас, залезай.

– Не, батя, так не пойдёт. Надо было позвонить заранее, а так у меня уже есть планы.

– Барон новый хочет с тобой познакомиться, – сообщил водила так, будто барон был царём‑батюшкой. – И спросить кое‑что.

– Что спросить? Жан всё знает. Без меня объяснит.

– На Жана стрелу переводить не надо. Он за себя сам ответит, а ты за себя ответь.

– И что за вопросы? – приподнял я брови.

– Вопросы наши за Афганца, за мента областного и за Лёшку Бомжа.

– Что‑то стрёмные вопросы у тебя, папаша, не по теме, – нахмурился я и отступил, а в груди вспыхнул огонь и, к сожалению не такой, как прошлой ночью…

Но отступать‑то было некуда, потому что сзади ко мне подошли ещё двое крепких парней.

– Давай‑давай, не привлекай внимания! – подмигнул коренастый водитель и отвёл в сторону полу кожанки.

За пояс джинсов был засунут «Макар».

– Жан, опять подстава? – подмигнул я.

Тот виновато опустил глаза и отвернулся.

Я бы не сказал, что Жан выглядел виновато. Возможно, мне просто показалось. Он глянул на меня, и сейчас его взгляд казался отрешённым и безразличным, как будто он думал о чём‑то своём.

Парни, которые подперли меня сзади, обхлопали карманы и вытащили три телефона.

– О, ничего, ты прям телефонист! – усмехнулся коренастый водитель. – Связной, давай, забирайся.

Я обернулся и глянул на окна. Соломка был на стреме. Внимательно наблюдал и, скорее всего, уже записал номер. Правда, что мне с того, что зашуганный и перебоявшийся за последние дни Соломка заметил и запомнил, когда и с кем я уехал? На его преданность расчёта не было. Так, в случае когда лично ему ничего не будет угрожать, он, конечно, поможет. Но на серьёзный союз рассчитывать не приходилось. Я, вообще‑то, и не рассчитывал с самого начала. Я этих людей повидал немало.

Что касается Жана, то и с ним было всё понятно с самого начала. Ну, вернее, было несколько вариантов, несколько возможностей развития событий. И тот, что вырисовывался сейчас, казался наиболее вероятным, самым простым и очевидным из всех.

– Ну чё, как сам? – кивнул Князь, когда мы тронулись и выехали из двора.