Только вперед! (СИ) - Старый Денис

Писал по-русски. И заниматься переводами сейчас — это потратить время. Дня два, наверное, не меньше. Это же целый бизнес-план, там даже графики какие-то чертил с пояснением.

Само собой разумеется, что сельское хозяйство поместья нужно развивать. Но всё равно основной упор на заработок я собирался сделать, создавая промышленность.

Скоро в Европе начнется промышленный переворот. Случится окончательный переход от аграрных европейских цивилизаций к индустриальным. Именно европейские державы окончательно застолбят за собой лидерство в мире благодаря этому переходу.

И я собирался совершить промышленный переворот в отдельно взятом поместье. То есть создать сельское хозяйство, которое будет способно прокормить малым количеством работников, всех тех, кто непосредственно на земле работать не будет. Ну и сделать из большинства крестьян рабочих. Квалифицированных при чем.

Этот опыт можно будет переносить и на большие масштабы. Например, в отдельно взятой губернии провернуть подобное. Получится? Так и в генерал-губернаторствах сделать, потом во всей России. И не важно, что генерал-губернаторств еще нет в том понимании, как они появились в иной реальности после реформы Екатерины Великой.

Ускорим преобразования и в области государственного устройства. Надеюсь, что получится убедить власть имущих. А еще было бы хорошо скорее стать самому наделенным властью.

— Ладно, расскажу на словах, после переведу и доработаю тот план развития, который у меня готов, — сказал я. Карета подскочила: то ли наехав на камень, то ли на большую кочку. — И чтобы дороги были выровнены в самое ближайшее время!

Управляющий понурил голову. Не оправдывается, что он всего-то пару месяцев тут работает. Это мне нравится. Тот, кто работать не хочет, или тот, у кого не получается работать, обязательно пинал бы предшественников, оправдывая свои неудачи.

А после я стал рассказывать управляющему, каким хотел бы видеть своё поместье. Прежде всего, мне неприятно наблюдать за тем, как живут мои крестьяне. Но тут же не только дело в том, чтобы дать крестьянам. Тут большой комплекс работ.

— В Кашире есть кирпичный завод. Ты должен заключить с ними договор о поставках хорошего кирпича, а также черепицы. На то оставлю тебе полторы тысячи рублей. Эти деньги используешь на первое время, а после будешь заниматься строительством из части полученной прибыли, — говорил я.

Управляющий смотрел в мою сторону явно недопонимающим взглядом. Рассказывать о своём проекте развития поместья я начал с того, что хочу просто влить деньги в никуда. По крайней мере, именно так может показаться, когда речь идёт о том, чтобы строить добротное жилище для крестьян за мой собственный счёт.

И могу сказать: частично Густав прав. Даже полторы тысячи — это огромные деньги. Их можно было пустить на очень многое, что приносило бы доход. А крестьянский дом с хорошей печью и с добротной крышей доход приносить не может.

Безусловно, я могу прикрываться в своем социально справедливом порыве тем, что крестьяне будут лучше работать, что у них будет мотивация сделать больше и лучше. Или что они будут рожать больше детей, тем самым у меня будет больше работников. Но я бы покривил душой перед самим собой. Я просто хочу, чтобы те люди, которые со мной связаны, жили, если не хорошо, то нормально. Чтобы зимой в их домах было тепло, а крыша не протекала.

Ну и чтобы другие помещики смотрели на это и задумывались. А потом я выпишу вольную крестьянам. Но тем, кто заплатит. То есть дам людям заработать, после дам волю. Но, конечно же, привяжу этих, уже вольных, экономически. Им выгодно будет продолжить сотрудничать. Бороться с крепостничеством нужно с себя!

Дальше я стал рассказывать и вовсе небылицы. Из-за чего управляющий посматривал на меня как на сумасшедшего.

Я рассказывал ему о детском дошкольном учреждении. Я собирался организовывать детский сад. Вероятно, что и не один. Зачем? А вот в этом как раз-таки оправданий я могу найти больше, чем при строительстве новых крестьянских домов.

Во-первых, не может крестьянин нормально работать, если у него полный дом детворы. Тут или детей некому досматривать, что, скорее всего, либо работать некогда. Огромная детская смертность в том числе и потому, что дети предоставлены сами себе. Несчастные случаи, плохая одежда и еда, грязь — все это ведет к смертности.

Во-вторых, обучая детей с самого юного возраста, я могу уже через лет десять-пятнадцать создать для себя такую базу квалифицированных рабочих, что и англичане обзавидуются. К сожалению, путь этот неблизкий, сложный, затратный. Но не вижу никаких причин, чтобы этим не заниматься.

Вот и получится, что у меня в поместье дети будут присмотрены, накормлены, здоровые, умные. Ещё они должны быть настолько благодарны мне, что сложно представить, до чего подобная благодарность может дойти. Особенно при правильной разъяснительной работе.

Это, если бы повсеместно были те социальные новшества, которые я хочу привнести в своё поместье, вот тогда вряд ли бы мои поступки были оценены. Только я сомневаюсь, что найдётся ещё с десяток помещиков, которые бы стали поступать подобным образом.

Да и я наверняка свернул бы свои социальные программы, если бы не рассчитывал на то, что поместье будет приносить огромную прибыль. Уж точно обойдусь без пятнадцати–двадцати процентов этой прибыли, чтобы направить её на улучшение жизни людей.

Выплаты на организацию похорон, по рождению детей, подъемные при венчании, награды за успехи в труде — то немногое, что я хочу сделать для людей и для себя.

— Мне нравится ваша забота о людях, господин Норов. Но сколько много это денег! — сокрушался управляющий.

— Только не говори мне, что ты не попробовал узнать, сколько всего в тех телегах, что заполнили все наши амбары и склады? — усмехнулся я. — Что? Не знаешь, что у меня есть чем расплатиться?

— Да как же это сделать? Солдаты же стоят и не пускают! — сокрушался Зейц.

Я усмехнулся. Значит, всё-таки проныра пробовал узнать, что же я такого привёз. И что тщательно охраняют мои солдаты. Надеюсь, это чисто любопытство, а не какая-то шпионская деятельность в пользу моего тестя, или еще кого.

Вновь карета подпрыгнула, и я зло посмотрел на управляющего.

— Завтра же пошлю мужиков ровнять дороги! — тут же среагировал Густав.

— И продумать нужно… Там, где при разливе нет воды, будем делать торцевые дороги.

— Господин Норов, простите, не понял о чем вы, — признался Зейц.

Сперва я хотел негодующе отреагировать. Как же так, неужели управляющий не знает про торцевые дороги. Но быстро вспомнил, что в России такие стали делать только в начале следующего века. Хотя и в Древней Руси могли быть подобные.

Вот и стал рассказывать. Суть таких дорог, чтобы мостить из спилами с деревьев. Обмазывать их писком и глиной и будет получаться вполне плотная и аккуратная дорога. Не дорогая, что немало важно. Только лишь нужно одно условие.

— Механическую лесопилку сладить можете? — спросил я.

— На водном колесе это не сложно, — отреагировал Густав Зейц.

— Вот и действуй!

Такие дороги делали в России вплоть до начала двадцатого века. Да, в городах, но не вижу противоречий, чтобы и в поместье такие появились. Мало того… Нет, об этом после. Все и сразу нельзя. И для того, чтобы перейти к следующему этапу строительства инфраструктуры, нужно наладить товарное производство. Это я про рельсы. И нет, не металлические, деревянные. Но и с ними может быть куда как лучше передвигать необходимое.

Мельницы были хороши. Наверное. Вот в чём не разбираюсь, так это в помоле муки. Вернее, как происходит этот процесс. Та же мука, которую мне демонстрировали, была отличного качества. Никаких отрубей или грубого помола мне показано не было. Причем при мне и смололи небольшой мешочек с зерном.

Водный привод, который приводил в движение жернова — сразу три на одной мельнице, — выглядел добротным строением.

— А зимой? — спросил я, просевая муку сквозь пальцы.