Ревизор: возвращение в СССР 46 (СИ) - Винтеркей Серж

Так что пусть теперь хлопочет о своём приёме — дело это полезное. Я сам заинтересован, учитывая, что жену туда приведу, чтобы всё там было красиво и цивилизованно.

Мы с Янушем поболтали ещё немного. Он уже такого напора, как посол, не демонстрировал. А может, уже и понял, что я не из тех, кто разболтает что-то важное. Немножко перекусив, но больше посидев за чайком, скоро выдвинулись к зданию посольства, с тем прицелом, чтобы оказаться там минут за пятнадцать до начала приема.

Удачно вышло — только мы подошли к входу, как из подъехавшей чёрной «Варшавы» — уже свою-то машину я в любом цветовом исполнении издалека теперь узнаю — элегантно вылезла моя красавица жена. Я буквально в пяти шагах от машины оказался за её спиной, так что тут же подошёл и взял её под руку, немножко даже напугав. Она, конечно, такого не ожидала, но, обернувшись и увидев, что это её собственный муж, тут же обрадовалась.

Представил её Янушу. Тот, видно было, по достоинству оценил красоту моей жены, а уж платью так и вообще удивился — видно, что парень неплохо разбирается в современной европейской моде.

Неподалёку подъехала к тротуару ещё одна чёрная машина с дипломатическими номерами. «Ага, уже и другие гости начинают подтягиваться», — понял я.

Мы с Галией в сопровождении Януша первыми вошли в зал, в котором приём должен был проходить. Поскромнее, конечно, намного по размеру, чем на том приёме в Москве, что был японцами организован — ну так и дело понятное: тут иностранных посольств раз, два и обчелся по сравнению с Москвой, и вряд ли особо много гостей можно ожидать.

Томаш с женой уже стоял на входе в зал, приветствуя гостей. Мы с женой первыми оказались…

Польский посол тоже по достоинству оценил и красоту моей жены, и её наряд. А судя по тому, как неприязненно при взгляде на Галию на миг сузились глаза его супруги, стоявшей рядом с ним, я понял, что внешний вид моей Галии действительно сегодня находится на высоте.

Нет, жена посла, конечно, тоже неплохо выглядела, но, естественно, для женщины сорока с чем-то лет с двадцатилетней ей конкурировать было решительно невозможно.

Когда отошли от посла с супругой, я, немножко развернувшись, увидел, что гости потихоньку начали собираться. Мы с Галией отошли поближе к столам, на которых под крышками уже была еда выложена. Решил, что тут и будем базироваться до окончания приветственной речи посла, чтоб потом в очередях за едой не стоять. Точный расчёт диспозиции — главное правило воинской науки.

— Ну как добралась? — спросил я супругу.

— Прекрасно, очень комфортная машина! — сказала Галия.

— Ты хоть заметила, что это та же самая, на которой мы с тобой катаемся?

— Ага, но только снаружи, — сказала Галия. — Изнутри отделка, конечно, с нашей несравнима. Наверное, особую серию для важных клиентов изготовили…

— Вот жаль, что ты сразу не сказала, я бы в нее заглянул бы, — покачал головой я. — Кто же нам мешает ее так же отделать, вернувшись в СССР?

— Не волнуйся, я там все-все внимательнейшим образом и рассмотрела, и даже пощупала, — заверила меня жена, — все же больше двух часов ехали. Я тебе нарисую все, что от нашей машины отличается.

— Ну, тоже годный вариант! — согласился я.

Да, гостей оказалось маловато. Минут через пятнадцать очередь себя исчерпала. Почти что семейный, камерный получился приём, всего на нем человек семьдесят и было…

Польский посол выступал на испанском, так что мы с Галией ничего не поняли. Зато до меня вдруг дошло, почему он оказался на том самом совещании в Совете министров, где я выступал. Похоже, те вещи, которые я при первой встрече с Раулем по поводу туризма предлагал, в том числе то, что самолёты могут летать на Кубу с побережья Польши или ГДР, уже начали прорабатывать в Совете министров. Потому и польского посла позвали, видимо, чтобы при нём все эти моменты обсуждать.

«Вот оно как», — подумал я. — «Кстати, вполне может быть, там где-нибудь ещё и посол ГДР был. Просто я его не заметил, а он ко мне не подошёл. Скромный, может быть, потому что? Или всё вообще тут у них иначе? И, к примеру, у кубинского правительства или лично у Рауля очень хорошие отношения именно с поляками выстроены, и поэтому он именно польского посла и позвал на это мероприятие. Мало ли, у них с послом ГДР просто отношения не сложились…».

Ну, если так оно и есть, и Томаша позвали сугубо ради воплощения этой инициативы в жизнь, то тогда вдвойне понятно, почему он в меня как клещ вцепился. Такая серьезная инициатива, и тут вдруг он узнает, что она вообще не кубинская, а ивлевская…

Мы с Галией сразу же отправились пробовать польскую кухню после того, как речь посла была закончена, и он пригласил всех к столам. Но оказалось невозможно нас удивить тушёной капустой с мясом или несколькими разновидностями вареников — мы и сами так кого хочешь можем удивить при желании. Вареники с творогом или черникой — вкусное блюдо, конечно, но их и в Москве можно покушать. Много было и всего остального, вполне себе узнаваемого и для нас привычного. Но главное, что качество блюд было на высоком уровне.

Галия, конечно, кушала с гораздо большим аппетитом, чем я. Но меня всё же и в посольстве угощали недавно, и в ресторане, так что сильного аппетита не было. А тягой к обжорству я никогда особо не страдал. Так что брал по чуть-чуть, вкус оценить.

Памятуя печальный опыт моего похода в японское посольство, когда меня быстро взяли в оборот, и я большинства блюд даже попробовать не успел, сейчас постарался снять пробу со всех хоть сколько необычно выглядящих блюд, в надежде найти все же что-то уникальное в польской кухне.

И как в воду глядел — только тарелку в сторону отставил, так и не найдя чего-то способного меня поразить, как тут же ко мне с раскрытыми от удивления глазами второй секретарь посольства СССР Зенчиков Виталий Сергеевич подрулил с какой-то женщиной. Его позывные я как-то уже успел полностью запомнить, уже же два раза встречались…

— Павел Тарасович, и вы тут? — спросил он меня. — Какими судьбами?

— Посол Польши Томаш очень уговаривал, вот я и согласился, — вздохнул я.

Зенчиков представил мне с Галией женщину, оказавшуюся его женой Лизой. И начались по новой расспросы с вполне понятной целью понять, что же я тут «на самом деле» делаю. А потом он меня еще и с третьим секретарем посольства СССР на Кубе познакомил, с совсем уж молодым человеком, каким-то Виктором. Ну молодым по сравнению с ним самим, конечно, меня он старше по любому-то был. Виктор один был, без спутницы, и сразу мне не понравился. Наглый какой-то, совсем не похож по поведению на дипломата… На Галию так уставился пристально, что это совсем стало выглядеть неприлично. Так что я нашел повод оборвать разговор и ушел с женой в другую часть зала.

Куба, Гавана

Рауль ворвался в комнату брата невероятно воодушевлённый, с улыбкой на губах. Фидель Кастро, который как раз откусывал гильотиной кончик от сигары, перед тем, как раскурить ее, едва палец себе ей не откусил от неожиданности, вместо сигары, дернувшись, когда дверь с грохотом отворилась. Это что, его телохранители и вовсе за оружие схватились, и расслабились, только узнав Рауля. Но упрекать брата за шумное появление он не стал. Ещё подумает, что у него, лидера революции, нервишки совсем сдали. Но конечно, не удержался от любопытства.

— С чего вдруг, Рауль, ты такой весь взбудораженный? Случилось что-то хорошее, брат?

— О да, Фидель, да! Сегодня привёл этого парнишку Павла Ивлева на наше заседание Совета министров. Ты же знаешь, как они обычно проходят. Скукота такая, что усилия надо прикладывать, чтобы не заснуть.

Но он сделал из нашего заседания сегодня, как говорят американцы, настоящее шоу и, самое главное, предложил ряд крайне толковых идей. И причём не только по туризму.

Знаешь, когда мы обсуждали с тобой идею о том, чтобы переманить его на постоянное жительство на Кубу, я к этому не отнёсся серьёзно. Но сейчас меня эта идея действительно крайне заинтересовала.