Ветер перемен, часть первая (СИ) - Заречный Александр

- Суммируем! - Арнольд увлёк племянницу дальше по улице. - К тебе поздно вечером приходит незнакомый человек, да, кстати, - перебил он сам себя , -он сказал тебе своё имя?

- Александр... - чуть слышно ответила Габи. Романтическая история стремительно превращалась во что-то весьма странное и не совсем непонятное.

- К тебе приходит незнакомец по имени Александр, - продолжил дядя, - говорит, что он музыкант и от имени всей группы предлагает отыграть вам танцы бесплатно только для того, чтобы встретится со мной. Я ничего не пропустил?

Габи отрицательно покачала головой.

- Откуда он знает обо мне? Откуда он знает твоё имя и адрес, где ты живёшь? - дядя посмотрел на понурую племянницу. - Что он ещё знает?

- Он узнал Тоби и поздоровался с ним.

- По имени?

- Да... - кивнула Габи.

- Это вообще никуда не прилепишь... - Арнольд с силой потёр подбородок и хотел спросить что-то ещё, но в этот момент Габриэль вспомнила последние слова русского парня:

- Он сказал, что если ты, дядя не захочешь идти на вечер, то нужно сказать, что у него есть очень важные сведения о каком-то Гюнтере Гийоме.

- Чтооо! - Габи увидела, что у дядя буквально глаза полезли на лоб. - Как ты сказала?! Повтори!

- Гюнтер Гийом... - тихо повторила Габриэль, удивляясь такой реакции дяди. - А кто это? Ты его знаешь?

Арнольд быстро взглянул на неё и усилием воли постарался привести себя в нормальное состояние. Теперь он был почти уверен, что знает, кто этот русский и откуда.

- А этот парень, этот Александр, какого он возраста? Я так понимаю, не очень старый?

- Что ты, дядя! - воскликнула Габриэль, как бы защищая человека, о котором она постоянно думала после той встречи. - Он совсем молодой! Я таких даже не видела среди советских солдат. Очень молодой!

Хм, это несколько не укладывается в намечавшуюся было гипотезу.

- А как он был одет?

- Очень странно! - вспомнила Габриэль. Она как-то совсем об этом забыла, запомнив только его взгляд, в котором была настоящая буря чувств. - На нём был спортивный костюм и всё.

- Спортивный костюм? - на секунду Арнольд задумался. - Не нормальный цивильный костюм или военная форма, а - спортивный? А на ногах что? Какая-нибудь спортивная обувь?

- Я не рассмотрела, - как бы извиняясь ответила Габриэль. - какая-то странная обувь, я такой никогда не видела. Но точно, не спортивная!

Несколько минут они шли молча. Габриэль искоса бросала взгляды на задумавшегося дядю и совсем не понимала, как теперь относится ко всему тому, что с ней случилось за последние дни. Ведь она уже с радостью ожидала встречи с русским парнем, который сначала почти напугал её неожиданным визитом и теми непонятными словами, которые он наговорил в тот вечер. Но несколько дней раздумий и воспоминаний успокоили её и пробудили жгучий интерес к нему. А когда он ещё и приснился ей, причём в самом загадочном образе, она вообще стала считать дни до Рождества. А теперь вот разговор с дядей представил всё это в несколько другом свете.

Неожиданно пошёл дождь. Сначала мелкий, почти невесомый и оба даже не обратили на это внимания, погруженные в размышления... Но с каждым мгновением влаги в воздухе становилось всё больше и стало довольно неуютно.

Габриэль взглянула на Арнольда, но тот продолжал идти всё также неспеша, прижимая к себе руку племянницы локтем и о чём - то усиленно размышляя.

Габриэль молчала, не решаясь нарушить несколько затянувшееся молчание.

Арнольд Хеттвер анализировал полученную информацию. Кем может быть этот парень? На сотрудника КГБ, который ищет подходы к нему, он не тянет по всем параметрам: слишком молод и слишком идиотский способ. Для вербовки нужен компромат, который предъявляется внезапно, чтобы объект вербовки был застигнут врасплох и не имел времени и возможности всё взвесить и начать свою игру. Здесь же он заранее оповещает о своем желании встретиться. Причём встреча ему крайне необходима и чтобы добиться её он даже делает намёк о цели этой встречи. Для любого не посвященного человека, такого, например, как его племянница, имя Гюнтера Гийома ничего не скажет, а вот определенной категории государственных служащих скажет. И даже очень!

Отсюда следует вывод, что этот парень знает, о том, что Арнольд Хеттвер принадлежит к этой категории служащих. Новость не из приятных... И даже опасных! По всем инструкциям, он должен немедленно оповестить своё начальство. Но что-то подсказывало ему, что на этот раз опасность ему не грозит и торопиться не следует. Именно способ, каким этот парень хочет выйти с ним на связь, делает опасность минимальной. Тогда чего же он хочет? Эмигрировать на Запад? А так как у него нет больше знакомых по ту сторону границы ГДР он обращается к нему. Логично? Вполне. Вот только его осведомлённость о Гюнтере Гийоме в эту версию никак не вписывается. И остаётся ещё вопрос откуда он знает Габриэль и его самого. Вот это и нужно выяснить, в этом ключ к разгадке всей этой запутанной ситуации.

- Ну что ж, моя милая, - придя к этому решению, он ободряюще улыбнулся девушке. - пойдём посмотрим на твоего загадочного музыканта. Заодно и послушаем, чего они там играют.

- Значит всё хорошо? - боясь ошибиться спросила Габриэль.

- Конечно хорошо! - дядя слегка сжал её локоть. - У такой девушки и не может быть по-другому.

И вдруг неожиданно спросил:

- Он тебе понравился?

Застигнутая врасплох, Габриэль замешкалась с ответом, а встретив внимательный взгляд дяди, совсем смутилась:

- Я не знаю, - тихо ответила девушка, - мы разговаривали совсем немного, но он мне показался таким... искренним и .... печальным... - Габи с трудом подбирала слова. - Как будто он страдает и ему плохо...

Габи замолчала.

- Плохо, говоришь? - повторил дядя задумчиво. - Плохо - это хорошо...

Габриэль не понимающе посмотрела на дядю.

- Значит всё может оказаться совсем не таким, как кажется.- ещё больше запутал Арнольд племянницу.

Глава 10

Вечер в немецкой школе назначили на 22 декабря, пятницу. И это сразу выявило одну проблему. Банный день для солдат -срочников в полку был всегда в субботу. И как прикажете ехать? Я представил какой запах будет от наших шести немытых целую неделю тушек и меня затошнило. А мне ведь подходить разговаривать и с дядей, и с матерью и, самое главное - с самой Габриэль ! И если насчёт дяди я не особо бы расстраивался - ничего, переживёт! - то подходить с запахом неандертальца к Габи, равносильно смерти! Я и сказать- то ей ничего не смогу, буду постоянно думать об этом! Нужно было как-то решать эту проблему. Я было заикнулся об этом нашему старшине, но тот только развел руками: кто ж для шести человек будет топить баню? Ну да, а то мы не знаем, что в полку делается абсолютно всё, даже то, что запрещено под страхом смерти. Ну, почти. По ночам "деды" жарят картошку на кухне, едят "сэкономленное" на товарищах масло, пьют шнапс, доставленный молодыми из самоволки, а за отсутствием шнапса идёт и одеколон. Ну, и естественно, "дедушки" моются в баньке, они же почти люди, не то, что "молодые". Однако до звания "дед советской армии" мне было ещё почти полтора года, а остальных моих коллег -музыкантов вопрос помывки волновал не очень. Выручил Лёха Алехин, который заведовал у нас каптёркой - небольшим складом имущества нашего подразделения. Там хранилось чистое бельё, которое мы получали взамен сданного в стирку, сапожный крем, портянки и наша парадная форма одежды. Каптёрщики были в каждом подразделении и все они поддерживали между собой связь и деловые отношения: поменять шило на мыло в буквальном смысле или портянки на простыни. Поэтому с каптёрщиками старались дружить все. Вот через них Алексей вышел на истопника и тот за пару кусков мыла натопил нам баню. Подумаешь, угля что ли жалко?

Лёха выдал мне трусы вместо полагающихся по сезону теплых кальсон и я ощутил себя почти человеком. Парадные рубашки мы хорошенько подраили жёсткими щетками на кафельном полу в умывальнике и отгладили. К пятнице мы были готовы покорять немецкую молодежь.