Белый маг (СИ) - Иванников Николай Павлович

— Только не лезьте в драку первыми, мальчики, — негромко прошептала нам Настя. — Кто знает, может они мимо проедут.

Но они не проехали. Эти трое занимали всю ширину дороги и уступать ее нам явно не собирались. Когда же мы поравнялись, они остановили своих скакунов и изучающе принялись нас осматривать. Продолжалось это достаточно долго, и я подумал, что шпага в бою с этими людьми мне вряд ли пригодиться. Разумнее будет использовать меч Тихомира, учитывая, что у каждого воина перед нами точно такое же оружие.

А это и в самом деле были воины. Одеты они были в кольчуги, за спинами висели круглые щиты и сильно гнутые луки, явно не предназначенные для стрельбы на дальние расстояния, но вблизи обладающие, я уверен, хорошей убойной силой. На боку у каждого висел меч шириной в ладонь, да еще увесистая булава с длинными острыми шипами.

Все трое на нас смотрели хмуро, изучающе, и мне показалось, что наш вид им не особо понравился.

— Кто такие и куда путь держите? — с хрипотцой в низком голосе спросил один из воинов, тот, что находился в центре. Он был самым грузным из всех, имел черную бороду квадратной формы и пышные усы. Они были такими густыми, что рот потерялся в них, отчего голос этого человека казался каким-то потусторонним.

Из-за этой бороды возраст человека определить было трудно, но судя по проседи на висках, да и в самой бороде, было ему уже за сорок. Двое его спутников тоже выглядели серьезно, хотя и казались более молодыми. Но это могло быть из-за того, что у одного из них борода была небольшой и светлой, а у второго отсутствовала вовсе, ее заменяла лишь не очень густая щетина.

— Мое имя Тихомир, я из войска Истиславова! — ответил ему Тихомир.

Рябь на нем уже улеглась совершенно, и угадать в нем призрака можно было лишь тщательно к нему приглядевшись. Кое-где он все еще просвечивал насквозь, но нужно было иметь очень острое зрение, чтобы это увидеть.

— На Утином поле нынче большая битва состоялась, — продолжал Тихомир. — Я один из магов Ратмира, сына Истиславова, но не смог я пережить битвы. Войско Истислава было разбито, Ратмир убит вражеской стрелой, а сам Истислав с остатками своих людей отступил к Суздалю. Беценеки пустились в погоню, но их тоже потрепало изрядно, так что я уверен, что князь успеет укрыться за суздальскими стенами.

Лицо старшего воина даже потемнело от этой новости. Видно было, что не такого исхода ждал он от битвы на Утином поле.

— Опечалил ты меня, маг, — сказал он. — Я воевода из Лисьего Носа, Добруня сын Василия. А это мои помощники, Беляк с Кушаком, — он кивнул в обе стороны. — Дружина наша третьего дня отправилась на подмогу к Истиславу, и мы наделись, что вскорости они вернутся с победою. Но теперь завоют бабы, когда я им вести печальные принесу… Но не сегодня это будет, не сегодня. Пусть еще один день в надежде поживут бабоньки наши. А мы нынче в Соломянке ночь проведем, дела у нас там неотложные.

Мы с Настей переглянулись. После рассказа Игната, сложно было представить себе неотложные дела в Соломянке в ночь на седмицу. Но Тихомир даже бровью не повел при этом.

— Уж не вовкулака ли вы ловить там собрались, богатыри? — спросил он.

В голосе его мне почудилась легкая насмешка. Впрочем, я мог ошибаться. А вот Добруня тот усмехнулся в открытую, и с довольным видом утер огромным кулачищем нос.

— Его, родимого, его, — ответил он. — А ты, как я посмотрю, уже наслышан о делах наших, маг? Неужто мужики в Соломянке нашептали?

— Они самые. Игнат с братом своим Малютой, да бабы ихние. За нами по пятам они на телеге катят, коль пойдете дальше, так повстречаете их.

— Обязательно повстречаем, — согласился Добруня. — Игнат с Малютой не из тех, кто одни во всей Соломянке останутся в ночь на седмицу. Там хоть окна досками заколачивай — все равно вовкулак найдет лазейку и проберется в дом. А уж тому, кто с ним повстречается, ни за что не уберечь своей печенки. Вот мы с Беляком и Кушаком и хотим эту тварь изловить, да головушку ей и отсечь. А уж что с туловом дальше делать, так то пущай местные крестьяне сами решают. На костер, так на костер. А кол в грудь, так кол в грудь. Нам все едино, лишь бы вовкулак этот воду в Соломянке больше не мутил и людей не мертвил!

Вот тут я и решил вставить в их разговор свое слово.

— Сомнения меня терзают на этот счет, Добруня Васильевич! О вовкулаках я наслышан, но никто никогда не говорил мне, что они печенью человечьей питаются. Да и рога вовкулакам ни к чему, потому как они и когтями прекрасно обходятся.

Добруня сызнова меня осмотрел всего с ног до головы и причмокнул, дернув щекой.

— Что-то не похож ты на витязя Истиславова, — заметил он с прищуром. — Одежка на тебе не нашенская. В такой на битву не ходят. Да и меч у тебя на поясе больно странный. Тощий какой-то, с таким много не навоюешь… Из каких земель ты к нам пожаловал, княже, вместе с боярышней своей?

— Из города Святого Петра, что на Варяжском море, — ответил я не задумываясь. — Алексей я, Федоров сын. А это Настасья, сестрица моя.

— Далече живешь, Лексей, — понимающе кивнул Добруня. — Так далеко, что я никогда о таком городе и не слышал… И куда путь держите?

— Направляемся мы в Зеркальный храм, что на скале Арабойра. Дело у меня важное к тамошним жрецам.

— Ясно, — сказал воевода. — Магом хочешь стать?

— Навроде того, — не стал отнекиваться я. Тем более, что к теме разговора это не имело никакого отношения. — Но сейчас меня больше интересует вовкулак, что в Соломянку на каждую седмицу захаживает… Как же вы втроем его изловить собираетесь?

Тут вдруг рассмеялся помощник Добруни Васильевича, которого тот назвал Беляком. За светлые волосы, должно быть.

— С превеликим трудом ловить собираемся! — заявил тот, продолжая смеяться. — Без труда, Лексей, и рыбов из пруда не вытащить!

— Все хаты нынче там будут пустовать, — деловито пояснил Кушак. — Вот мы втроем в любой из них и останемся на ночь. Вовкулак почует добычу и ворвется к нам в дом, вот тут мы его и порубаем в капусту.

— Он ожидает встречи с простыми крестьянами, и будет не готов, когда на него выйдут сразу три богатыря! — добавил Беляк. — Спорить не стану — кому-то из нас, возможно, и туго придется. Все-таки с волкулаком дело иметь будем, а не с зайцем. Но троих нас ему не одолеть.

— Знатно придумано! — похвалил я. — Только что ж вы для этой цели не наняли бывалого охотника за нечистью? У него и опыта побольше вашего будет.

— Опыта побольше, — тут же согласился воевода. — Да вот только и берет за свою услугу бывалый охотник столько, что всей Соломянке не потянуть, а в Лисьем Носе никто им помогать в этом деле не возьмется. В Лисий Нос волкулак не суется.

— Это пока не суется, — сказал я. — А как проголодается вконец, как смекнет, что люди из Соломянки от него за стенами Лисьего Носа прячутся, так и нагрянет к вам без всякого приглашения. Вот только поздно уже тогда будет охотника искать. Своими силами разбираться придется.

По хмурому виду воеводы было понятно, что слова мои задели его за живое. Он поглядывал на меня время от времени исподлобья — коротко, но совсем без злобы, скорее с одобрением. Потом скользнул взглядом по Насте с Тихомиром и ответил:

— Ты думаешь, Лексей, что я этого не понимаю? Думаешь, что Беляк с Кушаком этого не понимают? Все мы понимаем, и уже давным-давно, с того самого дня, как вовкулак в Соломянке впервые полакомился человеком… Но как только я начну просить людей собирать деньги на услуги охотника, они меня сразу же и спросят: «А для чего тогда мы тебя, Добруня Васильевич, воеводой выбрали? Жалование выплачиваем, тебе и помощниками твоим? Для чего нам нужон ты, если деньги платить постороннему охотнику за нечистью приходится?» И они будут правы, Лексей. Вот потому мы и идем сейчас втроем в Соломянку, что служба у нас такая!

И тогда я сказал ему то, что совсем не ожидал от себя, чего еще мгновение назад говорить не собирался, и даже в голову мне подобное не приходило. А сказал я следующее: