Последний рассвет Трои (СИ) - Чайка Дмитрий

— Дани пятьсот сиклей6 золота великому царю хеттов Суппилулиуме посылаем, — загибал пальцы Рапану, — шерсть крашеную и ткани. А еще подарки дай! Самому царю кубки золотые! Таваннанне, старшей царице, тоже кубки! Остальным царицам серьги и браслеты, и вельмож его тоже обойти нельзя! А когда Гибалу сожгли, нам никто войском не помог. Просто пришли на десяти кораблях люди из ниоткуда и ограбили всё.

— Ну, Угарит город крепкий, отобьетесь, — успокоил я его, с удивлением слушая, как звучит мой собственный голос. Я же мальчишка еще. Лет шестнадцать, не больше.

— Наши боги разгневались сильно, — поежился Рапану. — Пару лет назад земля ходуном ходила так, что стены кое-где пали, а башни рассыпались на кирпичи. Людей задавило много. Моя семья со знатью вместе в море вышла. Мы всегда на кораблях пережидаем, когда землю трясет. В море и не чувствуешь ничего. Бог Йамму бережет нас.

— Но корабли не у всех есть, — насмешливо глянул на него Тимофей.

— Да, не у всех, — вызывающе посмотрел на него Рапану. — Сам Баал-Хадад решает, кому иметь корабль, а кому нет. И кому жить и умереть, тоже решает он. Наши жертвы были велики, и потому он милостив к нам. Мой отец первенца по обычаю в жертву отдал. С тех пор как на алтаре задушили брата моего, он ни одного корабля не потерял в бурях. И от пиратов ахейских отбивались сколько раз. Великий бог даровал ему удачу в делах.

— А стены не восстановили еще? — спросил я его.

— Нет, — поморщился Рапану. — Стоят с такими прорехами, что хоть на колеснице проезжай. Зерна в казне столько нет. Нечем за работу платить. Наш царь Аммурапи все собирается, но никак. Урожаи совсем плохие стали.

— А ты куда потом двинешь? — спросил я у Тимофея.

— С дядькой Гелоном я, — махнул тот рукой куда-то в сторону, где суетилась компания данайских наемников. — Он подрядился до Хаттусы караван сопроводить, а потом на север пойдем. У него товар есть, хочет по весне Янтарный путь проторить. Туда повезем бронзу, стекло из Тира и золотые украшения, а оттуда — олово, солнечный камень, кожу и соленый сыр. Там этого добра без счета, и стоит недорого совсем. Далеко только. Дорога туда-сюда — полгода с лишним!

— Ладно, парни, — я встал и внимательно посмотрел на них. — На мне долг гостеприимства за эту еду. Я Эней, сын Анхиса из Дардана, племянник царя. Вам любой наш дом покажет. Ты, Тимофей, можешь прийти, когда из Хаттусы вернешься. У нас тоже работа для стражи случается. А тебе, Рапану, я вот чего посоветую: бегите из своего Угарита куда глаза глядят.

— Да ты что говоришь-то такое? — поднял на меня возмущенный взор Рапану. — Я же сын тамкара, царского купца! Мы для дворца товары закупаем! И то, что во дворце производят, по всему Великому морю тоже мы продаем! Наша семья из первых в Угарите, а ты мне беглецом безродным предлагаешь стать? Изгоем, которого любой рабом сделать может?

— У вас город без стен, — это сказал уже не Эней, а я, Андрей Сергеевич, доцент кафедры и прочее. — Его возьмут вот-вот. Гибалу взяли, и Угарит возьмут. Тут, в порту, ахейцы с Крита стояли, я их разговор слышал. Они скоро на вас пойдут. Теперь-то, когда ты про землетрясение рассказал, любому дурню понятно, что вы легкая добыча.

— Бог Илу, податель жизни, защити нас! — побледнел Рапану. — Мы тебе жертвы небывалые принесем! У нас же и войска почти нет! Господин наш царь Аммурапи услал его в Лукку! Сам повелитель Суппилулиума приказал так. Ни одной колесницы в городе не осталось!

— Как только вражеские паруса увидите на горизонте, грузи семью на корабли и плыви в Дардан, — сказал я. — Тут пересидишь плохие времена. Кров и защиту дадим, а дальше посмотрим.

— А как узнать, что они вражеские? — с напряженным вниманием впился в меня взглядом Рапану.

— Если их больше трех будет, то это уже враги, — убежденно ответил я.

— А мне чего посоветуешь? — афинянин Тимофей смотрел на меня с наивным любопытством. — Ты же предсказатель! Угадал?

— Нет, — покачал я головой. — Не предсказатель я, но добрый совет дать могу. Если застрянешь на Янтарном пути до холодов, то одежду потеплее возьми, из овечьих шкур. И обувку нормальную сделай. В сандалиях мигом обморозишь ноги и сгинешь ни за что. Там зимы не чета нашим. Голышом не походишь.

— Поговорю с дядькой, — задумался Тимофей. — Я тех мест совсем не знаю, мы все больше по Великому морю с купцами плаваем. Он раньше на восток за оловянной рудой ходил, но сейчас туда дороги нет. До Вавилона еще можно добраться, а дальше совсем беда. Лулубеи и касситы свирепствуют, за пастбища дерутся насмерть.

— Прощайте! — протянул я руку. Они застыли недоуменно, а потом ответили на рукопожатие и ушли к своему кораблю. А я стоял и смотрел им вслед. Мне еще нужно разобраться с самим собой.

Мальчишка, я, то есть, гостеприимство этим ребятам пообещал, — бурчал я себе под нос, шагая в сторону городских ворот. — Это я правильно сделал, по понятиям. Тут такое уважают. Гостеприимец — это почти как родственник. Я и руку им подал как равным.

— А как я тут вообще очутился? — оглянулся я вокруг в полнейшем недоумении. — Помер я, вот как. Ведь сердце ни к черту было совсем. Переселение душ? Ненаучно! Ай!

Это я ударился мизинцем о камень. Сандалии проклятые! Тонкий кусок кожи с двумя шнурками, они от таких вещей не защищают никак, только нижнюю часть стопы берегут. Почва тут что надо, одни каменюки вокруг.

— Да, это ненаучно, но зато очень больно, — примирился я с суровой действительностью. — Давайте примем ситуацию как есть и будем думать дальше. Если Угарит еще цел, а у хеттов правит Суппилулиума, то у нас сейчас начало двенадцатого века до Рождества Христова. Год этак тыщща двухсотый, плюс-минус огромный лапоть. А когда у нас была Троянская война? Или войны. В диапазоне от 1250 до 1175 года. По Эратосфену — в 1184-м. Пока все сходится. Судя по тому, что город процветает, собирает пошлины и дерет с приезжих купцов три шкуры за привозное олово, она еще не случилась. Но, учитывая, что я Эней, а мой отец — Анхис, она непременно случится, и довольно скоро. Вот дерьмо!

А с другой стороны, почему дерьмо? Я молод, здоров, и судя по стихам Гомера, еще наворочу немало дел. Только мать моя совсем не Афродита. Дочь местного пастуха она, и умерла в родах. Отец так и не взял никого больше. А где он, кстати? С собаками меня обыскался, наверное. Надо бежать, а то попадет!

1 Стадий — первоначально это было расстояние, которое проходил взрослый человек спокойным шагом от первого луча восходящего солнца до появления полного солнечного диска. Это примерно 2 минуты. За это время человек может пройти при средней скорости от 185 до 195 метров. Вавилонский стадий, актуальный для этого времени, был равен 194 м.

2 Море Аззи — Черное море. Северный Оловянный путь шел от южных предгорий Урала (Каргалинский металлургический центр) через Меотиду (Азовское море) и северное Причерноморье. По всей видимости, Троя была перевалочной базой на этом пути. Такой же перевалочной базой был до описываемых событий сирийский город Угарит, получая олово из современного Афганистана и Узбекистана. Угарит располагался на 30 км южнее современной Латакии.

3 Данубий — Дунай. В позднем Бронзовом веке соль в Средиземноморье активно везли из района Карпат.

4 Лукка и Тархунтасса — государства на юго-востоке и юге Малой Азии. Лукка — самоназвание племени лувийцев, населявших юг и запад полуострова. Позже Лукка стала называться Ликией. В это время там был голод, и цари непрерывно писали Рамсесу III, умоляя прислать зерно. Они называли себя его детьми, что по дипломатическому этикету того времени означало подчиненное положение. Фараон давал зерно сотнями кораблей, и это спасало от голодной смерти целые области.

5 Амурру — государство на территории современного Ливана, южный сосед Угарита. Ко времени описываемых событий стерто с лица земли «народами моря» (см. вступление).

6 Сикль — он же шекель. Единица веса от 9 до 17 грамм. Его параметры могли гулять довольно сильно от города к городу, и от эпохи к эпохе. Обычно для этого времени принимают его вес как 8,4 грамма.