Патриот. Смута (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

В нос ударил отвратительный, кислый запах не мытого неделями тела, чеснока, гнилых зубов. Шапка орущего полетела с головы на пол, открывая сальные, не чесанные, полные колтунов волосы. Вояка весь скрючился в неестественной позе и выл от боли.

Что за налет ряженых бомжей?

Я толкнул его на третьего, уже готового напасть на меня с ножом. Двое столкнулись, попытались удержаться на ногах. Стали падать. Упирались друг за друга, хватались, надеялись сохранить равновесие.

— Свали! — Проорал тот, что был вооружен. — Порешу!

Ему почти получилось отпихнуть товарища. Устоять. Но я оказался рядом. Зашел слева. Там, где ему было очень сложно попасть по мне своим оружием.

Ударил под колено. Окончательно вывел из шаткого равновесия.

Как итог — оба рухнули.

Пара быстрых шагов. Ногой я откинул нож. Надавил на пальцы, с силой. Подошва отозвалась непривычно. Тонкая, слишком мягкая. Но я переступил на пятку, а там оказался каблук. Послышался хруст. Переборщил. Плевать!

Для надежности пнул раз, другой. Потом еще саданул тому, что валялся со сломанной рукой и причитал. Вот и все. Инцидент исчерпан.

— Полиция. Звони давай. — Проговорил я, поднимая глаза на четвертого, того, что оборонялся и до сих пор стоял вооруженный длинной палкой. — Чего застыл? Звони. И этих, и тех пускай вяжут. Охреневшие они в край.

Дело сделано, можно отдышаться. Хотя странно. Одышки-то особой и не появилось, в мои почти восемь десятков…

Что мы имеем? Где машина и те уроды?

Здесь трое явно пытались ограбить этого несчастного или даже убить. Или… Меня? И, что за черт? Где я? Это непривычная мне улица в поселке, где я отключился, не медицинская палата. Хотя судя по костюмам — на дурдом смахивает. Не пляж, куда меня могли оттащить.

Я начал осматриваться и душу стало переполнять все большее удивление.

За навесом шел моросящий дождь, кругом грязь. На другой стороне дороги или улицы черт разберет, несколько чахлых домиков. Слева, метрах в ста видна… Церковь? Деревянная, сложенная недавно, маленькая, с невысокой часовней. Этажа два, может, два с половиной, не больше. Рядом еще несколько строений и пристроек.

Не понимаю. Рука инстинктивно коснулась макушки там, куда, как я помнил, прилетела стеклянная бутылка. Но, раны не было, даже шишки не было. А еще он прилично так зарос. Последние лет десять — шевелюра моя была ощутимо скуднее.

Вновь ударил колокол.

— Хозяин. — Парень стоял и смотрел на меня совершенно ошалело. На нем кафтан, шерстяная шапка, сапоги. На поясе сумка. В руках все еще дрын. До оглобли не дотягивает, так — дубина, неказистый посох.

Тоже реконструктор?

— Ты кто такой? Что тут творится? — Спросил я, прикидывая, что угрозы пока нет и можно заняться расспросами.

— Эко вас, хозяин, приложило… — Парень хлопнул глазами. — Но как вы их. Ух, ух…

Точно — приложили, щека тому свидетель, зубы саднили. К вечеру пройдет. Ерунда.

— В полицию звони, дурачина. Какой я тебе, хозяин.

Ждать действий от этого испуганного парня себе дороже. Я потянулся к карману. Там должен быть… Черт.

Рука наткнулась на эфес. Сабля! Чего? Откуда?

И тут я начал понимать. На мне тоже надет кафтан, толстый, суконный, как пальто. Ткань хорошая, дорогая и отделан мехом. Богато. Только вот грязен — что есть, то есть. Под ним чувствовалась нательная рубаха. На ногах — штаны широкие, шаровары вроде бы, сапоги высокие. Перепоясан я и снаряжен. Сабля, кинжал, сумка.

Шутка, что ли, какая-то.

Я погладил деревянную рукоять сабли, провел рукой по развитому перекрестью, хорошо прикрывающему в бою кисть. Схватил, будто вытащить хочу. Вдохнул, ощущая накатившее чувство уверенности и спокойствия. Оружие всегда на меня так действовало. Чуть вынул добрую сталь из ножен, провел пальцем. Ковка, шлифовка, маслом покрыта слегка — качество хорошее, но на новодел не похоже. Полировано слабо. Лезвие не острое, без зазубрин. Ну-ка… Потянул еще. Где-то от середины заточка улучшалась, становилась все острее и острее. Доставать до конца смысла не было и так все было ясно.

Это не муляж, это взаправду. Сабля — оружие. Ловким движением я отправил клинок обратно в ножны. Хмыкнул.

Вновь ударил колокол.

Около церкви собирались люди. По нашу душу, больше незачем.

— Вяжи их. — Я строго выдал приказ. — Ремни снимай, ножи, топоры в сторону. Все железо найди и забери. Сапоги проверь, а лучше сними и вытряхни все. Руки за спину и вяжи.

Голос звучит непривычно, хотя похож. Старческая хрипота куда-то делась.

Уф. Так. Выдохнули. Отбился, сейчас во всем разберусь. И не в таких делах бывал. По порядку. Что за маскарад? Что за место?

Я сделал пару шагов. Отступил от места драки. Встряхнулся. Ощупал себя. Тут же последовала новая порция непонятного, вызвавшая удивление. Это же не я. Тело не мое. Ему явно не к восьмидесяти, а… Лет двадцать, может, даже меньше. Заросший, небритый с длинной щетиной, худой, высокий парень. Достаточно крепко сложен, но мышц точно не хватает. Похоже на то, что в отрочестве тренировался, а потом человек забросил физические нагрузки.

Это какой-то новый я?

Ладно, понял, принял — взял на вооружение.

Что еще. Руки… Мозолей нет, к работе не приучен. Зеркало бы. Найдется оно у местных? Хотя судя по домам, вряд ли. Бедновата округа.

Так. Что еще? Какая информация есть?

Этого парня, что отчаянно зовет меня хозяином — надо расспросить. Это раз. Он, видимо, мой слуга. Трех отморозков допросить. Это два. Народ успокоить, это три. Только придется начинать с конца, судя по всему. Толпа понемногу двинулась в мою сторону от церкви.

Язык понимаю, говорят на русском, уже хорошо.

Есть ли здесь у них местный, эээ… Шериф? Кто знает. Но вроде бы люди как-то достаточно кучно сгрудились, идут не спеша. Сто метров, может, чуть больше. Сейчас вопросы задавать начнут и что? Я этих дураков не убил. Кровь не пролил. Они сами напали.

Правда на моей стороне. А сила она, как известно — в правде.

— Хозяин. — Донеслось сзади. — Вы как?

Хотелось сказать, что в норме, но голова пошла кругом. Всплывали какие-то неведомые и не видимые мной ранее образы. Память парня, которым я стал, ее остатки. Это хорошо, может смогу понять хоть что-то из происходящего. Освоиться.

Но потом. Сейчас проблемы решать надо.

Переварить поток всей идущей информации в один миг было невозможно. Основное, что я понял: зовут меня Игорь, теска значит, Данилов. Я молодой боярин, сын боярский, и везу некие письма из Москвы в Воронеж и на Дон к казакам. Со мной слуга, тот парень, что вяжет нерадивых разбойников — Ванька Коршун. И здесь, где именно — память отказывалась подсказывать, мы должны встретить подьячего Разрядного приказа и передать ему одну из бумаг.

Так.

Уже кое-что. Работаем.

— Ванька. Как там эти… Казачки? — Я более-менее пришел в себя. — Ты смотри не убей их. Расспросить надо будет.

— Не извольте беспокоиться, хозяин, все живы, охальники. Свяжу так, что не утекут. — Парень уже успел их разоружить, скинуть сапоги. Одного скрутил. Занимался вторым.

Быстро работает, молодец.

— Напомни, как это богом забытое место называется?

— Это вы, хозяин, верно подметили. — Проговорил, не оборачиваясь и не отрываясь от работы Иван. — Зовется-то оно совсем уж страшно. Чертовицкое. Недоброе название, ох недоброе, чуял…

Я не слушал его дальнейших причитаний. Смотрел по сторонам. Это же мое село, что близ Воронежа! Здесь и детство прожил, и старость встретить решил. Осел, домик купил. И…

Стоп, может, ошибся. Мало ли таких названий по стране нашей.

— А до Воронежа нам еще, сколько?

— До городу то, хозяин? Здесь заночевать хотели. Письмо передать. А завтра должны были туда прибыть. Коли все хорошо случится.

Сомнений нет, с местом определились. Но время точно не мое. Далёкое прошлое, но какое. Судя по одежде и наличию сабли — это эпоха что-то от Ивана Грозного и до Петра первого. С учетом того, что Воронеж построили в конце шестнадцатого века, уже после смерти сурового государя, то рамки ограничены примерно веком. Жестокие сто лет почти постоянных войн.