Оракул с Уолл-стрит 7 (СИ) - Тыналин Алим

Восворт поднялся из-за стола и протянул руку:

— Мистер Стерлинг, позвольте выразить уважение вашей мудрости. Не каждый молодой человек способен признать поражение с таким достоинством.

— Спасибо, мистер Восворт, — ответил я, пожимая его руку. — Я многому научился за эти месяцы.

— Уверен, что так, — улыбнулся Восворт. — Теперь позвольте предложить слегка отпраздновать наше соглашение. У нас есть превосходный бурбон «Old Forester» 1923 года.

Он подошел к резному буфету и достал бутылку с тремя хрустальными стаканами. Янтарная жидкость переливалась в утреннем свете.

— За завершение финансовой войны, — произнес Восворт, поднимая стакан, — и за новое начало в банковском деле Нью-Йорка.

— За Continental Trust, — добавил Форбс, — и за устранение всех препятствий на пути к процветанию.

Я поднял свой стакан, но промолчал и сделал вид, что пью. Затем поставил стакан на поднос, слегка поклонился, сказал: «Господа!» и вышел.

Покинув офис Continental Trust, я медленно шел по Уолл-стрит к своему банку. Каждый шаг был частью представления. Поникшие плечи, опущенная голова, походка человека, несущего тяжелейший груз. Несколько знакомых финансистов встретились мне по пути, и я старательно избегал их взглядов, делая вид, что стыжусь своего поражения.

У входа в Merchants Farmers Bank меня поджидал Маккарти. Мой начальник разведки выглядел встревоженным.

— Мистер Стерлинг, — тихо сказал он, снимая шляпу, — нужно поговорить. Срочно.

— Не здесь, — ответил я устало. — Поднимайтесь в мой кабинет через десять минут. Через служебный вход.

В главном зале банка царила атмосфера похорон. Сотрудники говорили шепотом, клиенты нервно поглядывали на меня, словно ожидая объявления о банкротстве. Именно такую картину я и хотел создать.

— Мистер Стерлинг, — ко мне подошел Томас Эллиотт, управляющий банком. Его обычно безмятежное лицо выражало тревогу. — Как прошла встреча с Continental Trust?

— Плохо, Томас, — ответил я, тяжело вздохнув. — Очень плохо. Боюсь, нам придется принимать их условия.

Эллиотт побледнел:

— Вы имеете в виду продажу банка? Все-таки этого не избежать?

— Возможно, — я изобразил отчаяние. — Пока рано говорить окончательно, но варианты ограничены. Соберите всех начальников на совещание в два часа. Нужно обсудить возможные изменения.

Поднявшись в свой кабинет, я заперся и включил настольную лампу. За окнами уже начинались мартовские сумерки, хотя было всего половина первого дня. Мрачная погода идеально подходила моему театральному образу.

Маккарти появился через несколько минут, войдя через секретный ход, который знали лишь самые доверенные люди.

— Босс, — сказал он, усаживаясь в кресло напротив моего стола, — в офисе Continental Trust что-то происходит. Мои люди видели, как туда весь день заходят какие-то типы в дорогих костюмах. Не банкиры, а больше похожи на правительственных.

— Федералы? — спросил я, не показывая, что уже знаю об этом.

— Возможно. И еще одно. Сегодня утром к Лучиано приходили посланцы от Марранцано. Передали, что «сицилийские друзья хотят встретиться и обсудить будущие отношения».

Это неожиданно. Сальваторе Марранцано, амбициозный босс, претендующий на роль «capo di tutti capi», главы всех глав американской мафии. Если он лично заинтересовался моими делами, ситуация становится еще сложнее.

— Что ответил Лучиано?

— Сказал, что подумает. Но он просил передать вам, чтобы мы удвоили меры предосторожности. Марранцано не тот человек, с которым стоит играть. Он может ударить в течение недели.

Я кивнул:

— Передайте Лучиано, что я помню о Марранцано. И скажите, что я помню о наших договоренностях. Если он попытается действовать, мы ответим тем же. У меня есть для него несколько сюрпризов.

После ухода Винни я вызвал О’Мэлли и Бейкера. Нужно продолжать спектакль, но теперь уже для моих ближайших соратников.

— Патрик, Чарльз, — сказал я, когда они вошли, — боюсь, у меня плохие новости. Continental Trust не оставил нам выбора.

О’Мэлли нахмурился:

— Босс, вы не собираетесь сдаваться?

— Не собираюсь, — ответил я, понизив голос до шепота. — Но они должны думать, что собираюсь. Патрик, завтра вечером нужно провести «случайную» встречу с одним из клерков Continental Trust. В баре «Золотая подкова» на Перл-стрит. Напейтесь вместе с ним и расскажите, как я сегодня рыдал в кабинете после встречи с Восвортом.

— Понял, — кивнул О’Мэлли. — А что насчет наших настоящих планов?

Я подошел к окну и задернул тяжелые портьеры. Затем достал из потайного отделения сейфа несколько документов.

— Чарльз, завтра утром вы поедете в Филадельфию. В Bank of Pennsylvania есть человек, который работает на нас, Джеймс Холлоуэй. Передайте ему эти бумаги и скажите, что операция начинается в условленный срок.

Бейкер взял документы, не глядя в них:

— А что это за операция?

— Скоро узнаете. Пока важно только одно. Continental Trust должен считать нас побежденными. Каждый жест, каждое слово должны подтверждать их победу.

В два часа я спустился в главный зал для совещания с сотрудниками. Собралось человек сорок. Заведующие отделами, старшие клерки, ключевые специалисты. Лица у всех мрачные.

— Дамы и господа, — начал я, стоя перед ними, — не буду скрывать, положение банка критическое. Федеральные власти заморозили большую часть наших активов. Европейские партнеры отзывают кредитные линии. Continental Trust предлагает условия, которые…

Я сделал паузу, изобразив внутреннюю борьбу.

— Которые практически означают поглощение нашего банка.

По залу прокатился вздох разочарования. Несколько женщин-клерков вытерли слезы платками.

— Однако, — продолжил я, — я еще не принял окончательного решения. Мы подписали предварительное соглашение, в нем есть оговорки. Возможно, есть альтернативы. Но в любом случае, прошу вас продолжать работать как обычно. Клиенты не должны чувствовать нашей неуверенности.

После совещания ко мне подошла Мэри Коннолли, секретарша, работающая в банке уже пять лет.

— Мистер Стерлинг, — сказала она дрожащим голосом, — скажите честно, нам искать новую работу?

Я посмотрел ей в глаза и увидел искреннее беспокойство. Мэри была хорошим человеком, и мне не хотелось, чтобы она страдала из-за моего спектакля.

— Мэри, — тихо ответил я, — что бы ни случилось, я позабочусь о всех сотрудниках банка. Обещаю.

Вечером, когда банк опустел, я остался в кабинете для самой важной части дня. Нужно связаться с людьми, которые помогут в реальной подготовке контрудара.

Первый звонок в Лондон, банкиру Реджинальду Честертону.

— Реджинальд, скоро начинается финальная фаза. Приготовьте документы по всем долгам Continental Trust перед европейскими банками.

— Все готово, старина. Восемь миллионов фунтов стерлингов. Купим долги со скидкой и предъявим к немедленному взысканию.

Затем звонок профессору Норрису в Колумбийский университет.

— Профессор, статья для Economic Review готова?

— Конечно, Уильям. «Угроза финансовых монополий американской демократии». Как только вы дадите сигнал, отправлю в печать.

К половине одиннадцатого вечера все необходимые приготовления были завершены. Финансовые ресурсы мобилизованы, информационная кампания подготовлена, союзники уведомлены.

Оставалось продолжать играть роль побежденного банкира еще несколько дней. До тех пор, пока Continental Trust окончательно не поверит в свою победу.

Погасив свет в кабинете, я покинул банк через черный ход. Осталось совсем немного играть этот спектакль. Роль сломленного банкира, которую я играю для всего мира.

Но за кулисами готовится контрудар, который Continental Trust запомнит навсегда.

Глава 13

Последний банкет

В половине двенадцатого ночи я покинул банк и направился не домой, а к складским помещениям в районе доков. Черный Packard с затемненными стеклами ждал меня у пересечения Саут-стрит и Уотер-стрит. За рулем сидел Мартинс, на заднем сиденье О’Мэлли, рядом с ним Маккарти.