Крым наш! (СИ) - Старый Денис

Как только с саксонского посла слетит посольская аккредитация… я в обязательном порядке с ним расквитаюсь. За всё. А то не дают мне с моими врагами счёты сводить — всё угрожают, что, если что-то с кем-то случится, в частности с Линаром, то все обвинения будут, мол, адресованы мне. В такой ситуации хоть ты организовывай охрану этому негодяю. Хорошо, что хоть одному охрана уже ни к чему… Царствие небесное Алексею Григорьевичу Разумовскому… Это же надо, прямо у самого Смоленска напали бандиты на этого товарища.

Мои ли это были люди? Нет… и это меня сильно беспокоит. Оказывается, Тайная канцелярия, в частности Андрей Иванович Ушаков, обладает не такими уж и ограниченными ресурсами, если может организовывать такие операции. Ведь Разумовский, как потом стало известно, удирал в Малороссию, и при этом у него был неслабый отряд — не менее пятидесяти казацких сабель. Правда, хватило лишь инсценировки ограбления в одном из трактиров, где Разумовского по-тихому убили в постели, а всё, что было с ним, забрали.

Я тоже забрал бы все то, что было при нем. Так как, по некоторым слухам, пусть и был пьяницей Алексей Григорьевич, но дело своё, как управляющий имениями, знал и приворовывал знатно. Ну так рядом с Елизаветой Петровной только полный дурак воровать не будет. Глупышка она всё-таки, и ленивая к тому ж, доверчивая донельзя.

— Я тебя ненавижу! — сквозь зубы тихо прошептала мне почти на ухо Юлиана, а уж потом громко произнесла: — Я согласна!

— Объявляю вас мужем и женой! — сказал батюшка, и началась проповедь.

Конечно же, священник не мог не воспользоваться моментом и не донести свою мысль до всех тех, кто присутствовал на этом торжестве. Здесь были и Андрей Иванович Ушаков, и Андрей Иванович Остерман, а также генерал-майор Лесли, Акинфий Никитич Демидов, Нартов, адмирал Головин… Да и много других высокопоставленных лиц, с которыми стоило бы дружбу водить.

Получалось так, что мои родители стояли чуть в стороне. Будто бы не они главные люди — после, конечно же, венчающихся. Эта ситуация мне была не очень приятна, но я не хотел пока начинать диктовать свои правила. В планах было понемногу оттереть своего тестя от нашей семьи. А то что-то он посчитал себя вправе диктовать правила жизни и устройства семейных отношений.

В соборе не смогли поместиться все те, кто хотел присутствовать на свадьбе и кого я лично звал. Так что когда мы, держась за руки с Юлианой, выходили из храма, нас встречала целая толпа людей. Как минимум, здесь была вся моя рота и, кроме неё, некоторые офицеры из нового, недавнего набора в батальон.

И ведь как вышло — ровно никаких проблем не возникло с тем, чтобы пополнить свой батальон. Помог и генерал Лесли, и Густав Бирон. А ещё, наверное, помогла моя уже складывающаяся репутация хорошего командира. То, что мои солдаты жили немного лучше, чем в других ротах и батальонах, — тоже факт. Как минимум, каждый от фурьера и выше по своему чину и званию мог один раз в день получить комплексный обед в ресторане «Астория» — это делало службу в моей роте даже весьма почётной и прельщающей.

— Господа, господа! Всех просим в Мангазею! Проследуйте в Мангазею! — мимо многочисленных экипажей гостей на нашей свадьбе бегали глашатаи и сообщали информацию.

Конечно, гостей не приглашали в ту самую Мангазею, город, который относительно недавно ещё располагался на севере Русского государства и был центром северной торговли и, как сказали бы в будущем, «пушным хабом».

«Мангазея» — это новый ресторан, который открывается, по сути, самой моей свадьбой. И он даже ещё до конца не готов, чтобы полноценно принимать гостей. Поэтому некоторые места, где ещё не оштукатурено, или где лишь голая штукатурка, без каких-либо узоров и рисунков, — всё это закрывалось сплошной шёлковой тканью.

Но в целом, мебель, фарфор, который также был привезён и из «Астории», — всё это в «Мангазее» уже было. Почему же именно там, если пришлось предпринимать разные меры для подготовки места? Так площадь основного зала в «Мангазее» более чем в два раза превышает ту, на которую можно рассчитывать в «Астории». Здесь же имеется и второй зал, который сравним с основным залом первого ресторана.

Шуваловы всем своим семейством вложились и открыли на Артиллерийской набережной новый большой гостинично-ресторанный комплекс. А ведь как не хотели, как хмурились да противились, когда я первоначально предлагал развивать такой бизнес! Моя доля в ресторане «Мангазея» — треть, с возможностью выплачивать частями. Так что Пётр Иванович Шувалов поступил вполне честно. Он вложился в этот ресторан, как и в дальнейшем рассчитывал иметь возможность быть соучредителем других подобных заведений.

И всё-таки я с Петром Шуваловым не ошибся. Очень он деятельный человек, чувствует прибыль, не тратит зря время на какие-то досужие суждения и размышления, а действует.

— Вы, вы! — прямо задыхаясь от злости и ненависти, говорила мне теперь, едва провернув прелестную головку, Юлиана. — И не надейтесь на близость со мной! Мы разные люди, мы — не муж и жена!

Где мы проезжали не было видно из-за того, что оконце в карете покрылось ледяными узорами. Но именно туда в основном и смотрела моя жена.

Я некоторое время слушал все выпады и словесные эскапады от своей супруги. Не потому, что я вдруг стал подкаблучником и позволял жене говорить всё, что ей заблагорассудится, даже если это касается прямых оскорблений в мою сторону. Нет, просто в такие эмоциональные моменты человек выдаёт всю свою подноготную, всё, что у него на душе, о чём думает и чего хочет.

И пока Юлиана говорит на эмоциях, я, по крайней мере, смогу точно понять, чего мне ожидать от своей супруги, как и причины её капризов.

— Я хочу семью! Мы Богом венчаны, оттого и ложе делить со мною станешь! — после некоторой паузы спокойным тоном отвечал я Юле.

— Силой возьмёте? — с вызовом спросила жена.

— Надо будет, так и силой возьму. Если ты не хотела становиться моей женой, надо было сказать там, в храме, «нет». Промолчала — теперь смирись, будь за слово своё в ответе. А станешь бегать к Линару… Я убью его. Мне уже и так есть за что его убить! — старался всё так же говорить спокойным тоном, объясняя свою позицию.

— Значит, к Ане, к великой княжне, вы будете бегать, а мне… Муж и жена, по-вашему, не могут быть счастливы? Как там в Московии было раньше? У меня будет своя половина в доме, женская, у вас — своя? А дом у нас вообще будет? Или я буду жить рядом с солдатами?

Я не выдержал и рассмеялся. Вот сейчас Юлиана показалась мне настоящей женой, той, архетипичной, которая постоянно ворчит и пилит своего мужа.

И я не знаю, как там с Анной Леопольдовной, которую Юлиана теперь назвала Аней. Мне самому такая ситуация крайне не нравится, когда мне придётся разрываться даже не между двумя, а как бы не между тремя женщинами. Однако если у меня есть жена — то обижена она не должна быть. Моим вниманием обделена точно не будет.

— Я хочу детей. И ты, Юля, родишь мне здоровых детей. Не захочешь впоследствии заниматься их воспитанием — твоё право. Но мои дети должны рождаться в законном браке, не быть байстрюками и ублюдками, — говорил я с показной улыбкой.

Наверное, многие думали, что молодые сейчас едут в карете наедине друг с другом, занимаются чем-то, что уже даст возможность через девять месяцев появиться новой жизни. Ну или хотя бы милуются, целуются. Мы же ехали и ругались, выясняли отношения, расставляли приоритеты, свои правила сосуществования. Я хотел бы уважать мнение Юли, но ведь она шла в полное отрицание того, что мы вовсе муж и жена. Не приняла она православие всем сердцем, поэтому и может бросаться такими грешными словами. Не кажется ей это венчание настоящим.

Хорошо ли, или, напротив, нужно было ещё больше времени, чтобы мы выговорились, но скоро карета приехала к ресторану. Сегодня оба ресторана Петербурга были закрыты на спецобслуживание.

Да, вот так. Не мог я принять в «Мангазее» всех тех, кого должен. Даже из моего батальона были приглашены далеко не все офицеры. И поэтому всех остальных угощали в «Астории».