Последний Герой. Том 7 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Но как ты выжил? Как⁈ — тряс я его за плечо, сам не веря, что он передо мной, живой. Живой, сука…

— Да тише ты, братишка, — морщился тот. — Сам не знаю. Может, вовремя твой кент подоспел, может, эта дрянь, что нам кололи… помогла как-то… Мне показалось, что кровь почти сразу свернулась. Будто сама закрылась рана. Такого, конечно, не бывает… Хотя после всего — честно, хрен его знает. Не специалист я. Может, ещё то, что ремнём сразу перетянул, помогло. Но я ведь должен был там замёрзнуть к чёртовой матери. А я даже не простыл, ты представляешь?

Я смотрел на него, и горло сжимало от того, что он — живой, сидит тут рядом и шутит.

— Эх, вот с мотоциклом придётся завязать, — усмехнулся Ворон. — Жаль, конечно. Но, знаешь, мне уже неинтересно всё это после того, что мы пережили. Надо думать о жизни дальнейшей. И вообще у меня мечта есть — магазинчик музыкальных инструментов открыть.

— Музыкальных инструментов⁈ — воскликнули мы с Шульгиным хором.

— Ну да, — байкер смущённо потупил глаза. — Я вообще в школе на скрипке играл. Родители заставляли.

— На скрипке⁈ Да ну на фиг! — я хлопнул себя по коленям. — Ты даёшь!

— Да серьёзно, Макс, не смейся. Вот моя мечта. Завяжу на хрен со всеми этими мотоклубами, выпивкой… Возьмусь за ум. И гитары буду продавать, — Ворон поднял голову, глаза блеснули.

— И гитары⁈ — воскликнул я. — Да гитарный магазин от Ворона — звучит же!

— Не-не, хватит уже, — махнул рукой он и вдруг посерьёзнел. — Меня вообще-то Глебом зовут.

Мы переглянулись, и я сказал:

— Глебушка, значит.

И мы рассмеялись. Мы живы…

Я незаметно смахнул слезу.

От автора:

✅ Продолжение популярной серии книг о попаданце в Афганистан, Сирию и Африку. История о мужестве, отваге и доблести человека, верного своему долгу.

✅ Главный герой выполняет рисковые и опасные задания.

✅ https://author.today/work/371727

Глава 13

В больнице я провалялся ещё несколько дней. Чувствовал себя, честно говоря, уже не просто нормально, а отлично, но врач настаивал на «детальном обследовании». Ну ладно, думаю, пусть детально. Меня подцепили к капельницам, влили туда целую гору витаминов, погоняли по всем этим новомодным приборам.

МРТ, КТ, эхография — черт их разберёт. В девяностые, в первой моей жизни, максимум что — флюшка да анализ крови, а тут гудит, щёлкает, лампочки мигают, как будто ракету в космос запускают. Я лежу, думаю: «Раньше бы на таких снимках, наверное, инопланетян искали, а теперь — печень мою».

После всего этого вышел я оттуда как новый. Прямо как новый рубль — блестящий, молодой, только что не серебряный.

Купил билет на самолёт, времени до рейса оставалось предостаточно. Перелёт с пересадкой в Москве, конечный пункт — Новознаменск.

Сибирский город, где мы накрыли Инженера, вызывал во мне странное, двоякое чувство. С одной стороны, я к нему, как ни странно, привык, тем более, что успел погулять ещё до всех происшествий в компании байкеров. С другой — хотелось поскорее убраться, словно бы это могло помочь стереть из памяти всё, что там было. Этот город ассоциировался у меня с одними из самых драматичных моментов из обеих моих жизней — прежней и нынешней.

А дома меня ждали.

Но прежде чем улететь, я сделал один крюк. Взял такси, доехал до нужного адреса — новый жилой комплекс, закрытая территория, шлагбаум, консьержка с клубком и спицами. Показал удостоверение, прорвался внутрь, поднялся на этаж, подошёл к нужной двери и нажал кнопку звонка.

За дверью что-то шевельнулось. В глазке мелькнула тень.

Кто-то наблюдал за мной через глазок. Я сделал шаг назад, улыбнулся и помахал рукой. Щёлкнул замок, дверь распахнулась.

— Ого! — улыбнулась Женя.

На ней был домашний халат, волосы заколоты, губы накрашены, на лице — зелёные пятна косметической маски. Узнать её сразу было невозможно: обычная домохозяйка, добрая, светлая женщина, будто всё то, что случилось, осталось где-то далеко. Только глубоко в глазах я заметил тень. Не грусть, нет — что-то другое. След того, что надломило, пыталось сломать, но не смогло. Она пережила все, но внутри осталась тонкая полоска боли, осевшая где-то на дне души и накрывавшая собой самое страшное.

— Привет, Макс! — воскликнула она неожиданно живо. — Заходи! Как хорошо, что ты пришёл! Я как раз оладьев напекла! Будешь? Со сгущёнкой или с мёдом? А ещё у меня есть малиновое варенье. Ой, дурочка… ты, наверное, голодный! Сейчас я всё разогрею, борщ есть! Или котлеток сделать? Быстро!

— Подожди, — оборвал я её.

Я не узнавал Женю. Совсем она дома другой стала. Там, в лагере, она была молчаливая, собранная, будто из камня выточенная. А сейчас говорила быстро, живо, будто вернулась прежняя, та, которой, может быть, когда-то и была. Обычная женщина, домашняя, почти мирная. Но «обычной» в полном смысле она уже быть не могла.

Я смотрел, как она двигается, и понимал: движения остались прежними — точные, плавные, экономные. Нет, это не мирный и незадачливый обыватель. В каждом шаге чувствовалось, что эта женщина знает, как выживать. Не просто живёт, а готова, если нужно, к любым поворотам судьбы. Домашняя пантера: мягкая, приветливая, но в любой миг способная метнуться и вцепиться клыками врагу в глотку.

— Я… я вообще не голодный, — пробормотал я.

— Ну не-ет! — сказала Женька, не принимая отказа, и потащила меня на кухню. Стала выставлять тарелки из шкафа, нажала на кнопку чайника.

Я огляделся. Квартира приличная, кухня дорогая, всё сделано со вкусом. Видно, муженёк хорошо зарабатывал, и успели они нормально так обжиться, обставиться, устроить жизнь.

— А ты чем сейчас занимаешься-то вообще? — спросил я, присаживаясь за стол.

— Да я не знаю, — ответила она тихо. — Что и делать. На работу надо выходить, но что-то так не хочется. Знаешь, всё это… Раньше все решалось за меня. Вечно была в тени мужа. Он говорил: делай то, делай это. Женя, ты должна быть такой, ты должна говорить так, поступать так.

Она остановилась, глядя в одну точку, потом подняла глаза.

— И знаешь, что самое интересное, Макс? — проговорила она, и глаза её расширились. — Самое интересное, что я думала, что это нормально. Что это жизнь. Я другого не видела, не знала. Мне даже в голову не приходило, что всё это — не то и ненастоящее.

Она перевела дыхание, накрыла на минуту щеку и губы рукой.

— И я благодарна, хотя, может, и нельзя так говорить, — продолжала она. — Судьба резко переломила ход моей жизни. Конечно, мне безумно жаль, что погибли Оля, Костя, Ефим. Мы практически стали одной семьёй за те несколько недель, что провели вместе.

На глаза Жени навернулись слёзы. Я смотрел на неё и понял: это хороший знак. Там, в тайге, она была хищницей, убийцей, и мне казалось, что она превращается в бездушную машину — особенно тогда, когда она сидела над телом предателя-мужа с ножом и смотрела на нас. Слава богу, я ошибся.

— Так вот, Макс, — сказала Женя, глядя прямо, — я теперь… как будто пелена с глаз спала. И знаешь, спасибо тебе. Если бы не ты, нас бы всех точно убили.

— Ну, и если бы не ты, — сказал я, улыбнувшись, — нас бы тоже точно всех убили.

— Ну, значит, спасибо нам, — улыбнулась Женька.

Мы рассмеялись. Смех вышел тихий, но в нём были и радость, и усталость, и какая-то надежда на новую жизнь.

— Я чего пришёл-то, — сказал я, доставая сумку.

Вытащил несколько пачек купюр и выложил на стол.

Женька нахмурилась.

— Это что? — спросила она.

— Это… считай, небольшая плата. Компенсация за всё, что ты пережила, — ответил я. — Здесь миллион рублей.

— Я не могу это взять, — покачала она головой и подняла руки, будто отталкивая деньги.

— Жень, это твои деньги, — сказал я твёрдо.

— Нет, это не мои, — упрямо проговорила она. — Откуда они у тебя?

— Мне их тоже… скажем так, выплатили. В качестве вознаграждения. Своего рода компенсация. Ты же знаешь, я сотрудник, участвовал в операции по поимке Инженера. Всё пошло не так, и, скажем, это моя страховая выплата. Ну, каско, — усмехнулся я. — Короче, неважно. Всего мне дали три миллиона. Миллион я уже отдал Глебу.