— Можно, можно, — махнула рукой Антонина Юрьевна. — Иди, хозяйничай.
Судя по работающему телевизору, она смотрела какой-то фильм.
— Вернусь, как только переоденусь.
Хотелось согреться. Вечер был прохладным, но озноб я ощущала не из-за этого. И не от алкоголя, я не пила, а от осознания произошедшего.
Я не боялась последствий. Их не будет. Во всяком случае, для меня. И, скорее всего, для Ольги. Бестужев взял вину на себя.
Он же с самого начала все знал! Он дружит с Ольгой с детства, и не мог ей отказать. Но навряд ли планировал выполнять это дурацкое условие, пока не встретил меня. Вернее, пока я не предложила на роль жертвы Клаву.
Я хотела отомстить соседке, и Савелий это понял. И вновь не смог отказать, уже мне. Не знаю, как он провернул этот фокус с исчезнувшей одеждой и туманом, но все произошло в зале, полном людей. Аристократов, среди которых, разумеется, были и родители моих знакомых. Естественно, виновника произошедшего безобразия тут же стали искать!
Ольги не было рядом. Зяма весьма правдоподобно изобразил изумление. Клава находилась в полуобморочном состоянии. А Бестужев повел себя так, будто сам все устроил, развлечения ради.
— Ты это придумал? — спросил у него отец, едва переводя дыхание от гнева.
— Я, — легко ответил Савелий. — Кто ж еще?
Звук пощечины мне никогда не забыть. И сейчас, представляя эту жуткую сцену, я зажмурилась, крепко сжимая ладонями чашку.
Но виновата во всем я!
Легкий путь? Простой? Но те, кого я подставила, не имеют никакого отношения к тому, что произошло десять лет назад! Тогда они были детьми, как и я. И чем я лучше тех, кто травил Яру в приюте?
На войне за честь рода все средства хороши? Возможно. Но это не война. Это месть соседке. В лучших традициях избалованных деток аристократов.
К счастью, Антонина Юрьевна не составила мне компанию за чаем. Сейчас я не смогла бы притвориться, что все в порядке.
На улице хлопнула дверь машины. Потом я услышала, как кто-то входит в дом.
Клавдия вернулась.
Я вымыла посуду, тщательно ее вытерла — и отправилась наверх.
— Заходи! — откликнулась Клава на стук в дверь.
Несчастной она не выглядела. Я не видела, в чем она вернулась, навряд ли в шали, что я прятала в сумочке, но уже успела переодеться в домашнее. И расчесывала волосы, сидя перед зеркалом.
— Ты как? — спросила я.
— А ты как думаешь? — хмыкнула Клава. — Твой Бестужев — гад. Представляешь, он мое платье тленом испачкал!
— Тленом? — удивилась я.
— Экспериментальный состав из секретной лаборатории его дяди, — с удовольствием пояснила Клава. — Отец его точно прибьет. И поделом.
У меня закружилась голова.
— Там что-то такое, что уничтожает неживую материю. Или какую-то определенную материю, вроде ткани, — продолжала Клава. — Я толком не поняла. Короче, мое платье истлело. Хорошо, кто-то вовремя туманом прикрыл. В зале были репортеры, но все произошло так быстро, они ничего не успели снять. Да и мало кто заметил, что я голая. Разве что юбиляр.
— Погоди, так туман… Это кто-то другой?
— Ага, — кивнула она. — Но я не знаю, кто. К слову, на моем месте могла быть и ты.
— Не могла, — сказала я, с трудом выговаривая слова. — Это я все устроила.
— Ты⁈ — Клава развернулась ко мне с круглыми, как плошки, глазами.
— Я. Ты меня достала. И я попросила Бестужева, чтобы помог отомстить. Я сожалею. Правда. Прости.
— Ну ты и сволочь! — резюмировала Клава с неожиданным одобрением в голосе. — А я-то думала, ты такая правильная. Из тех, кто боится запачкаться. Ты ловко увильнула от вызова, что я тебе бросила.
Ее хамское поведение — это вызов? Что-то я не поняла… Мне сейчас комплимент сделали? Судя по тому, что Клава не бросается на меня с кулаками, не визжит, проклиная, и не обещает превратить мою жизнь в ад…
— Отомстила, блин! — Она вдруг фыркнула и расхохоталась. — Я, конечно, виконтесса, но в ближний круг семерки не вхожа. А ты меня с отпрысками великих родов познакомила. После того, что у Лопухиных случилось, меня, и вовсе, в императорский дворец пригласили, на первый бал сезона. И покровительство обещали, лишь бы скандал не поднимала.
— Бестужевы? — спросила я.
— Бестужевы. И Лопухины. Можешь считать, что мы квиты. Навряд ли мы станем подругами, но, так и быть, наше общение останется в рамках приличий. Все же Бестужеву ты не безразлична, это стоит признать. Значит, будем пересекаться и вне гимназии.
Она отвернулась, давая понять, что разговор закончен.
Легче не стало. Если с Клавы все, как с гуся вода, то Савелий навряд ли отделался легким испугом.
Я посмотрела на часы, оделась и побежала к ближайшему таксофону. Звонить из дома не хотелось. И не факт, что Сава сможет подойти к телефону. Но я хотя бы попытаюсь узнать, что с ним.
Глава 33
— Общежитие слушает! — рявкнула трубка после первого же гудка.
— Прошу прощения, ошиблась номером, — выпалила я.
Света уличного фонаря хватало, чтобы разобрать цифры, написанные на листке, небрежно выдранном из блокнота.
«Звони, если вдруг срочно понадоблюсь», — сказал Бестужев, вручая мне этот листок.
«А если не срочно, не звонить?» — попыталась пошутить я.
«Сомневаюсь, что ты просто захочешь со мной поболтать», — ответил он.
Номером я не ошиблась. Разве что у таксофона не исправен диск. Но… общежитие? Наследник рода Бестужевых — и общежитие? Бред.
Я подошла к другому аппарату, благо рядом с почтой их было несколько.
— Общежитие слушает!
— Кхм… — Я поперхнулась воздухом. — Добрый вечер. Я могу поговорить с Савелием Бестужевым?
— Да кто б сомневался, — пробурчал сварливый женский голос. — Сережа! Сереженька, ты к себе? Будь добр, стукни в тридцать седьмую, скажи Савелию, что его барышня к телефону просит. Ждите!
В трубке раздался стук. Кажется, ее положили на стол.
Похоже, за несколько секунд телефонного звонка я узнала о Савелии больше, чем за несколько дней знакомства. Пискнул сигнал, и я торопливо бросила в автомат еще одну монетку.
— Слушаю, — раздался, наконец, голос Бестужева.
— Это Яра, — представилась я. — У тебя все в порядке?
— Яра? — переспросил он несколько удивленно.
— Михайлова, — уточнила я.
Кто знает, сколько у Бестужева знакомых Яр. В принципе, он мог и не отвечать на вопрос. Из дома его, похоже, выгнали, но в живых оставили. Значит, Ольга права, ему не привыкать.
— Я узнал, — сдержанно произнес Бестужев. — У меня все в порядке. Это все?
— Нет. Прости меня, пожалуйста. Я не подумала о последствиях. Если я могу как-то помочь…
Он молчал. Я даже подумала, что связь прервалась.
— Алло?
— Я не могу долго занимать телефон. Завтра в пять, в «Пышке». Я постараюсь прийти.
Короткие гудки раздались в трубке раньше, чем я успела ответить.
Сава не хочет со мной разговаривать? Если так, то мои выводы о его участии в представлении, устроенном на приеме у Лопухиных, неверны. Или не может говорить, потому что не один. Что же там за общежитие такое? Он так и не сказал, где учится.
После прогулки на яхте мы почти не виделись. Я гадала, обидела ли его чем-то или разочаровала своим поведением на острове, но прямо так и не спросила. Я разбирала вещи, приводила одежду в порядок, ездила по магазинам в поисках нужных книг. Не всю рекомендуемую литературу выдавали в библиотеке. И всякий раз, по пути от дома к остановке, искала взглядом знакомый серебристый спорткар. Однако Сава не появлялся.
Правда, звонил. Оба раза спрашивал, как у меня дела, и, выслушав ответ, говорил, что поболтал бы, но мне нельзя занимать телефон по пустякам, а приехать он не может, занят какими-то семейными делами.
Ага, в общежитии…
Сава появился накануне приема, то есть, вчера. Попросил показать платье, что я приготовила для вечера. Пригласил в кондитерскую на чашечку кофе. Теперь казалось, что он давал мне последний шанс отказаться от мести.
