Обострение (СИ) - Волков Тим

Как лучше добраться до места встречи, молодой человек уточнил у куратора.

— Правда, мне еще надо сначала домой… ну, на Сенную…

— Домой мы вас доставим, — приложив руку к сердцу, заверил Леонид. — А оттуда недалеко. Раньше могли бы поехать на автобусе за девять копеек. Остановка как раз напротив вашей парадной. Увы, линия закрылись давно… Война.

Забежав на квартиру, немного отдохнул — время позволяло — и, прихватив заветную баночку — выскочил на улицу, ловить «лихача» или даже, черт с ним, «ваньку». Рядом, у булочной собрался народ: интеллигентного вида мужчины в котелках и пальто, дамы в изящных шубках, но без излишеств. Средний класс. Впрочем, вот подошли и двое парней вполне рабочего вида — в картузах и полушубках.

Никто не молчал, все о чем-то говорили, видать многие здесь были хорошими знакомыми.

— Вы были вчера на премьере? О, это шарман!

— Знаете, вчера закрылась моя любимая кондитерская! Там, на Большой Морской.

— Так что вы хотите — война! Скоро все закроется…

— Говорят, что…

— А вот в газетах пишут…

— Господа, как вам Милюков? Опять ведь учудил в Думе!

— О, господа! Мне кажется, господин Керенский способен куда как на большее, нежели господин Милюков!

— А вы слышали, что Распутин…

— Извозчик! Э-эй!

— Куда изволите, барин?

Доктор назвал адрес. Погнали…

Сойдя у Казанского, Иван Палыч повернул направо и, немного прошагав вдоль канала, обнаружил искомое кафе. «Le Ange Jaune» — «Желтый Ангел».

Совсем рядом с Банковским мостиком.

До встречи еще оставалось время, и Артем с удовольствием прогулялся до Невского. К вечеру распогодилось — ветер почти утих, потеплело, за пеленой нежно-палевых облаков угадывалось скромное петербуржское солнце.

Конечно же, молодой человек устроился к кафе пораньше. Заказал газету и кофе. Сделал горячий глоток, а вот газету развернуть не успел.

— Иван… Павлович?

К столику подошла очаровательная девушка лет двадцати, в узкой длинной юбке и приталенном модном пальто с меховым воротом. Ярко-голубые глаза, изящная прическа, вуаль, зимняя шапочка с синим пером и брошью.

— Да, я… — вскочив, неуклюже поклонился доктор. — А вы — Антонина Ар…

— Тсс! — присаживаясь за столик, девушка приложила палец к губам. — Не надо говорить лишнего. Мы ведь с вами друг друга узнали.

— Что угодно мадемуазель? — неслышно подкрался официант.

— Гм… — барышня наморщила лобик. — Пожалуй, чашку шоколада… и пышки!

Так вот она какая — фрейлина! — восхищался про себя Иван Палыч. Придворная дама. Знатная из знатнейших. Особа, приближенная к императору… точнее — к императрице! Ох, доктор, доктор — куда же тебя занесло? Смотри, не опали перья!

Официант принес шоколад.

— Знаете, что? — повернула голову фрейлина. — А принесите еще и мадеры! Что-то зябко.

Доктор про себя присвистнул. Зябко ей! Мадеры! Ого.

— Прошу, мадемуазель!

Кивнув, барышня сделала глоток… зажмурилась… и неожиданно улыбнулась:

— Мадеру — это Он меня пить научил. Мой друг… Впрочем, не только мой, но и… — барышня закатила очи к потолку. Намек был вполне прозрачен.

После второго глотка, Антонина Аркадьевна оживилась, а после третьего уже болтала, не хуже той же Аглаи! Смеялась, и все больше расспрашивала о Ксении — как она да что?

— А жених у нее есть? Вы видели? Да ну, не может быть, чтоб не было! Вы, Иван Павлович, не хитрите, горите, как есть! Что-что? Как, говорите, фамилия? Штольц… Из остзейских баронов… Не Бог весть, что… но, для Ксюшки… И все же — надо б проверить! Ксюша такая наивная! Всегда была такой…

Так же легко они и расстались. Баночку с вареньем доктор все же не забыл передать.

— Мерси! Знаете, что? — прощаясь, улыбнулась фрейлина. — Вы мне телефонируйте завтра. Где-то после трех. Номер вы знаете.

Все последующее утро Иван Палыч вновь провел в госпитале. На этот раз набирался ума сам — присутствовал при осмотре больных, на операциях.

В три часа позвонил.

— Ах, доктор! Я едва дождалась!

Трубку взяла сама фрейлина, и голос ее был весьма взволнован.

— Срочно приезжайте на Гороховую, дом… Это недалеко…

— А что случилось-то?

— Вас хочет видеть один… человек… Ему рассказал о вас доктор Бадмаев. Ничему не удивляйтесь и ничего не бойтесь! Вы — со мной…

Нечего сказать — утешила… Однако, что за тайны Мадридского двора начались?

Снова извозчик…

— Поехали, барин!

Антонина ждала на углу, нервно кусая губы.

— Приехали? Хорошо. Идемте. Вот этот дом… В подворотню…

Двор-колодец. Полутемный подъезд. Какие-то сомнительные личности вдруг принялись кланяться фрейлине.

— Пришли… — девушка покрутила ручку звонка.

Дверь отворила женщина в глухом темном платье.

— Кто? Кто там? — из глубины квартиры послышался звучный голос.

Женщина обернулась:

— Тонечка пришла. И с ней…

— Знаю, кто с ней! Зови! Зови!

— Эвон, туда проходите…

Просторная комната пахнула электрическим светом. Роскошный диван, кресла… Заставленный бутылками и яствами стол.

На диване — смуглый бородатый мужик с черным цыганистым взглядом, словно бы уже знакомый лицом.

Куда пришли? Зачем? Иван Павлович все оглядывался и никак не мог понять.

— Ну, гостюшки… Заходите, храни вас Бог! — зычным густым басом произнес хозяин.

И тут только доктора словно ударило током, осенило. Он глянул на хозяина внимательней и понял к кому пришел в гости.

Распутин!

Тайный властелин империи… Почти властелин… как говорили…

Так вот о каком «друге» шла речь…

— Здравствуйте, господин… э… — Иван Палыч все же несколько смутился и не знал, как себя держать.

— Это тот самый доктор… — пришла на выручку фрейлина.

— Я вижу, кто он!

Поднявшись на ноги, Распутин ожег доктора взглядом — словно пронзил насквозь. Обошел кругом, разглядывая. Ивану Павловичу стало не по себе — что он, вещь какая-то в магазине, чтобы его осматривать?

— Ты! Ты не наш, не отсюда… — нахмурился Распутин. По спине доктора побежали мурашки.

— Это верно, — совсем тихо произнесла Антонина. — Он из села Зарное, что в области…

Но увидев острый взгляд старца, тут же замолчала и потупила взор.

— Не наш… — хозяин подошел вплотную к доктору. — Твое имя — Артем! Хирург, да… А Иван Палыч сейчас — ты. Он там, там… Как и ты здесь. И так быть не дОлжно… А впрочем — садись, пей! Расскажи мне про будущее…

Некоторое время доктор не мог ничего сказать и даже пошевелиться — его словно парализовало. Он услышал то, что услышал и сразу все понял. Распутин все знал про него, про настоящего…

Черт! Как он так смог⁈

Неужели, все, что про него говорили — правда?

— Я… — начал Артем, но не смог произнести и слова — они все словно застряли в горле.

— Заробел, — усмехнулся Распутин. — Ничего, бывает. Антонина, — он повернулся к девушке, — выйди на минутку.

Та поклонилась и выскользнула из комнаты, оставляя их наедине.

— Откуда вы… — прохрипел доктор. — Откуда… знаете…

— Я могу… могу попытаться поменять вас обратно… — сказал старец.

И вновь Артема словно ударило током.

— Обратно? — одними губами прошептал он.

— Как было. Хочешь? В свое время вернуться.

И не смог ответить Артем, хотя и раскрыл рот для ответа. Вернуть все назад? Все как было… и вновь в свое время… в свое тело…

— Испугался? — пробасил Распутин.

И вдруг раскатисто рассмеялся.

Артем вновь открыл рот, чтобы ответить, но не успел — в комнату вошла помощница. Ее узкое смуглое лицо сейчас выглядело тревожно:

— Гриша… — шепнула она. — Только что телефонировали… У царевича приступ!

— Еду! — Распутин жив вскочил. — Пальто мне! Извозчика! Живо… Ах, доктор — потом договорим… Потом ответ дашь…

На следующий день Артем вновь встретился с Антониной в том же самой кафе. Как и договорились еще там, на Гороховой.