Стародум. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей

— Что неужели? — спрашиваю.

— Нет, не могу сказать. Чтобы не сглазить.

Всё вокруг озера завалено различного рода железными вещами: сломанные косы, перекрученные обручи от бочек, разорванные кольчуги, сплющенные котлы, пробитые щиты, гвозди, выщербленные топоры, лемехи железных плугов, стёршиеся до тончайшего состояния; зубы от борон, старые звенья цепей, обломки вил и мотыг, молотки с отбитыми бойками, клещи разных размеров, половинки ножниц, навершия булав, куски доспехов, дверные петли и скобы, замки, ножи, шилья, покорёженые подсвечники, кривые колокола. А так же странные механизмы из шестерён и рычагов, причудливые скульптуры из железа, стальные маски. Всё покрыто ржавчиной и пылью.

Железо — редкая и дорогая вещь. Даже в таком состоянии весь этот лом невероятно ценен. Любой кузнец отдаст левый мизинец, чтобы всё это оказалось у него на заднем дворе.

На самой же окраине этого плато находится одинокий деревянный домик, возле которого неспешно ходит человек… нет, существо. Человеком такого гиганта не назвать: слишком широк, слишком высок, руки как две колонны. Одет в плотные чёрные портки с кожаными сапогами и тёмно-красный плащ.

— Пойдём, — подгоняет нас Веда. — Пойдём, пойдём, пойдём!

Мы с братом в нерешительности двигаемся к существу, пока девушка-дух нетерпеливо летает вокруг.

Чем ближе мы подходим, тем яснее становится, что это не какое-то порождение тьмы, выбравшееся из потустороннего мира вместе с чудищами, что кишат в лесу под этой горой. Перед нами кто-то на самом деле очень древний, важный и великий. Он не обращает на нас совершенно никакого внимания, даже когда мы останавливаемся напротив.

Только когда он чуть поворачивается, и перед нами предстаёт пожилое лицо с сияющими красными глазами, на ум тут же приходит имя:

— Батюшка Сварог! — кричу и падаю на землю.

Так же поступает Неждан.

Сварог, старославянский бог-кузнец, это не просто какой-то ремесленник, а создатель всего сущего. Всего мира. Именно он выковал солнце, дав людям свет и тепло. Звёзды — искры от его молота. Порядок — тоже его заслуга: когда-то очень давно он дал людям законы, запретил кровосмешение, а так же сковал Чернобога, который вредил нам, простым смертным. Говорят, если Сварог однажды уйдёт, то мы будем вынуждены жить в полной темноте. В холоде и непроглядном мраке без единого пятнышка пламени.

Перед нами одно из самых могущественных существ этого мира.

Даже просто смотреть на него — величайшая честь. Будет о чём внукам рассказывать, если поверят, конечно. Главное его не разозлить — Сварог в гневе очень страшен. Именно он защищает эту гору от тварей: те не решаются сунуться на плато, пока он здесь.

— Я очень, очень давно хотела с вами познакомиться, — произносит Веда. — Я вас обожаю. Вы…

Девушка-дух порхает вокруг старого бога, который неспешно, молчаливо собирает дрова. Он может зажечь огонь одним только своим желанием, прямо посреди воздуха, ему не нужно дерево для этого, но Сварог предпочитает делать всё простыми, человеческими методами. Он даже ходит по земле вместо того, чтобы летать по воздуху.

Это говорит о нём как о честном человеке. Точнее честном боге.

Он сам поступает так, как учил людей.

Больше всего Сварог ненавидит две вещи: лжецов и слабаков. Ну и лентяев заодно, но их все ненавидят. А ещё, судя по его уединённости и молчаливости, он не очень-то любит чужаков. Раз он спрятался так далеко от людей, чтобы заниматься тут своими делами, то и тревожить его не стоит.

Как бы мне ни хотелось остаться тут подольше, расспросить старого бога о его жизни, о его приключениях, остаться на ночь в его домике… это будет наглостью по отношению к нему.

— Пойдём, — говорю Веде, поднимаясь на ноги. — Батюшка не любит гостей принимать. Не будем его отвлекать понапрасну.

— Но… — расстроено вздыхает девушка-дух. — Я хотела…

— Ты его увидела, этого уже достаточно.

— Но это же мой самый любимый бог! Кузнец! Любое оружие мечтает встретить Сварога. Я не могу просто так уйти. Не могу и всё.

— Пойдём.

— Нет!

На наши пререкания Сварог не обращает никакого внимания, будто нас здесь вовсе нет. Он поднимает охапку железного барахла и двигается с ней к озеру из бурлящего камня. Веда, взбудораженная от того, что встретила своего героя, совсем не слушает мои доводы. Она поставила своей целью выжать из старого бога приветствие, доброе напутствие или хотя бы косой взгляд, поэтому летит вслед за ним. Девушка не может смириться, что её просто проигнорировали.

— Батюшка, — произносит она, зависнув на пути движения бога. — Вы — мой идол, я поклонялась вам с самого моего появления. Вы не найдёте человека, духа или нечисть, что уважает вас больше, чем я. Если вы не посмотрите на меня, то обидите своего самого преданного последователя.

Восприняв эти слова как достаточно весомые, Сварог останавливается и поворачивается к Веде.

— Ты права, маленькая птичка, — отвечает он грохочущим голосом. — Долг — обоюдоострый клинок. Как мне уважить тебя?

— У меня есть одна просьба. Я буду очень-очень счастлива, если вы её исполните.

— Говори же, дитя.

— Ударьте по мне своим молотом как можно сильнее.

— Ты точно этого хочешь?

— Хочу, батюшка.

— Как пожелаешь, птичка.

Сварог протягивает руку, и Веда послушно превращается в меч. Бог-кузнец опускает клинок на наковальню, снимает с пояса небольшой молот и один раз, с размаха, бьёт им по Веде. Искры разлетаются во все стороны. На миг стало так ярко, будто снова началась резня в детинце. Этим действием Сварог усилил Веду. Сделал духовный клинок ещё сильнее, чем он был прежде.

Теперь я понимаю, почему сила Всеславы забросила нас именно сюда. Веда хотела повстречать бога-кузнеца, и она его повстречала.

Волибор с Молчуном, тем временем, остались двумя из шести людей, оставшихся в детинце. Только шестеро человек из присутствующих оказались с защитой от сил. Всех остальных расшвыряло в разные стороны. За Тимофея с Нежданом можно не переживать — эти двое как-нибудь вернутся домой. Светозара с Никодимом — тоже не промах.

Проблема в том, что Великого Князя так и не выбрали. Совсем скоро удельные начнут грызться между собой, а это приведёт к большим смертям.

— Кто-нибудь хочет поклясться в верности князю Стародума? — спрашивает Волибор. — Нам бы пригодились люди с защитой от сил.

Оставшиеся воины из дружин князей обалдело оглядываются по сторонам: недавно здесь была целая сотня человек, а теперь и десятка не наберётся.

— Нет? Никто не хочет?

— Я хочу, — отвечает крупный, лысый, сорокалетний мужчина в кольчуге. — Моего господина только что убили, так что служить мне больше некому.

— Как звать?

— Ярослав, но все называют меня просто Лысый.

— Нет, у нас тебя так никто звать не будет… Что ж, добро пожаловать на службу Ярослав. Клятву принесёшь, когда встретишься с князем, а пока у нас есть очень важное задание. Знаешь, кто такой Егерь?

— Как же… это тот человек, что сразил на Липице сотню человек, победил самого Казимира Длинное Перо…

— Это мой давний друг. Безумец заточил его в порубе тут неподалёку, так что в Стародум мы вернёмся не втроём, а вчетвером.

Представившись как полагается, три воина двинулись вызволять старинного приятеля Волибора. Снежана сказала ему, где держат Егеря, так что всю дорогу дорогу он думал о том, как бы его освободить под носом у удельных, но судьба сама дала им решение: хоромы опустели, детинец без надлежащего присмотра, так что они просто спустятся в тюрьму и заберут друга.

Никодим со Светозарой же оказались не где-то в глуши, вдали от населённых пунктов. Их забросило прямиком в Киев, самый большой город на всей Руси. Это вышло кстати, поскольку Никодим очень хотел как-нибудь попасть сюда и поискать человека, который два года держал его в клетке как собаку и заставлял лаять.

Он очень хочет показать этому человеку, что собаки умеют кусаться.