Гений МАЗа (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич

— Себе так на одного двушку выцарапал, — возразил Лукьянов лишь бы выиграть время. Аж складка прорезалась на высоком из-за лысины лобешнике — так усиленно соображал. — Работа моей найдётся?

— Смеёшься? Опытный бухгалтер — только в путь! Поворчат, что без детей, не успеет приступить, как в декрет соберётся, всё равно примут.

— Так это… уже. Ждём. Не дождались новоселья.

— Одно неловкое движение, и ты — отец. А также претендент на трёшку. Нет, трёшку сразу обещать не могу. Но фотокопию справки о беременности пришли мне авиапочтой. И копию трудовой.

— Обожди! Слишком быстро.

— Ну, жениться ты же поторопился. Сейчас увидишь нашу главную звёздочку, незамужнюю, поймёшь — варианты подворачиваются. Моя к ней ревнует — аж дым идёт!

— Твоя?

— В марте распишемся. Сегодня ужинаешь у нас. Возражения не приемлю.

Надо сказать, Лукьянова впечатлить не просто. Он с полдюжины раз участвовал в гонках по капстранам, по евродемократиям — десятки раз, мир повидал, всякого насмотрелся. Минском его не удивить. Как и симпатичными девушками, фотографирующимися, забросив на капот ножку. Но Валюха, причём в самом рабочем прикиде и с минимумом раскраски на личике, его вдохновила.

— Пусть наши обе ревнуют вместе!

«Гонщица» едва только категорию получила. Для усиления эффекта я их отправил вдвоём, пусть девушка штурмует. Или штурманит. В теории она точно знает, как правильно рулить МАЗом, вот и подскажет. Грузовик ушёл на трассу, подпрыгивая на выбоинах и с заносом кормы на первом же повороте. А я помчался к сторожам звонить в Минск в Заводскую консультацию — сообщить дражайшей, что вечером будет гость. Не у неё одной есть друзья.

Посиделки получились душевные. Надо сказать, Яша получил премиальных, в том числе чеками для «Берёзки» и аналогичных магазинов, гораздо больше, чем я, потому что чаще ездил на международные ралли, но без нормальной квартиры всё равно жил аскетически, мне позавидовал белой завистью. Марина обрадовалась, что при этом госте может нарушить обет некурения, надо же составить компанию. Подозреваю, что на работе она всё-таки тянула, рот полоскала, а запах от одежды объясняла — другие курят.

Правда, заскучала, когда мы с Яковом свалились к гоночным разговорам. Я рассказал, как под Ленинградом применил контактное торможение, подсмотренное у грузовых гонщиков. Мой друг возмутился и расстроился одновременно.

— Не знаю как ты, Серёжа, а я приучен машину беречь. Это ЗИЛ или МАЗ бьётся о сугроб колёсами, кузовом, подножкой. Лишь отчасти кабиной, она высоко. Само собой, мы обдираем бамперы, крылья и двери на «жигулях», но, согласись, в виде исключительной меры, когда не можем избежать касания. Я уж молчу про любителей, гоняющих на своей кровной. А если в снегу отбойник, столб?

— Ты думаешь обо всех «а если», когда мчишься вслепую в дождь или в снегопад, чисто на доверии легенде? По идее, организаторы ралли должны избежать сюрпризов под сугробами, машины же касаются их. Да и вообще, откуда они берутся, снежные бордюры? Едет трактор или ЗИЛ с бульдозерным отвалом, расчищает дорогу, раскидывает по сторонам. Больше, чем крупной льдине, там попадаться нечему.

— И ты намерен тиражировать…

— Токанье. Как на Пасху яйцами токаются, так мы — машинами. Да, я автодикарь и варвар. Но ты ездишь на спецподготовленных, я — на серийных, не пересечёмся.

— Если переведусь в Минск…

— Будем гонять вместе. Или дуй на МАЗы, — я подмигнул Марине. — К Валентине.

Заодно обнаружил, что в качестве пугала и катализатора ревности кареглазая гонщица отработала ресурс. Марина устала на неё реагировать.

До лукьяновского отъезда я успел накатать рекомендацию Генеральному и получить визу с согласием на перевод, а также предоставление квартиры — не обяцанки-цацанки, а прописав в контракте. Как я ни подкалывал Яшу — неужели примешь столь судьбоносное решение, не получив высочайшее соизволение супруги, он отмахнулся и поставил крючки под контрактом. Я видел в мечтах товарища в качестве начальника ОТК качества легковых автомобилей. Но окончание истории с реорганизацией производства ВАЗовскими спецами не застал — уехал на ралли по Украине. Иван Русских, Валя Степашина с Татьяной Тихомировой, чисто женский экипаж, Иван Мельников с штурманом и я с новым напарником Осей Шмырёвым составили команду. Гонка планировалась трёхдневная, с четырьмя спецучастками, плюс туда-обратно, итого пять дней… Кто же знал, что судьба внесёт коррективы!

На шоссейно-кольцевой гонке под Винницей я сцепился с коллегами по АвтоВАЗу, с литовцами, а также московскими гонщиками с АЗЛК на переднеприводных 2140. Трасса была с широкими поворотами, позволяющими обгонять на вираже, если получится. Более мощные и резвые «жигули» не имели решающего преимущества перед «москвичами», успех зависел от виртуозного вождения по скользоте.

Стартовав на 7-м месте, начал бороться за первое — в нелюбимой дисциплине, используя то самое контактное торможение. С переменным успехом, пару раз меня раскручивало на 180 и более градусов, терялись драгоценные секунды, зато постепенно крепло чувство — на какой скорости подходить к повороту, как цеплять снежный бортик. Понял, что левый поворот выходит лучше — с точностью до миллиметра вижу расстояние до снежной стенки.

После девяти кругов впереди остались только два «москвича», голубой и зелёный, оба пилота — ученики Цыганкова. Второй конкретно взялся меня останавливать, обеспечивая победу однокоманднику. Пробуем…

Левый поворот, не самый крутой, подход к нему на 140 километрах в час. По идее, мы должны начать синхронное скольжение правым бортом вперёд, сбрасывая до 70–80, и сразу в противоположную сторону — левым бортом вперёд, до выхода из змейки.

Но я — безыдейный. Как только парень с АЗЛК начал вводить машину в занос, прибавил газ и втиснулся между его передком и сугробами. Моего «жигулятора» крепко подбросило на кочках, образовавшихся у левого снежного бордюра, правое заднее крыло шкрябнуло по бамперу «москвича». Я плавно выкрутил руль влево, утапливая машину в сугроб по фару, задница устремилась вперёд, сталкивая голубого с избранной траектории. Он тоже зацепил крылом снег, пройдя по внешнему радиусу, мы вкатились в занос на следующем повороте, поменявшись местами, я выбарахтался вперёд и снова повторил контактное торможение, увеличивая разрыв и больше не касаясь «москвича».

Зелёный мелькал впереди, опытный зимний гонщик. Резина наверняка шипованная, как у меня, на этот раз шипы разрешены. Проходил повороты по идеальной траектории, но не рискуя коснуться снега. А я рисковал, полностью погрузившись, вработавшись в трассу, и с каждым заносом приближался.

Здорово мешали любители, отставшие на круг. Сначала они задерживали соперника, пока он выбирал место для атаки, я подбирался едва ли не до касания бамперами. Потом зелёный проскакивал вперёд, а аутсайдер тормозил меня.

Четырнадцатый круг. На повороте — груда битого железа, перевёрнутые «москвичи» и «жигули», один из везунчиков оказался наверху соперника, едва не оторвав ему крышу.

Я проехал бампер в бампер за лидером и с невероятной тщательностью придавил газ. Сработал ювелирно, отобрав доли секунды на разгоне, моя красная вынеслась борт в борт с ним к следующему повороту, правому, по внутреннему радиусу. И, естественно, я припозднился с торможением, но не учёл, что со мной поступят так, как я с другими. Толчок в левое заднее крыло, морда влетела в снег, машина стала поперёк трассы, чтоб принять удар передком «москвича» в левые двери.

Бам-м-м! Даже каркас прогнулся, левая рука ощутила нехилый удар. Зато меня выкинуло из сугроба — как раз в направлении продолжения гонки. Дважды просить себя не заставил и втопил!

Мы неслись с гонщиком из АЗЛК к финишной прямой нос к носу, обороты за семёрку, скорость больше 170-ти… И вдруг он отстал, не помешав завершить забег в полном одиночестве. Выбравшись из помятой красной через правую дверь, увидел зелёного «москвича» в полусотне метров от финишной черты. Пилот вылез из кабины и толкал его! Из-под мятого капота клубился пар. Зелёного обогнала одна машина, вторая, третья.