Гений МАЗа (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич

Похоже, парень повредил радиатор, врезавшись в мою красную. Думаю, мотор, звенящий на предельных оборотах, моментально перегрелся, закипел и обрезал. Как только прекратилось движение по инерции, бедолага выполз и дотолкал-таки своё авто до финиша.

Разборки были жёсткие. Меня обвиняли в опасной езде, в нарушении правил, в провоцировании аварии, что честный и чистый спорт превратил в гонку на выживание. Я апеллировал, что на последнем повороте «москвич» ударил меня дважды — в заднее крыло и в двери. Моя красная морда девственно чистая, сам водитель как агнец… Уже если кого карать — так московского, обидевшего честного меня. Цыганков поклялся в очередной раз, что разбойник Брунов ни за что не увидит международных трасс.

На следующий день погнали от Винницы на юг. И моя, и зелёная с АЗЛК смотрелись девственными. Замена навесных элементов кузова, радиатора, поршневой — этот ремонт в условиях гонки считается мелким.

Чем южнее, тем меньше снега. Началась небольшая оттепель, машины неслись, разбрызгивая грязь, сами чумазые. Ближе к Умани начался последний скоростной спецучасток.

Ося как штурман работал на нём вполне грамотно. Владел собой, чётко указывал повороты. Но когда летели по дороге, прорезавшей редколесье, не спасли ни его умение, ни мой опыт.

Навстречу пёр КрАЗ. Я увидел его на долю секунды позже необходимого — на выходе из поворота. Всё внимание было приковано к прохождению этого поворота и заднице «жигуля», которого собирался атаковать и шёл в сантиметре от него. Осип завопил, машина пошла юзом, я надавил газ, пытаясь сдёрнуть её с трассы, не хватило считанных миллиметров. Заднее крыло зацепило за переднего «жигуля», тоже пытавшегося тормозить, нас крутануло и впечатало в КрАЗ. Перед тем, как погас свет, успел заметить: бью грузовика скользящим ударом по левому борту… И врубаюсь аккурат в заднее колесо!

Марина примчалась в Умань, как только сведения об аварии достигли МАЗа. Я лежал областной больнице с черепно-мозговой травмой, переломом левой руки, ключицы и левой ноги. Ося отделался ключицами, треснувшими от привязных ремней, и разбитым о торпедо коленом.

— Едва не овдовела, не успев выйти замуж?

Она ахнула, услышав такое вместо «здравствуй, любимая, спасибо, что приехала». Потом выдохнула.

— Раз язвишь — не безнадёжен, — присела на край кровати. — Брунов! Пойду с тобой в ЗАГС, только если завяжешь с гонками.

— Ну… тут не только моя вина. Хотел гонять на грузовиках, много железа, огромная рама вокруг кабины…

— Хочешь сказать, что я виновата? Я не позволила⁈

Чувствуя, что переборщил, пошёл на попятную:

— Скорее всё же сам виноват. Надо было оставить легковые и перейти на траки, не слушая тебя. Но что делать, если я — твой чёртов подкаблучник?

— Мой… Мой! — только после этого начала осыпать поцелуями. — Ты же выздоровеешь, правда?

— Конечно. С инвалидом жить непросто.

— Ты меня доконаешь. С любым буду жить! Но лучше со здоровым.

Она оставалась со мной десять дней, пока не разрешили перевод в Минск, меня забрал верный «икарус» раллийной команды, в которого погрузили в гипсе и в отвратительном самочувствии. Кроме того, Марина успела навести шухер и добиться возбуждения уголовного дела в отношении организаторов ралли, допустивших въезд КрАЗа на гоночную трассу. Мне объяснила: предстоит крупный иск, истец — МАЗ, ответчик — ДОСААФ Украинской ССР, при наличии доказанной вины по уголовному делу разорить их на деньги проще. Заодно оформила 12-дневное, с учётом дороги, отсутствие в Минске служебной командировкой ради взыскания убытков МАЗа из-за разбитой машины и выхода из строя особо ценного работника.

Уверен, если бы умер, обрыдалась бы, но выколотила из ДОСААФ в несколько раз больше. Это — Марина.

Переломы, пусть не осложнённые смещениями и осколками, вывели меня из строя месяца на два. Советская автомобильная промышленность, необременённая моим присутствием, достигла за это время положительных результатов, как в целом, так и на белорусском МАЗе. Выходит, я — помеха для развития автопрома?

Если серьёзно, Поляков подписал постановление о стандартизации двигателей для малолитражных легковых автомобилей, кроме «волг» и «запорожцев». За основу, в том числе для «москвичей», берутся два ВАЗовских мотора объёмом 1300 и 1600 с одинаковыми поршнями диаметром около 79 мм и различающиеся ходом поршня, материал блоков — чугун, с улучшенной смазкой распредвала. Для экспортных экземпляров и для «нивы» допускается использование ГБЦ с 16 клапанами. В целом узлы и отдельные части двигателей, производимых в Тольятти, Уфе и на Минском моторном заводе, большей частью унифицируются.

Что любопытно, если верить прессе, ликвидность «Москвича-2140» с передним приводом и задней балкой на пружинах догнала машины АвтоВАЗа, где, кроме спортивной малой серии и внедорожников, производилась «классика». Я подозревал, что Поляков специально притормозил обновление «шестёрки» до переднего привода и запуск 2105/2104, чтобы дать московскому АЗЛК хоть немного вдохнуть свежего воздуха от увеличения продаж. Запорожский автозавод дышал на ладан, не в состоянии конкурировать с дешёвыми переднеприводными ижевцами, там требовалось что-то срочно менять: модельный ряд, персонал, техническое оснащение, производственные цеха, возможно — сам город, родивший ушастое чудо техники, правда, с выносливой коробкой передач. Только ГАЗ чувствовал себя в неуязвимом положении без каких-либо реформ, обеспеченный заказами для такси и госчиновников. Да и ГАЗ-53 пока не имел альтернативы.

Я вышел на работу 1 апреля, словно в шутку. От сотрудников не укрылось появление обручального кольца. Яша Лукьянов, а в Минске, в отличие от Тольятти, он оказался ниже меня по статусу, зато с квартирой, пошутил, что «отпуск» мной проведён не зря. Яков единственный из заводчан побывал на свадьбе, из-за больничного мы с Мариной не раскатали её до массового мероприятия. Её семья, свидетели, и всё, я своих харьковских просил приехать позже.

К апрелю была выпущена ещё одна партия МАЗ-21067, на этот раз, как минимум, не уступающая по качеству поволжским машинам. Прошлогодние, страдавшие массой «родимых пятен», вручную довели до ума, они ожидали своей судьбы на заводском дворе. В обозначении, спущенном из Москвы, машина потеряла право использования буквенных сочетаний ВАЗ или ВАЗ-МАЗ, а также марки «Жигули». На совещании у Дёмина, посвящённом запуску крупносерийного производства наших «шестёрок», я поднялся на ещё нетвёрдых ногах и предложил сдать весь запас предсерийных экземпляров городскому таксопарку №3 на льготных условиях оплаты — в том числе для получения фидбэка от интенсивной эксплуатации с пробегом более 100 тыс. в год.

Генеральный посмотрел на меня долгим вопрошающим взглядом сквозь очки. Начальник отдела сбыта вообще взвился на дыбы, заявив, что любое такси, кроме «волги», это издевательство над потребителем, никто на «жигулях» с шашечками не поедет.

А я прекрасно помнил про «джихад-такси» 1990-х годов с восточными водителями на урезанных «жигулях», не то что без техосмотра, а порой и с липовыми регистрационными документами. Пассажиров не смущали ни усачи за рулём, ни матчасть, ни лезгинка из кассетной магнитолы. Зато дефицит предложения услуг ликвидировался очень быстро.

— Узко мыслите, товарищ, — обратился я к сбытовику лично, не к Дёмину же. — Партия требует максимально мобилизовать резервы для наиболее полного удовлетворения запросов трудящихся. Вы видели очереди на стоянках такси? Пробовали заказать такси по телефону? Я даже не про новогоднюю ночь, а в обычные дни! В «жигулях» те же 5 мест в салоне, багажник чуть меньше, но у «волги» объём багажника съеден за счёт дебильного наклонного положения запасного колеса. Комфорт для водителя и пассажиров выше, двигатель экономичнее, значит, государственное предприятие получит большую рентабельность. Саботировать внедрение МАЗ-21067 в такси — это натуральное вредительство, товарищи. Нужно решить вопрос хотя бы на уровне городского эксперимента.