Бастард Александра 2 (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus"

Слышу за спиной насмешливый голос своего «единокровного братца»:

— По всей видимости, госпожа Барсина забрала с собой все свое имение! — Развеселившись от собственной шутки, Фарнабаз довольно крякнул, и его тут же поддержал Экзарм.

— И половину Пергама в придачу!

Поворачиваюсь к ним и награждаю обоих красноречиво говорящим молчанием, мол, угомонитесь оба и не вздумайте брякнуть что-нибудь подобное при Барсине!

Фарнабаз и Экзарм тут же замолкают, а я прохожусь взглядом по лицам остальных членов почетной делегации. Это Эвмен, Эней, Патрокл и полусотня охраны из илы Клита во главе со своим илархом. Все серьезны и излучают торжественность с умеренной долей показной радости!

«Сойдет!» — удовлетворенно бормочу про себя и трогаю коня навстречу подъезжающему каравану.

Кто-то может спросить, зачем я вообще вытащил сюда Барсину? Сидела бы себе в Пергаме — всем было бы спокойней! Всем, кроме меня! Еще покидая Пергам, я понимал, что в любом случае — как успеха, так и поражения — Барсину в покое не оставят. Насчёт порядочности своих нынешних противников я иллюзий не питал. Ради того чтобы досадить мне, они пойдут на любую подлость, и захват Барсины будет меньшим из того, на что они способны. Поэтому у нас с «мамочкой» был уговор: как только я покину Пергам, она тоже начнет собираться и тронется в путь так быстро, как только сможет. Торопиться Барсина не умела в принципе, и сборы продлились почти месяц; еще семь понадобилось ей, чтобы добраться до Суз.

И вот я встречаю всю свою родню живой и здоровой! Всю, включая даже Шираза. Этот родственничек держался за место архонта сколько мог, но после сражения при Габиене это стало практически невозможно. Антигон с остатками войска бежал на запад, а его гонцы неслись по всем городам Малой Азии, требуя от наместников срочного набора нового войска и искоренения измены. Конечно же, в первую очередь земля загорелась под ногами моих дядьев. Родной город им пришлось покидать в спешке и налегке, поэтому они смогли нагнать свою сестру еще на полпути в Сузы. Их, в отличие от Барсины, я не звал, но родня все же; придется принять. К тому же, как ни крути, людей, коим я могу доверять, у меня не так много. Шираз, конечно, тот еще фрукт! Веры ему особой нет, но одно бесспорно: он кровно заинтересован в моей победе, а это уже стимул!

Пока Софос неспешно шагает навстречу каравану моей «мамочки», невольно вспоминаю о том, что я здесь, в Сузах, уже почти три месяца, и сделано за это время уже немало.

Начинать же пришлось практически на следующий день после победы. Как ни парадоксально это прозвучит, но первой и самой серьёзной проблемой стало то, к чему я так долго и упорно стремился, — а именно войско! Другими словами, там, в долине Габиены, под моим началом скопилась уж слишком большая армия. Вместе с перешедшими на мою сторону бойцами Антигона у меня набралось больше сорока тысяч пехоты и около десяти тысяч конницы. Для нынешнего времени это даже не трудности, это катастрофа! Финансовая, продовольственная, эпидемиологическая, да ещё бог знает какая! Армия таких размеров не может стоять в принципе, она может только двигаться широким фронтом, уничтожая страну противника как саранча. В тот момент, когда она остановится, она немедленно начнет пожирать своих создателей.

Я это понял, едва ознакомился с отчетностью, в которой яснее ясного читалась угроза всем моим планам. Достаточно было взять минимальную оплату воина в моем войске — это три обола в день! Значит, тысяча воинов в год обойдется в тридцать талантов серебра, а пятьдесят тысяч — уже в полторы тысячи талантов. Эта сумма практически равнялась тому, что я рассчитывал найти в царской сокровищнице в Сузах. В таких условиях ни о каком перевооружении и реорганизации и речи быть не могло. Какие уж тут проекты, если финансов едва хватает на жалованье и жратву, а ведь в некоторых подразделениях договора предусматривали оплату по пять-шесть оболов в день!

«Ну вот и как Олимпийским богам угодить тебе! — съеронизировал я тогда. — То плачешь, что у тебя слишком маленькое войско, то жалуешься, что его слишком много!»

В общем, в тот момент я встал перед неразрешимой дилеммой. Преследовать Антигона так же самоубийственно, как и не преследовать! Причины разные, но суть одна: и тот и другой путь несут в себе очень высокие риски провала.

Я все-таки выбрал тот, в котором останавливаюсь на год, а может и побольше, для организации устойчивой вертикали власти и реформирования войска, и это значило, что значительную часть армии нужно было срочно распускать. На этом пути тоже имелись скрытые угрозы. Основная из них заключалась в опасности не собрать это войско вновь в момент острой необходимости, но это были задачи уже завтрашнего дня.

Однако их решение следовало закладывать с первого же дня, и голова у меня просто пухла от тяжелых мыслей. В общем, я не нашел ничего лучше, как прикомандировать к каждому отъезжающему сатрапу своего комиссара.

«Времена меняются, а методы те же! — вздохнул я тогда. — Какая революция без комиссаров в пыльных шлемах!»

Поскольку идеологической составляющей не существовало, то сам по себе комиссарский чин веса не имел. Всем моим представителям требовалась солидная должность. Обмозговав всё как следует и посовещавшись с Энеем, я выбрал из своих стрелков десять десятников и всучил их сатрапам в ранге гиппархов особых подразделений конницы, которые ещё предстояло нанять в их сатрапиях.

Таким ходом я убивал сразу двух зайцев! Приставлял к каждому сатрапу своего человека, дабы иметь глаза и уши среди моих «верных соратников», и, создавая новую должность, избегал конфликта интересов с прежней служилой аристократией.

Каждый десятник для большего веса прикомандировывался со своим десятком, на базе которого им следовало формировать новую конницу. Я понимал, что без денег они никого там не наймут и ничего не создадут, но это уже было вторично. Главная их задача заключалась в слежке за тем, чтобы сатрапы не забывали, что они всего лишь сатрапы, и не уклонялись от основного своего долга — верности царю! Решение вопроса с деньгами я оставил на тот момент, когда они появятся у меня самого.

За всеми этими желаниями минимизировать расходы я всё же не забывал о главном. Я царь ровно до тех пор, пока у меня есть армия! Поэтому о роспуске всего войска речи не шло. Я всё-таки не сумасшедший! Финансы финансами, а безопасность — прежде всего!

Распуская войска сатрапов, я оставлял у себя те подразделения, которые распускать было нельзя ни при каких обстоятельствах. Я говорю о тех двенадцати тысячах пехоты и около шести тысячах конницы, что перешли ко мне от Антигона.

Это уже само по себе было немалым войском; правда, из этого числа пришлось выдать вновь назначенному сатрапу Мидии Фарнабазу четыре тысячи мидийской конницы и столько же пехоты с целью выдворить из Мидии и Парфии ставленников Антигона и навести там порядок.

Другим сатрапам я подкреплений не давал, а наоборот, даже состриг с них немного шерсти. Так, Эвдам, отправившись со всем своим войском домой, в Гандару или Индию, как еще называли эту сатрапию, оставил мне своих боевых слонов с погонщиками и обслугой. С сатрапов Бактрии и Согдианы я взял по две тысячи всадников. Со всех остальных набралась еще тысяча. Так что вместе с персидской конницей Феспия у меня в Сузах набралось десять тысяч самой разной кавалерии, не считая моей личной агемы. Пехоты оказалось еще больше — почти шестнадцать тысяч. Причем я забрал себе лучшие соединения из тех, что сражались под Габиеной, такие как аргираспиды, греческие наемники, персидские фалангиты и доставшийся от Антигона македонский таксис.

Переход через горы Загрос прошел без потерь, и уже к концу апреля мое войско подошло к Сузам. Бывший сатрап Сузианы Антиген был убит мною в лагере аргираспидов, и вот уже месяц в городе царил паралич власти. Какой бы ни был порядок, он всегда лучше хаоса, и потому горожане встретили меня, что называется, хлебом-солью. За это я одарил их своей милостью и не допустил войска в город. Армия встала лагерем севернее городских ворот, на равнине между реками Керхе и Дез.