Представитель (СИ) - Семин Никита

— Такой хороший фильм! — с восторгом делилась впечатлениями Люда. — И как снимать стали, ты заметил? Как давно мы в кино не ходили, раз столько пропустили.

— Давненько, — согласился я. — Но им есть еще к чему стремиться.

— Это к чему же?

— Помнишь сцену, где Василий подкрадывался к Тамаре? Ну там, где она стоны издавала и он думал ее за изменой застать, а в итоге оказалось, что она сапоги сняла, которые ей малые были, и от этого наслаждение испытала?

— Да, смешное у него лицо было, когда он сначала на нее с обвинениями кинулся, а затем сапоги увидел, что сам и подарил, и от нее же сковородкой огреб, — рассмеялась Люда.

— Вот там можно было музыкальные звуки добавить. Сначала нарастающее напряжение, интригу создать, а затем — какой-нибудь веселый мотивчик, под который он от нее убегал и извинялся.

У жены было хорошее воображение, и улицу снова огласил ее заливистый смех.

— Да уж, точно — это было бы шедеврально.

— Вот и я о том же, — улыбнулся я в ответ.

— А давай прямо сейчас к папе сходим? — загорелась идеей Люда. — А то что все он к нам ходит, а мы его не навещаем?

— Выходной, — задумчиво протянул я. — Думаешь, мы его дома застанем? Да и как твоя мама к нашему визиту отнесется? Она-то нас редко посещает, и не рвется видеться с внуками.

— Да ладно тебе, — отмахнулась Люда. — Ну не прогонит же она нас, даже если папы нет?

Пожав плечами, я кивнул. Да с тещей я почти не общался, но это был ее выбор. Мне же главное, что она хотя бы Люду против меня не настраивала, а то, что сама интереса не проявляла к общению, так и плевать.

Сеанс в кино был вечерним, поэтому застать родителей Люды дома был шанс. За детей мы не переживали, с ними вызвалась посидеть моя мама со словами «хоть до утра гуляйте», чем мы и решили воспользоваться. Нам повезло. И Илья Романович был дома, и Ольги Владимировны не оказалось. Не знаю почему, но мне не особо хотелось с ней общаться. А вот Люда расстроилась.

Говорин хоть и удивился нашему визиту, но тут же развил бурную деятельность. Попытался выставить на стол коньяк и снова меня напоить, в который раз «обломавшись». Не стал унывать и принялся делиться, как идут дела в Главлите. Из-за войны упор сейчас делали на тиражирование исторических рассказов о доблести бойцов, в основном во время гражданской войны, но уже и истории с текущей войны Илья Романович собирал.

— Картину готовлю, на большой экран, — с огнем в глазах говорил он. — Про Манчжурскую операцию. Ты вот Сергей там был, поделишься впечатлениями? Как это выглядело?

— Да я же вам еще в ваши прошлые визиты все рассказал, — удивился я.

— Но саму операцию ты не видел, а вот при взятии Сахалина — уже побывал. Вот и хочу узнать, как наши войска там себя проявили. Как действовали. Мне как раз не хватает материала о поведении командиров во время боя, чтобы подостовернее все выглядело. Сцены «до боя» уже отсняты.

Что мог, то я рассказал. И поделился теми своими мыслями, которые Люде по впечатлениям от фильма высказал. Вот они еще сильнее Говорина зацепили. Он прямо кинулся на листке все записывать. Ему бы не руководителем в Главлите работать, а в режиссеры перевестись. Но не хочет, ведь тогда придется снимать то, что сверху прикажут.

Люда тоже делилась своими впечатлениями — что ей больше понравилось, чего не хватило и хотелось бы в другом фильме увидеть. Обсуждение затянулось часа на два, сами не заметили, как время пролетело. Я в процессе еще и вспомнил сюжет одного фильма из моей прошлой жизни. «В бой идут одни старики» — дед много раз его смотрел и меня рядом в детстве часто садил, когда я у него гостил. Авиация сейчас очень популярна и фильм о военных летчиках был бы, что называется «в тему». Там и музыки хватает, и комичных эпизодов. Сам сюжет адаптировал как раз к событиям на Дальнем востоке. Не то чтобы я дословно помнил все, что было в фильме, но уж про «поющую эскадрилью» с ее командиром с позывным «маэстро», которые были центральной темой в картине, я забыть не мог. Ну и то, что в фильме рассказывается о молодых летчиках, только что прибывших на фронт, тоже было важно. Сейчас в начале войны таких молодых — каждый первый, опыт они все только начали получать. И у каждого своя история, которые тоже можно показать в фильме.

Отпускать нас Илья Романович не хотел, но Люда уже устала и переживала, как там Леша с Ирой — все-таки мы вот так вдвоем допоздна обычно не ходим и среди ночи не возвращаемся. Попрощавшись, мы пошли домой. Люде хотелось прогуляться, да и где сейчас машины найти? Трамваи и конки уже не ходят, извозчика или таксиста вызвать тоже непросто, надо ближе к большим дорогам выбираться и то не факт что найдешь свободного, они ведь тоже люди и по ночам предпочитают спать. Вот и пошли пешочком. И все бы хорошо, но вечер испортила Ольга Владимировна.

Мы отошли уже на полквартала от дома Говориных, как Люда вцепилась в мою руку и с неверием уставилась вперед.

— Мама? — шокировано прошептала она.

Я посмотрел в ту сторону, куда устремился взгляд любимой, и увидел возле фонаря целующуюся парочку. Женщина стояла к нам в пол-оборота, и ее лицо было вполне узнаваемо.

— Идем, — потянул я Люду в сторону, вспомнив, как Илья Романович не особо горел желанием говорить о своей супруге. — Нас дети ждут.

Все еще не веря увиденному, Люда дала себя увести.

Глава 20

Июнь — август 1938 года

— Сергей Федорович, — зашел ко мне в кабинет мой секретарь, — вот, только что прислали.

Он положил передо мной газету. Мельком взглянув на нее, я сначала не понял, что в ней особенного. Газета Коминтерна, статьи для которой пишутся здесь, у нас в информбюро, да еще добавляется парочка статей от местных корреспондентов, в чьем регионе газета выпускается. Вот конкретно эта — на испанском языке. Я ее даже прочитать не смогу без переводчика.

Увидев мое искреннее недоумение, секретарь тут же рядом положил вторую газету.

— Сравните, пожалуйста.

— Я испанский не знаю, — хмуро заметил я.

Вообще у нас был отдельный штат из переводчиков, которые и подготовленные нами статьи переводили на нужный язык для последующего издания, и иностранные газеты переводили на русский для ознакомления — что пишут наши коллеги за рубежом. А тут — уже конечные «оригиналы» газет, которые уже сами испанцы прочитать могут, но не каждый житель СССР.

— Просто сравните, — продолжил наставить секретарь. — Знать язык при этом не надо.

Хмыкнув, я все ж придвинул обе газеты к себе.

Первое, что бросилось в глаза, даты на обеих газетах были одинаковыми. Как и серийный номер. А вот дальше пошли странности — если первая страница у газет почти не отличалась друг от друга, даже заглавное фото было почти идентичным, то стоило раскрыть разворот и сразу поймешь, статьи внутри газет разные. Не нужно знать язык, чтобы понять это. Тут и заголовки отличаются у статей, и фотографии к ним.

— И как это понимать? — пролистав обе газеты до конца и убедившись, что кроме первой заглавной страницы в остальном ничего общего у газет нет, я посмотрел на секретаря.

— Одна газета — наша. А вот вторая неизвестного производства. Наши сотрудники уже сделали ее перевод. Вот, — протянул он мне несколько распечатанных листков. — Судя по содержанию, это работа врага.

Я взял протянутый текст и вчитался в него. После чего на меня нахлынула злость. В статьях были подхвачены тезисы, которые я писал раньше — о временных трудностях производства нового оружия и наполнения ими линии фронта. Вот только дальше эти тезисы развивались. Говорилось, что врагу удалось произвести несколько диверсий на наших заводах, из-за чего в ближайшее время ждать новых поставок боеприпасов и техники от СССР войскам Народного фронта не приходится. И последняя поставка была и на деле «последней». Когда следующая — неизвестно. Фактически от нашего лица, от лица Коминтерна, неизвестный автор статей снижал моральный дух бойцов народного фронта, стремясь свести его к нулю.