Представитель (СИ) - Семин Никита

Как ни странно, но его слова мне помогли. Словно наваждение с себя какое скинул. Ведь и правда — с чего я взял, что все бойцы народного фронта будут поголовно верить в фальшивую информацию? И даже если поверят, с чего они должны сразу опускать руки? Ведь и без нашей помощи они встали на борьбу с Франко. И дальше ее продолжат — политическая верхушка уж точно. А лидеры Народного фронта сами заинтересованы в мотивации своих людей и уж смогут как-то купировать вредный эффект подделок.

Что касалось «более важного»… то это я мог сказать о состоянии Люды. С того дня, как она увидела свою маму с другим мужчиной, жена ходила хмурая. Насколько я знал, она все же сумела позже встретиться с ней и о чем-то поговорить. О чем именно — рассказывать категорически отказалась, но когда мы приглашали родных на мое день рождения, Люда попросила ни в коем случае ее не звать, хотя раньше всегда настаивала, чтобы я отправлял приглашение. Илья Романович… по его виду я не мог сказать, будто что-то изменилось в его домашних делах. Он как всегда больше говорил о работе, не поднимая иных тем. Полностью ушел в завершение картины о начале боевых действий и Манчжурской операции, да еще и параллельно все же нашел сценариста для создания сюжета о летчиках. Того самого, который вкратце я ему описал.

Я же из-за работы мало обращал внимания на состояние Люды, а вот сейчас понял — так оставлять ее нельзя.

— Любимая, завтра тебя ждет сюрприз, — заявил я вечером пятницы, когда она вернулась с работы. — Елена Васильевна посидит с детьми, а мы на весь день будем предоставлены сами себе.

Люда сначала удивилась. Потом попробовала отказаться, сославшись на дела. А когда не вышло, стала пытать меня — что я приготовил. Но я держался как лев. За что был постукан женским кулачком и награжден показательным надуванием губ. Но интерес я в ней зажег, и грустные мысли немного отступили у жены.

Утром же…

— Мы. полетим? — во все глаза смотрела Люда на самолет, подруливавший к нам.

— Да, я договорился с Николаем Николаевичем. Он очередную партию своих ПО-2 для нужд санитарной авиации готовит. Сегодня у них тестовый облет, а завтра уже на передовую. Вот нас и покатают.

— Это. и правда сюрприз, — ошарашенно протянула любимая.

— А ты что подумала, когда мы к аэродрому подъехали? — лукаво посмотрел я на нее.

— Что какой-нибудь новый самолет тут продемонстрируют. Или с летчиком познакомишь. С Чкаловым!

Я аж поперхнулся. Валерий Павлович — Величина! Он сейчас в стране из летчиков самый популярный человек. Его больше любого конструктора или даже членов ЦК знают — и взрослые и дети. Увидев мое лицо, Люда звонко рассмеялась и побежала к уже открытой дверце и сброшенному трапу. Вот бестия! Подколола она меня. Зато хоть хандра из ее глаз начала уходить.

Лето для нашей армии выдалось тяжелым. На западном фронте полный провал. Лишь перекинутые срочно две дивизии мобилизованных бойцов помогли сдержать напор Вермахта. Но о контрнаступлении говорить пока было рано. Даже простая остановка войск врага далась нам дорогой ценой. На восточном фронте тоже было затишье, как перед бурей. Японцы не смогли отбить у нас Сахалин, но и попытка маршала Блюхера высадиться на Хоккайдо полностью провалилась. Флот Японии к концу июля усилился тремя авианосцами и двумя линкорами, поставленными им США, после чего наши корабли опять заперли в портах. Попытка повторить уничтожение кораблей противника «комариками» в этот раз провалилась. Уж не знаю как — разведка у японцев постаралась, или их аналитики вычислили, но способ наведения ракеты по радиосигналу с корабля им стал известен. И они придумали, как его обойти. Просто поставили на небольшой эсминец основную радиостанцию и вели управление флотом с него. Элегантно, ничего не скажешь. Уничтожить эсминец вроде и проще, но таких кораблей у японцев в разы больше, чем более высокого класса. И заменить их тоже гораздо быстрее. А ракета при этом будет потрачена.

Только северный фронт радовал. Брошенные на освобождение Ленинграда и примыкающих к городу территорий силы сумели выдавить финнов на их земли и даже начать продвижение вглубь карельского полуострова.

Однако в начале августа наши войска завершили перегруппировку, а еще подготовили один сюрприз для немцев. Очень неприятный сюрприз, как показали дальнейшие бои на западном фронте.

Глава 21

Август 1938 года

— Товарищ маршал, только вас и ждали! — подскочил к Тухачевскому молодцеватый генерал-майор.

Михаил Николаевич кивнул ему и двинулся к строю бойцов, выстроившихся возле своих машин.

— Ну что, орлы, готовы? — с азартом гаркнул он, осматривая лихих танкистов, уже побывавших в боях, и новенькие танки за ними.

— ТАК ТОЧНО ТАЩ МАРШАЛ!!! — гаркнул строй.

— Молодцы! Насыпем германцу перца под хвост! По машинам!

Строй тут же распался, и люди кинулись к технике. Тухачевский вновь окинул взором новейшие танки СССР. Сейчас им предстояло пройти свое первое боевое крещение. Михаил Николаевич уже успел оценить характеристика танка на полигоне, когда ездил в Москву. И увиденное ему понравилось. Более мощная броня — вдвое толще, чем у БТ-7! Больший калибр у основного орудия, сравнимый с артиллерийским или минометным. Танк стал гораздо больше по размеру и тяжелее, просел немного в скорости, но при этом благодаря увеличенным гусеницам и большому клиренсу перестал бояться бездорожья, чем «грешили» БТшки. Отличная машина, чтобы проламывать оборону врага даже с самых недоступных для прочей техники направлений. Да, Т-34 получился загляденье, а не танк! Тухачевскому прямо не терпелось применить его в бою!

— Уверены, Михаил Николаевич? — подошел к нему сзади Буденный. — Я общался с прикомандированными инженерами из ХПЗ — они говорят, танк «сырой» и у него еще хватает «детских болезней».

— Ерунда, — отмахнулся Тухачевский. — Вот год назад, когда они только прототип построили, он был «сырой». А сейчас — конфета, а не машина! Вы только посмотрите! Лобовую броню наклонили, так от него любой снаряд отскакивать будет. Подвеску сделали такую, что по любому полю проскочит как по шоссе. Двигатель опять же в сравнении с прототипом поменяли. Ну чудо же, а не танк!

— В ремонте он для слесарей тяжек, — обронил Семен Михайлович. — И людей в танке больше стало, им там толком и не развернуться.

— Так башню обещают поменять вскоре, — пожал плечами Тухачевский. — А пока мы выгребли то, что есть.

— И с «тем, что есть» вы собираетесь немцев бить? — усмехнулся Буденный, закуривая.

— Это лучше, чем БТ-7, — недовольно отозвался маршал. Ему не нравилось, что новую «игрушку», которую он с таким трудом вытребовал отправить испытывать в реальном бою, так открыто критиковали.

— Лучше, — впервые согласился Семен Михайлович. — Но все равно… машине доработка нужна.

— А воюем мы здесь и сейчас, — поставил точку в споре Михаил Николаевич. — Извини, Семен, мне в атаку пора. Будем оборону вскрывать, ты уж не оплошай, тереби Корнилова, чтобы его бойцы за нами не отставали — кому иначе позиции врага занимать? — хохотнул в конце Тухачевский и устремился к своему танку.

Несмотря на спор маршалов, операция была заранее спланирована и одобрена в Ставке. Уж об этом Тухачевский позаботился в первую очередь, чтобы ему никто из особо осторожных не смог помешать. Танковому полку из новейших тридцать четверок предстояло вклиниться в оборону противника, который окопался в десяти километрах от польской границы, разорвать единую систему защиты Вермахта, после чего «проехаться по тылам», добравшись до артиллерии врага и если повезет — «порвать» бронетехнику немцев. Те тоже копили ее для похожей задачи, вот только обновить парк на более совершенные машины не успели. Это разведка сумела установить точно. План Тухачевского был дерзок, как и он сам, но при этом имел высокий шанс на успех. Останавливало Вермахт от немедленной атаки только политическое решение — ведь когда начнется бой, пули неизбежно полетят в сторону польской территории, что будет означать разрыв Германо-польского соглашения о ненападении. Как считал Семен Михайлович, Рейх в любом случае «подотрется и этой бумажкой», как они уже поступили с Версальским договором. Сейчас же они используют ее в своих целях, давя на Моравецкого, чтобы тот не усиливал войска Красной армии еще и польскими регулярными силами. Но как посчитают, что достаточно накопили сил для мощного рывка — тут же и двинут свои войска.