"Святые" 90-е Пионер. Том III (СИ) - Ветров Клим

Они кивнули. Гусь нервно похрустел костяшками пальцев.

— Все усвоили? — спросил я последний раз, окидывая их взглядом.

— Усвоили, — глухо ответил Гусь. Леха кивнул еще раз.

— Тогда по местам. Удачи.

Я развернулся и вышел наружу, в слепящий солнечный свет.

Глава 19

Не спеша, словно простой обыватель, забредший не туда, я прошел мимо проходной. Ворота были распахнуты настежь, словно предприятие ждало гостей. Внутри себя я готовился к окрику, к требованию предъявить пропуск, но ничего не произошло. Двое солдат-срочников в не первой свежести камуфляже, прислонившись к теплому борту Урала, лениво курили. Их взгляды скользнули по мне с абсолютным безразличием. Видимо, команды проверять каждого встречного у них не было, а местный вахтер, судя по пустующему стулу в будке, либо временно отсутствовал, либо его должность была чистой формальностью.

Сердце застучало чаще, но я заставил себя идти прежним, неспешным шагом. Оказавшись внутри периметра, я не сбавил хода, но глаза работали как сканеры, считывая каждую деталь. Где-то вдалеке глухо шипел пар, лязгали механизмы, но общая картина напоминала больше упадок, чем рабочую суету.

Минуя еще одну кучку срочников, расположившихся прямо на земле у стены, я направился к серому, унылому зданию администрации. Солдатики громко хохотали над чьим-то похабным анекдотом, и моё появление их ни капельки не смутило. Я был для них пустым местом, частью пейзажа.

И словно по заказу, из дверей администрации вышли те самые офицеры, которых я разглядывал в бинокль. Мой «знакомец», майор, в расстегнутой полевой форме, лениво «мазнул» по мне скучающим, пресыщенным взглядом. Он достал из кармана потрепанную пачку «Примы», вытряхнул одну сигарету, закурил, глубоко затянувшись едким дымом. Второй, помоложе, старший лейтенант вообще не удостоил меня вниманием, озабоченно что-то проверяя в планшете.

Я же, отсекая все сомнения, направился прямо к ним, преградив путь.

— Товарищи офицеры. Уделите минутку?

Майор медленно перевел на меня взгляд, в котором читалось раздражение от наглого нарушения его личного пространства.

— Ты кто? — он спросил отстранено, пряча пачку в карман.

— Не узнаете? — спокойно парировал я, понимая что узнать меня сложно. Тогда в камуфляже, весь в грязи, с разбитым и перемазанным кровью лицом, и сейчас — чистенький, гражданский пацанчик.

Он прищурился, вглядываясь. Его глаза, сначала мутные от скуки, вдруг сузились, стали острыми и колкими. Я увидел, как мышцы на его скулах напряглись, а расслабленная поза сменилась на собранную. Он узнал.

— Что тебе надо? — его голос стал низким и холодным.

Второй офицер оторвался от планшета, почуяв неладное. Его рука непроизвольно потянулась к кобуре на поясе.

— Поговорить, — ответил я, сохраняя невозмутимость.

— Говори.

— Вы здесь кого-то охраняете? — задал я риторический, на его взгляд, вопрос.

Майор хотел было сказать что-то едкое, отбрить меня, но внутреннее чутье заставило его сдержаться. Он лишь коротко бросил:

— Допустим.

— Плохо, — так же коротко и обречено отозвался я.

— Что плохо? — влез старлей, его голос прозвучал резко и нервозно.

— Плохо, что охраняете.

— Почему? — уже оба смотрели на меня как на волка, вышедшего к костру.

— Потому что мне поручено захватить комбинат. И прямо сейчас, вокруг нас, расположились мои ребята.

Наступила секундная пауза. Было слышно, как где-то далеко скрипит тормозом грузовик.

— Так ты и есть тот самый… Пионер? — до майора наконец дошло. В его голосе прозвучало не столько удивление, сколько досадное раздражение. — Это из-за тебя нас сюда дёрнули?

— Вероятность такого события стремится к единице, — сухо констатировал я.

Я видел, как они переглянулись. Быстрый, почти невидимый взгляд, в котором читался немой вопрос и поиск решения.

— Я не хочу бессмысленной бойни. Но другого выхода у меня нет. Вам придется уйти.

— С чего это вдруг? — попытался взять инициативу старлей, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

— Во-первых, с того, что ваши срочники, — я кивнул в сторону куривших солдат, — не смогут оказать серьезного сопротивления. У них нет ни опыта, ни мотивации умирать за чужое дело. В первые же минуты они будут деморализованы и, с высокой долей вероятности, уничтожены. Вы хотите отвечать за их смерти?

— А во-вторых? — спросил майор, его лицо окаменело.

— А во-вторых, потому что защищаете вы бандитов и подонков, которые прямо сейчас, под прикрытием ваших штыков, разбазаривают народное имущество.

— У нас приказ! — холодно, почти автоматически отрезал майор. Старлей опять потянулся к кобуре с пистолетом.

— Руку от кобуры. Сейчас же, — мои слова прозвучали тихо, но с неоспоримой железной интонацией. — Как только вы коснетесь рукояти, снайперская пуля разнесет голову. Дернетесь вы, майор, попытаетесь сбежать или скомандуете что-то — умрете следующим. Не сомневайтесь.

Они замерли. Рука старлея так и осталась в полусогнутом состоянии, в нескольких сантиметрах от оружия.

— Вот, чтобы не сочли мои слова блефом, — сказал я и медленно, плавно, поднял правую руку с зажатым в пальцах кожаным блокнотом.

Раздался короткий, сухой, хлесткий хлопок, похожий на удар бича. В ту же секунду в центре блокнота появилась аккуратная круглая дырочка. Пуля, выпущенная из винтовки с глушителем, прошла навылет, не задев мои пальцы.

— Убедительно? — спросил я, опуская руку.

Офицеры молчали. Капитан побледнел, а на лбу майора выступили мелкие капельки пота, несмотря на прохладу.

— Уводите своих людей. Немедленно. Иначе через пять минут здесь начнется бойня. Вы, майор, опытный офицер. Вы понимаете, что в моей команде профессионалы. А ваши пацаны — пушечное мясо. Они даже не успеют понять, что происходит.

— Ты сказал… что мы защищаем бандитов, — с трудом выдавил майор. — Поясни.

— Всё до смешного просто. В городе и по области — коллапс с топливом. На заправках пусто, очереди, талоны. Вы же в курсе?

Майор молча кивнул. Старлей хмыкнул, смотря в землю.

— А с этого комбината, — я указал пальцем в сторону путей, — каждый день уходят по два состава. Под завязку. С бензином и соляркой.

— Ну, может, где-то в другом месте оно нужнее? — слабо, уже почти не веря в это, уцепился за соломинку майор.

— Если бы, — я покачал головой. — Составы идут прямиком на запад. К границе. И ни одна капля этого топлива не дойдет ни до других регионов, ни до наших заправок. Оно уплывает за рубеж. За большие деньги. А вы здесь прикрываете эту махинацию.

— Нам… надо доложить начальству, — пробормотал капитан.

— А оно у вас есть? — мягко спросил я. — Тот, кто отдал вам этот приказ, скорее всего, сам в доле. В любом случае, вариантов у вас не осталось. Либо вы грузите свой нехитрый скарб в эти Уралы и покидаете территорию комбината в течение десяти минут, либо мои бойцы начнут методично отстреливать всех, кто в форме. Начнут, разумеется, с вас.

— У нас есть время подумать? — в голосе майора впервые прозвучала не офицерская надменность, а человеческая усталость и обреченность.

— Нет. Решайте. Сейчас.

Они отошли на пару шагов, повернулись ко мне спиной. Я видел, как они о чем-то коротко, но очень интенсивно спорят. Майор жестом указывает на Уралы, старлей что-то горячо доказывает, размахивая руками. В конце концов майор резко дёргает плечом, как бы сбрасывая с себя груз ответственности, и оборачивается ко мне.

— Хорошо. Мы уходим.

— Мудрое решение.

Они не стали тянуть. Раздались резкие, отрывистые команды. Солдаты, еще минуту назад лениво курившие, с удивлением, но с привычной армейской покорностью начали швырять в кузовы свои вещмешки. Движения были резкими, нервозными. Чувствовалось всеобщее напряжение.

Ровно через десять минут оба Урала и УАЗик, подвывая моторами, уже выкатывались за ворота проходной. Они не спешили. Выехав на дорогу, притормозили, дождались, пока из-за угла вырулил БТР и встал в голове колонны. Только тогда, собравшись в единый кулак, техника двинулась в сторону окраины, оставляя за собой облако пыли и тишину, внезапно опустившуюся на территорию комбината. Тишину, которую теперь предстояло чем-то заполнить.