Ломоносов Бронзового века (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович

Местный вождь, как выяснилось, приходившийся дядей его зятю[5], Волку сразу понравился. И даже то, что он торговал с соседями, которых вскоре собирался ограбить, тоже встретило понимание, хотя воины его отряда угрюмо ворчали, что «награбленное всегда дешевле купленного!»

Недоумки! Продают они то, чего имеют много и даром — камыш да «горючую землю». А взамен получают мечи, наконечники стрел, копий и дротиков. Чем лучше вооружатся, тем меньше жизней отдадут и тем богаче добычу получат.

Савлак сам был сторонником того, чтобы его воины по возможности лили пот до боя, а не кровь — во время оного. И потому тренировался сам и бойцов своих гонял, не жалея.

А потом случился этот дерзкий поджог. Мгели оценил умение противников. Чтобы так быстро и мощно заполыхало, поджечь надо одновременно во многих местах, а это вам не баран чихнул! Ведь вредители не видели друг друга и не имели связи, шли, наверняка, разными путями, да ив пути некоторых могло что-то задержать.

Однако ж — результат на лицо! Как-то неизвестный командир эти проблемы решил. Интересно будет с таким схлестнуться. Если это принесёт прибыль, разумеется! Волк и его «волчья стая» давно уже воевали только ради добычи или за плату.

И вот за такими мыслями его и застал вождь. Объяснил, что на соседей нападать рано, а озёрных берегут крепости. И попросил совета.

— Прорываться через крепости не выйдет. Их гарнизон потреплет твои отряды и задержит, за это время соседи пришлют подмогу. Ущелье узкое, война стеной на стену… Это не набег получается, а целая война. Может, и победите, но кровью умоетесь.

— Это я и без тебя знал! А что можно сделать?

— Группа опытных воинов может проскользнуть без боя, устроить такой же пожар, и имеет реальные шансы уйти. Я со своей «волчьей стаей» мог бы, но какой нам резон? Риск высокий даже для нас, а добычи не будет.

Вождь молча выложил пару золотых монет, горсть серебряных, два браслета с какими-то камушками.

— Тут шекелей на тридцать примерно. Маловато будет за то, чтобы поставить на кон дюжину жизней. Несерьёзно это!

Собеседник помялся, но полез в мешок и достал средних размеров кубок из красного стекла. Да, она одна стоила раз в пять дороже остального.

— Это становится интересным…

— Не спеши, сначала заключим уговор! За такую цену только камыша недостаточно. Сожгите ещё их корабли, что они успели к весне навязать. И запас торфа.

— Справедливо! — ответил Савлак, помявшись немного.

— И ещё! Вперёд я платить не стану. Знаю я таких, как вы. Плата будет у твоих родителей лежать. Справитесь — достанется вам или им. Нет — чашу вернуть придётся. Остальное будет компенсацией за жизнь непутёвого сына.

— Нет, монеты сейчас отдашь. Мне надо будет кой-чего прикупить. В остальном же — договорились. И ещё одно…

Мгели не понимал людей, решающих вопросы тупой силой. Зачем, к примеру, тупо молотить по щиту противника, разнося его в щепки, если можно пнуть в нижний край щита, после чего вонзить меч в беззащитное брюхо врага?

Вот и в этом случае, он и не подумал тайком красться мимо крепостей и патрулей противника. Зачем? Достаточно отойти на день пути в сторону и пристать к одному из купеческих караванов, что ходили из земель колхов в Эрибуни. На то и пошли монеты — прикупить кой-какого товара, чтобы набить мешки. Один из его людей привычно выдал себя за отставного вояку, пытающего счастья в купеческом деле, еще трое прикинулись охраной, остальные стали носильщиками. В городе они, не особо торгуясь, сбыли принесённое и прикупили соли. Ну а купец, со своими людьми везущий соль к Еркатам, подозрений тем более не вызвал, те с осени скупали огромное количество соли.

Так они спокойно и расчётливо передвигались, постаравшись оказаться в приозёрном селе как раз перед самой длинной ночью в году. У местных олухов принято эту ночь отмечать обильными возлияниями, начиная ещё до заката.

А «волчья стая» выждала немного и выскользнула из невзрачной сараюшки, выделенной им под ночлег. Их первой целью был похожий сарай, только куда больших размеров. Именно там связывали сухой камыш, чтобы ближе к весне собрать эти связки в новые лодки и корабли, пересекающие озеро туда-сюда. Как и показала предварительная разведка, сторож был всего один, да и тот, скорее, от пьяных гуляк, заглянувших не туда.

Потому и не удивился бедолага, увидев пьяно покачивавшееся чучело, бредущее, куда не следует.

— Эй, добрый человек! Ты сюда не ходи, ты туда ходи! Ик…

Больше он ничего сказать не смог, правая рука Волка по прозвищу Гоплит умело вогнал ему клинок в горло. После такого жертва уже не может кричать, а только тихо и не очень долго булькает.

Затем незваные гости занялись чем-то, что могло бы весьма удивить стороннего зрителя. Они наготовили факелов, после чего выкатили на лёд покрывший озеро полудюжину снопов.

— Гоплит, на тебе торфяной склад. Не подведи нас. Твой напарник останется здесь, уйдёте вдвоем по сигналу. Остальные — за мной.

Вышедший на лёд десяток разбился по парам, каждая из которых ухватила по вязанке сушёного камыша и, как на санках, разгоняясь, помчала к противоположному берегу, расходясь веером. Когда до стены камыша оставалась жалкая полусотня шагов, Мгели задрал голову и громко завыл, очень похоже подражая голодному волку, давшему ему имя.

По этому сигналу его соратники, быстренько начали зажигать прихваченные факелы и кидать их в заросли камыша. Закончив с этим, они развернулись и погнали вверх по течению.

Гоплит, успевший аналогично убрать охранника и на торфяном складе, тоже поджег его содержимое. Торф — очень странное топливо. Порой он загорается сам или от небольшой искры. А иногда бесследно догорает брошенный на него факел.

Однако «волчья стая» старательно готовилась к своим операциям, вот и в этот раз они послушали советы бывалых. В смысле, чего не стоит делать, иначе точно будет пожар[6]. Теперь он сделал всё ровно наоборот. Его напарник по сигналу поджёг неиспользованные связки камыша, после чего они помчались туда же, куда и прочие, вверх по течению.

Хураздан — река горная, водопад и пороги не покрываются льдом даже в самые жуткие морозы. Но вот на озере и чуть выше лёд вполне неплохо держал, и скользить по нему можно было быстро, не всякий всадник обгонит. К тому же, если лёд вдруг проломиться, это давало, пусть и небольшой., но шанс, выплыть и уцелеть.

К счастью для поджигателей это не понадобилось. Уже начало светать, когда они выбрались на берег чуть ниже водопада. Шум схватки подсказал, что вождь колхов выполнил своё обещание и напал на местную крепость. Да, скоро подойдёт подмога, но пока что путь в землю колхов был для отряда открыт.

Бешеная радость охватила Савлака, как бывало всегда после жаркого дельца, если удавалось ускользнуть с добычей и без больших потерь.

Он обернулся назад и пожелал: «Гори оно всё синим пламенем!»

Примечания и сноски к главе 16:

[1] Напоминаем, столица перенесена в Армавир только в этом году, и полугода не прошло. Решение это принимал ещё прошлый царь, лояльный правителю Персии. Поэтому не удивительно, что наследник для начала отправился в Ван, город расположенный неподалеку от озера Ван, первую столицу Армении. Там он рос, там все его старые контакты, да и войска Македонского, пришедшие в Ван, способствовали лояльности населения и чиновников.

[2] По имеющейся информации, выращивали в Армении того времени так называемую пшеницу однозернянку. Одна из древнейших культур, возделываемых на Востоке. Археологические раскопки обнаруживали следы её выразивания ещё около 9000 лет назад. Отличалась довольно низкой урожайность и шелухой, плотно прилегающей к зерну. Мука с высоким содержанием отрубей быстро прогоркает из-за обилия в них жирных кислот.

[3] «Сам-друг» означает, что собрали вдвое больше, чем посеяли. «Сам-три» — втрое. Норматив высадки 1,8–2,0 центнера/га. Вот и считайте урожайность.