Ломоносов Бронзового века (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович

Возможно, кое-где собирали и больше. Но автор напоминает, что Котайкская область — одна из самых дождливых и холодных в Армении. Не лучшие условия для высоких урожаев.

[4] Мгели (грузинск.) — волк. Записей языка колхов не сохранилось, но по современным представлениям он был близок к современным грузинскому и мигрельскому языкам.

[5] В данном случае зять — это муж сестры.

[6] По понятным надеюсь причинам, автор своими, далеко не полными знаниями в этой области делиться не станет.

Глава 17

«Нужен блицкриг!»

— Нет, ты представляешь, брат, они нас же во всём обвинили! Я специально половину камыша у этих… неблагодарных людей покупал, хоть у колхов и дешевле было! А они!!! — Гайк просто захлёбывался от эмоций.

Я смотрел на него, и думал, что за две с половиной тысячи лет мало что изменилось. За сорок лет преподавания среди родителей моих детей встречались десятки армян. И все они были так же экспрессивны и многословны, легко впадали в обиду и шумно её выражали. Правда, в нынешние времена не было милиции, и потому обида значительно чаще приводила к поножовщине и крови.

— В чём они нас обвинили? — уточнил мой дед.

— Что не у них всё брали. Иначе, дескать, и войны бы не было. И что поджигатели эти пришли из Эребуни, где наша родня живёт. А к нам, якобы, соль везли. И ведь ещё с подковыркой так спросили: «А откуда лиходеям знать, что вы соль покупаете?»

— Это они глупость сказали, о том, что нам соль нужна, не только весь Эребуни знал, это всей Армении известно! К нам и с обоих морей соль везут, и с солёных озёр[1]… — с досадой проговорил староста. — Я им так и сказал, но они слушать не желали. И их можно понять — два человека убиты, троих найти не могут, похоже сгорели при пожаре. Топлива осталось мало, корабли заново делать надо, а камыша, считай, и нет… На чем летом через озеро туда-сюда переправляться?

— То есть, топлива нам больше не дадут? — предвосхитил Тигран мой вопрос.

— Не только топлива. Вам теперь и гнилой репы не продадут, не то что корневищ, хоть те и уцелели. И на ночлег не примут, и за стол не усадят… Обижены они на вас. Особенно тем, что вы воевать не хотите и других отговариваете.

Повисло тягостное молчание.

— Старшие, простите дерзкого и неразумного, — начал я. — Но не кажется ли вам, что озёрных на нас намеренно натравливают? И второй вопрос. Если из-за этой распри их смогли натравить на нас, а озёрные кричали, что это не они… Так может, они и не врали? И камыш колхов поджёг кто-то другой, желающий, чтобы война случилась сейчас?

Они молчали, но уже одно то, что не прерывали, говорило о многом.

— И третье. Надо подумать, что от этой войны изменилось? И кому это выгодно?

Всё, юная борзость должна иметь пределы. Теперь пусть они думают. Я снял браслет-чётки с запястья и начал их крутить, проговаривая про себя элементы таблицы Менделеева по порядку: «Водород, гелий, литий, бериллий, бор…» Успел дойти до меди, прежде чем староста неуверенно начал отвечать:

— Первое следствие — это то, что война раньше началась. И это никому, вроде, невыгодно. Крови прольётся больше со всех сторон, а добычи им будет меньше. Второе следствие, что мы без сырья и топлива остались. Будет меньше железа, меньше клинков. Колхам это невыгодно, они пограбить хотели. Нам и озёрным — тоже ни к чему. Царю — так и вовсе прямой убыток и ослабление войска.

— Так может, в этом и смысл? Кто-то из тех, кто воюет против Александра и его новой державы, решил вот так вот хитро ослабить одного из его вассалов?

Я усомнился в том, что в эти времена были такие хитрецы, потом вспомнил, как именно пробрались диверсанты в тыл, и передумал. Здесь и сейчас встречаются те ещё хитрецы.

— А третье — род Еркатов может ослабеть или вовсе исчезнуть. И это на руку его врагам, а также врагам нового царя и Александра.

— А не слишком ли нас заносит? Враги Александра пытаются ослабить небольшую долину?

— Не знаю, но эту мысль я бы до родни в Эребуни донёс. Пусть царским посланникам её с мёдом скормят, — проворчал староста.

— Снова простите, Старшие, но что нужно сделать, чтобы поставки надолго не прекращались, а род не ослабел?

— О! — сарказм в голосе еда можно было мазать на лепёшку толстым слоем. — Это проще простого! Надо поучаствовать в войне и быстренько, без потерь захватить хотя бы три крепости колхов. Лучше, конечно, пять. Тогда мы посадим там гарнизоны, и уже им будет не достать нас до начала весны. А с началом весны должны подойти войска Михрана. Ну как, справишься?

— Конечно, справится, дедушка! — опередил меня с ответом брат. Увидел, что я изумлён его ответом не меньше других и уточнил: — Ты же сам рассказывал, как Саркат Еркат сжёг корабль морских разбойников горшками со специальной смесью. А корабль — плавучая крепость. Расспроси предка и сделай такую же смесь. И мы их крепости просто сожжём!

Я хотел было рыкнуть на этого оболтуса с его неуместной инициативой, но тут же и завис.

— Руса, внучек, ты, правда, сможешь сделать такое? — внезапно охрипшим голосом уточнил Гайк.

— Попробую! — с некоторой неуверенностью ответил я. — А вот если нам кто-то мешать начнёт, тот и работает на нашего тайного врага.

Эх, на моё бы место кого-нибудь из тех лихих «попаданцев», что действовали на страницах романов! Он бы таких «зажигалок» прямо сейчас намешал бы. А что? Ацетона у нас просто завались. Я ведь с метаном осторожно экспериментирую, а нашим «уксусникам» поташ подавай. Вот я и приспособился прокаливать сухой ацетат калия. В результате для них получается поташ, а для нас — ацетон[2]. Я всей душой страдал, но часть его тупо сжигал. А что делать, если топлива просто край, как не хватало⁈ Теперь-то, похоже, придётся вообще весь на топливо пустить. Мало вам ацетона? Так у меня и этиловый спирт имеется! Тоже лихо горит. И оба не так уж сильно по теплотворной способности уступают бензину[3].

А ведь я в свои «зажигалки» ещё бертолетову соль добавить могу. Что там нужно? Правильно, через горячий раствор поташа пропустить хлор. Поташ имеется, а хлор получить — раз плюнуть. Обработаю соляной кислотой марганцовку — вот и хлор на выходе[4].

Кстати, тут я могу гордиться, марганцовки у меня теперь просто завались! Почти два кило. Где взял? Да уж не купил, конечно. Не продают её нигде, да не делают, мы первые!

Помните, когда сталь на горелке плавили, я обратил внимание на характерный малиново-фиолетовый оттенок. Он свойственен только раствору перманганата. Эта реакция даже использовалась на определение наличия марганца в руде. Обжигали, потом сплавляли со щелочью, чаще всего с едким кали в потоке воздуха. В определенном температурном интервале при этом образуется манганат калия. При растворении он разлагается на оксид марганца (IV) и перманганат калия[5].

Объяснение этому я нашёл только одно — лимонит тут имеет примеси марганца[6]. И сталь из него получается самолегированной, как это называют.

Так что я лишь немного изменил технологию. При подготовке «чёрного камня» я к «ржавчине» добавлял немного едкого кали и прокаливал при чуть другой температуре, обдувая воздухом. А потом промывал получившийся «черный камень» водой, убирая в раствор избыток едкого кали и марганцовку[7]

«Так чего ж тебе не хватает?» — спросил я сам себя. А не хватало много. Всё же спирт и ацетон — плохие заменители нефтепродуктам. Горят нестабильно, энергии содержат меньше… Хотелось бы керосина. Или хотя бы солярки. Это раз.

А во-вторых, получать хлор в непрозрачных керамических ёмкостях, да без датчиков и автоматики — та ещё русская рулетка. Стеклянной посуды хочу, прозрачной и удобной. Потому и не спешил с экспериментами, собирался стекло получить, да посуду изготовить. А теперь — зась! И надо думать, как выкрутиться.

В-третьих, опыт Великой Отечественной говорил, что смесь лучше загустить. В идеале — до некоего подобия напалма. И чем прикажете это делать? Штатных средств не имеется, а те, что есть… М-да…