Патриот. Смута (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

Ему нужно только до Жука добраться. А дальше уже здесь все налажено.

Дошел ли он уже или еще нет? Неясно. Упирается все в несколько дней. При большом нашем везении, может быть — пару недель. Их передовые отряды уже здесь, а значит…

Черт, без татарского пленного, желательно знатного, мурзы какого или богтура, ничего не ясно.

Я встряхнулся. Сейчас нужно решить проблему попытки мятежа. Быстро, решительно и жестко.

Распрощался с Григорием, оставив его думать о колоссальных финансовых суммах. Дорого богато облаченный двинулся к терему. За воротами уже собирались люди, слышались крики, шум гам.

— Сколько⁈ — Выкрикнул я

— Полсотни пока. — Донесся ответ с надвратной части стены.

— Ждем! Три сотни будет, тогда можно.

Слышалось недоброе, нарастающее ворчание за стенами. Люди требовали показать воеводу, явить господина. Дать ответ о делах творящихся. Кричали — «доколе»!

Гул нарастал.

Я занял позицию на ступенях терема. Прошло минут пятнадцать по моим прикидкам и, наконец-то, ворота открылись. Полностью, нараспашку.

Люди не ожидали такого, думали, что ломать придется, штурмом брать. Все толпой ломанулись внутрь. Во дворе никого не было. Всех верных воеводе воинов я расставил по углам так, чтобы вначале вошедших было хорошо видно. Мы не противодействуем, не льем кровь, пока смотрим.

План работал.

Внутрь кремля вошло как раз сотни три человек. Мужики, злые, встревоженные, почти все вооруженные. У кого сабля, у кого аркебуза, у кого копье или даже бердыш. Идут озираются, к драке готовые. Среди них выделялись стрельцы, которые шли небольшими группами, человека по три-четыре. Видно, что объединяются по знакомству. Стоял бы во главе этой манифестации их сотник — они бы всей толпой пришли первыми, строем и серьезно.

Значит, стрелецкий командир пока что вне подозрений. С казацкими атаманами сложнее. Их в толпе выделить не так-то просто.

Пока что мои соображения все больше подтверждались. Руководство служилых людей само было не в восторге от творящегося. Им не нравилось бездействие воеводы. А тот, да и, судя по всему, его предшественник что-то твердой рукой делать опасался.

Почему? А вдруг народ не поймет.

Помимо мужиков бунтовать пришли и женщины. Даже детей-подростков видно было. Немного, человек десять. Может, думали, удастся что-то стащить, пограбить. Не сегодня.

Присутствовали среди толпы и какие-то грязнящие, совсем обнищавшие люди и достаточно неплохо одетые. Хотя ощутимо меньше. Я выделил троих прямо вполне презентабельных. Сотники? Атаманы казаков?

Толпа орала, требовала чего-то неясного.

— Воеводу хотим!

— Доколе!

— Сколько терпеть-то, жизни нет никакой!

— Убийцы! — Опа-на. А откуда ты, мил человек, знаешь это? Это звоночек.

Но народ, оказавшись внутри кремля, пущенный сюда без применения силы и встреченный каким-то одетым в железо воином, чувствовал себя не так уверено. Люди не успели разгорячиться. Провокаторы еще не запустили свои речи, которые, как это бывает, поддерживаются массами.

Ворота за пришедшими закрылись. Задние ряды от этого напряглись достаточно сильно, стали озираться по сторонам. Те, кто был впереди, этого не видели и еще не понимали. Я заметил на колокольне человека, он ждал моего сигнала. Хорошо, свято отец справился с задачей, не подвел.

Все готово.

Вперед из толпы вышел одетый в серый кафтан, достаточно потертого вида мужик. Лет сорок на вид, окладистая, лохматая борода.

— Кто таков будешь? Где воевода, мы все к нему!

Наши взгляды встретились, и он как-то сразу смешался, чуть отступил.

— Я, Игорь Васильевич Данилов! Письма привез воеводе вашему! Писанные Царем Дмитрием!

Народ тут же зашептался, зароптал. Из толпы раздались крики.

— Убийца! воевода где⁈

Первый есть.

— Воеводу покажи. Тать!

Второй попался.

Сейчас верные Фролу Семеновичу люди по моему указанию подмечали тех, кто кричит больше всего и к действиям призывает. Заговорщиков. Их, по моим прикидкам, должно быть здесь человек десять, может пятнадцать. Самых активных, пожалуй, двое — трое. Остальные — сочувствующие или купленные за краюху хлеба. Времена тяжелые, за ужин бедняки могли начать орать и выкрикивать что угодно. Глядишь, дойдет до грабежа и удастся что-то себе урвать.

Но, опыт работы с массами имеется, сейчас подстрекателей выделим, потом с ними поговорим. Кто с Маришкой связан, на виселицу, остальных на исправительные работы. Все как положено. Никакого кровопролития.

— Воеводу убил, гад!

— Где милость наша Фрол Семенович?

— Убирайся вон! Не хотим тебя. Воеводу хотим.

Ударил колокол. Раз, громко, протяжно.

— Я пришел в Воронеж, всякую падаль разбойничью карать! — Выкрикнул я.

Еще удар.

— Все, кто с Маришкой повязаны, в петлях болтаться будут!

Еще удар.

— Воевода ваш, жив, здоров! Народ честной! Тати убить его хотели, меня подставить! Не вышло!

Глава 17

Ну что, не ожидали! Разбойнички.

Толпа начала переглядываться, перешептываться. Единого порыва к действию я в них уже не видел. Распалить массы и создать из них ударный кулак праведного гнева не удалось. Идея поднять народный мятеж, русский бунт — бессмысленный и беспощадный у бандитов провалилась. Сейчас они начнут переходить к опасным, экстренным мерам. Запаникуют и будут работать уже не по плану, а куда кривая вывезет.

Тут-то мы их и возьмем. Всех до одного.

Я смотрел во все глаза, ждал как кто-то из вторых рядов вскинет пистолет. С такого расстояния попасть из огнестрела того времени, да в толпе — не просто. Но попытаться могли. Притащить сюда более массивный арбалет — выглядело сомнительным планом. Вскидывать лук и стрелять, тоже.

От пули доспех меня мог не спасти. Если только вскользь пройдет. Это все же не лату крылатых гусар.

Наблюдал. Готовился уклоняться.

Но жертвовать собой из бандитов никто не собирался. Понятно, что толпа в текущей ситуации вполне могла разорвать стрелка. Нападение на людей еще не ясно как обернулось бы.

Раздались громкие крики. Людей я примечал.

— Выйти, воевода! Скажи слово свое!

— Так, где воевода-то?

— Тать, убил его!

Значит, нападут позднее или, уже не охладили свой пыл. Передумали?

Работаем дальше

В этот момент, как мы и договаривались, на крыльце, в кольчуге и при сабле появился Фрол Семенович. Подошел ко мне, встал рядом. Держался он неплохо. Спину распрямил, подбоченился. Шапка с пером, красивая. И не скажешь, что трусливый дед рядом. Так с виду — боевой, опытный мужик.

— Тихо! — Выкрикнул он. Поднял руку в успокаивающем жесте.

Толпа продолжала гудеть.

— Тихо! Воевода слово говорить будет! — Заорал я.

Моего голоса хватило, чтобы люди притихли.

— Давай, как договаривались. — Проговорил я тихо, так чтобы слышал только стоящий рядом глава города.

Он взял слово.

— Люди добрые! Воронежцы! — Голос его был не так громок, как мне хотелось бы.

Но, работаем с чем есть. Не помер за ночь — уже победа.

— Чего, чего он говорит-то? — Раскатилось по задним рядам. — Что воевода молвит?

— В помощь мне послан человек! — Продолжал Фрол Семенович откашлявшись. Говорил, что было силы в его голосе. — Игорь Васильевич Данилов! Лиходеев всех изловить! Власть порядка и закона на земле утвердить!

Толпа начала гудеть, люди переглядывались. Фразы про закон и порядок, по моим наблюдениям вызвали общее позитивное настроение. Устал люд от творящегося беззаконья.

Воевода вдохнул и выдал на пределе своей громкости самое важное:

— Слушаться его во всем и не перечить! То мое слово!

— Кем послан-то⁈ — Раздалось из толпы.

Но, в этот момент от церкви зазвучал еще громкий голос.

— Братья и сестры! Православные христиане! — Святой отец отлично сыграл свою роль. Очень вовремя вступил в игру. Молодец.

Колокол ударил звонко, протяжно, и батюшка громко продолжил: