Стародум (СИ) - Дроздовский Алексей

— Лучше вам о нём не знать, — отвечает Душана.

Мы втроём возвращаемся в село. Не успеваем мы дойти до нашего двора, как впереди начинается какая-то суматоха: люди бегают, кричат. Это настоящий Предраг вернулся домой: грязный, вонючий, со спутанными длинными волосами и в порванной одежде. С очень удивлённым видом, что сейчас лето, а не зима.

— Перевёртыш спрятал настоящего Предрага в лесу, — поясняет Душана. — Наверняка засунул в лисью нору или того хуже, где мальчик проспал несколько месяцев, невредимый. А теперь ожил и выбрался на поверхность.

— Спасибо, — говорю.

— Да ладно…

— Нет, я серьёзно. Спасибо, что помогла Предрагу. И извини, что я в тебе сомневался.

— Ничего, я тебя понимаю.

В честь примирения в семье хочется открыть пиво, но оно ещё не настоялось. Вместо этого мы ставим на стол брагу, которую я как раз сделал несколько дней назад. В ней нет хмеля, она не такая крепкая, но всё равно вкусная.

Это моё извинение перед матерью за то, что сторонился её и подозревал почём зря. Всё это время она была тем самым человеком, которого я знал. Разве что отпечаток на неё наложил мир, в котором она пробыла много лет.

Но это ничего.

Впервые с момента её возвращения мы садимся за стол как одна большая семья. Едим хлеб, пьём квас и брагу, все довольны. Однако всё очень быстро переворачивается с ног на голову:

— Дядюшка Федот! — кричит с улицы парнишка Волк. — Там какие-то люди идут!

— Какие люди? — спрашивает папаня.

— Не знаю! Люди из лесу идут!

С недовольством опускаю краюху хлеба на стол. Кажется, люди безумца пожаловали раньше, чем я рассчитывал. Но ничего, эти тоже узнают, насколько остр мой духовный клинок.

До появления крепости Стародум из земли осталось 13 дней.

Глава 16

Воевода наносил удар за ударом, пока врагов не осталось.

Он всех победил.

Наша ратная сотня очень быстро оказалась на улице: кто в шлеме, кто с копьём, кто с дубиной. Некоторые босые. Но и мечей несколько нашлось: трофеи, оставленные черномасочниками.

Старики и в полном облачении выглядели не впечатляющее, а сейчас наше воинство представляет собой жалкое зрелище. Только Волибор как всегда стоит в первом ряду, высокий и крепкий, оттягивает взгляды на себя, чтобы остальные не выглядели помятыми. Если предстоит сражение, то мы не сможем оказать хорошего сопротивления.

Тем более, что сотник умер, а десятники пока не выбрали себе главного.

Со стороны леса к нам приближаются какие-то люди. В опускающейся вечерней тьме они выглядят злобными силуэтами, шагающими одной колонной. Человек десять уже вышли, остальные мелькают за деревьями.

— В ряд! — кричит Волибор. — Построиться!

Его голос громом проносится над селом. Сотня тут же бросается выполнять приказ, хотя какое может быть сражение, когда наше войско выглядит вот так? Наша единственная стратегия — быстрая атака на не ожидающего этого противника, с численным перевесом два к одному. Да, мы победили людей князя, но это была по большей части моя заслуга. И Веды, конечно же. С ней в руке битва оказалась гораздо быстрее и смертоноснее.

Сейчас лучше убегать: черномасочные сметут нас как кучку сухой листвы и даже не заметят.

Но почему они заявились так рано? Столько путешественников, проходивших через Вещее, говорили о войске безумца, стоящем на границе княжества, неужели они врали? Или безумец решил отправить к нам небольшой отряд?

— Погодите, — произносит Федот, вглядываясь в темноту. — Это не люди князя.

— Да, — отвечает Збигнев. — Это каролинские.

— Откуда ты знаешь?

— Тот лысый спереди — это Самовлад, мы с ним как-то рыбу ловили на Калюге. Ну да, а вон тот справа — Гремислав, зять нашего Истомы покойного.

Действительно: масок на них нет, и доспехов воинских тоже. Из оружия только рогатины и дубинки, да и то, скорее от трупоедов, чем для нормального сражения. Вскоре и я узнал пару человек из соседней деревни: пересекались как-то в лесу, когда ягоды собирали.

Наша ратная сотня заметно расслабилась: оказалось, что никто сегодня умирать не будет. Если бы сюда и правда пришли люди безумца, никто из стариков сегодня бы не выжил.

Конечно же Ярополк будет утверждать, что сам бы всех одолел, круша врагов направо и налево, гремя стальными шарами на всю новгородскую землю, но все мы знаем, что никакой настоящей силы у нас нет. Мы просто кучка смердов, попавших в трудную ситуацию.

— Здравы будьте, — произносит Самовлад, приближаясь. — Говорят, вы тут людей князя побили.

— Кто говорит? — спрашиваю.

Во время сражения у нас в селе было много путешественников, так что они могли передать вести, но я не рассчитывал, что кого-то кроме безумца это всерьёз заинтересует. Впрочем, чему здесь удивляться? Раз мы знаем, что наш Великий Князь стоит на Волге, то и он узнает о произошедшем в Вещем. Слухи — они такие. Быстро расползаются.

— Люди, кто ж ещё? Говорят, вы этих выродков… всех на тот свет! — Самовлад лыбится гнилыми, щербатыми зубами. — Да и мы не дураки — вона сколько могил свежих!

— Да, это мы! — тут же заявляет Збигнев. — Всем носы на жопы натянули!

Пришедшие из соседней деревни принимаются одобрительно галдеть, пока наши хвастаются содеянным. Всё то же самое, как когда охотники возвращаются с добычей, только в этот раз они подстрелили не птицу, а людей князя. Над нашими стариками появляется множество духов хвастовства в виде светло-коричневых лепестков. Летают туда-сюда, ложатся на плечи людей и падают на землю.

— Кто у вас тут главный? — спрашивает Самовлад.

— Этот, — Третий указывает на Волибора. — Вместо Ратмира у нас.

— Нет, не я, — Волибор указывал пальцем на меня. — Вот этот пацан главный.

От такого заявления у меня аж мурашки по телу. С чего это меня вдруг главным поставили? Я никто, безродный смерд: не был солдатом, как три десятка стариков в нашем селе, и не пользуюсь таким уважением среди остальных, как Волибор.

— Вы с ума сошли? Почему это я главный?

— Это ты всю кашу заварил, — заявляет Волибор. — К тому же ты у нас самый умный.

— Самый умный у нас Никодим. Спросите у него про любую прочтённую книгу — все процитирует. А ещё он греческий понимает.

— Я имею в виду, — продолжает мужчина. — Что ты самый умный в нормальном смысле.

— Никакой я не главный, — говорю. — Но это сейчас не важно. Зачем вы пришли?

— Как зачем? — переспрашивает Самовлад. — Рожи бить да жопы драть.

— Кому?

Каролинские переглядываются, будто ответ на этот вопрос очевиден.

— Людям князя, кому ж ещё!

Теперь понятно, почему они припёрлись. По соседним деревням прошёл слух, что в Вещем убили людей князя, а ещё коня-барина, поэтому эти люди собрали свои пожитки и отправились к нам, чтобы веселиться вместе. Вот только никто здесь веселиться не собирается.

— Разворачивайтесь и уходите, — говорю. — Мы уже наворотили дел, не хватало ещё, чтобы и вас задело. У вас семьи, дома, долгие годы жизни впереди, не надо от этого отказываться ради какой-то дурацкой мести князю.

— У нас не будет домов! — внезапно с яростью шипит Самовлад. — Их сожгут, когда явится безумец! А он явится!

— Явится-явится, — подтверждает кто-то из толпы впереди.

— А ещё князь забрал наших людей! Эта мошонка плешивая сидит там в Новгороде, жопа в шелках, а друзья наши в петле болтаются!

— Он и у вас увёл? — спрашивает Волибор.

— В том году двое к нему пошли — сейчас все синие, с языками наружу. И в этом троих забрал.

А вот это хреново. Наших троих людей мы отбили, но до этого посыльный князя с конём-барином успели поездить по окружающим землям и увести людей в деревнях, которые побоялись спорить. Значит у каролинских мужиков есть право гневаться на безумца, брать рогатины и пытаться вернуть своих. А заодно и повеселиться по пути. Что может быть прекраснее, чем насолить человеку, которого они всей душой ненавидят? Юрий Михайлович за время правления настроил своим безумием против себя даже мирные деревни.