Только вперед! (СИ) - Старый Денис

Сказав, вновь направился к жеребцу, грубо оттолкнул лакея, сам взял за уздцы животное и повёл в конюшню.

Угодил, видимо, я герцогу. Даст Бог, и он мне добро сделает. Вообще ходили слухи, что Бирон не такая уж и скотина. И что те, кто к нему обращается при этом с добром, уважительно, те непременно получают то, что хотят. Но это и был расчёт у меня.

За такого коня я хотел бы как минимум роту кирасир, причём, с добрыми конями и полностью оснащённые, в том числе, конечно, и кирасами. Да ещё можно было бы что-то прибавить. Посмотрим по обстоятельствам.

Капитан Засс тактично удалился. Я некоторое время стоял в одиночестве. А после и герцог ушел, и лакей меня повел на аудиенцию к государыне.

— Да… Говорили, что лицо нашего пригожуна турки попортили… Но тебе будто бы и добре так, — говорила государыня, проведя пальцем по моей щеке со шрамом.

— Подлецу, Ваше Величество, всё к лицу! — лихо и придурковато ответил я.

Анна Иоанновна разразилась смехом.

— Ну как есть, бравый вояка! — сказала женщина.

Потом лицо императрицы резко стало грозным и серьёзным.

— Ведаешь ли ты, что племянница моя, Аннушка, в тягости? — нахмурив брови, спрашивала государыня.

— Так точно, Ваше Императорское Величество, — отвечал я.

— А коли ведаешь, то… — императрица замялась. — Будет тянуть тебя в кровать к себе, то сперва до медикусов зайди. Позволят — я супротив не стану. А нет… и волю мою нарушишь… уды твои срамные прикажу отрезать.

К горлу подкатил ком. Вот чего не хотелось бы, так это оказаться без мужского достоинства. И я не был склонен думать, что императрица сказала мне это лишь для красного словца.

— Сколь за коня того хочешь? Герцог как увидел его, так все дела оставил, чуть было из окна не выпрыгнул. Насилу уговорила по лестницам пройти, — усмехалась императрица.

Она уже сидела на большом стуле, я стоял напротив неё в нескольких метрах. Комната была обеденная, хотя стола не было. Он скрылся под полом, и сейчас внизу должны кухонные работники заставлять стол яствами, а после, как только императрица стукнет каблучком или ещё чем, они поднимут обеденный стол.

— То подарок герцогу, Ваше Величество, — сказал я, и ждал совсем другой реакции.

— Не будет такого, что герцог должен тебе останется. Уж не ведаю, что там за жеребца ты привёл. Но за доброго коня герцог жизнь свою отдать может, — государыня грозно на меня посмотрела. — Цену назови!

Признаться, я несколько растерялся. Просто продавать коня я не думал. По крайней мере, не за деньги.

— Могу ли я подумать, Ваше Величество? — спросил я. — Пока и не ведаю, что мне нужно. Серебра вдоволь, жена в тягости также есть…

— Думай! Но не шибко долго! А Юлиана в тягости? — спрашивала императрица.

Не получилось всё-таки перебить тему разговора. Так или иначе, но хотелось, чтобы герцог сам что-то предложил за коня. Наверняка императрица даже не может представить, что за животное я привёл. И какое у этого животного может быть потомство. Отдельная великая порода может получиться.

Императрица встала, ничего мне не говоря, отвернулась к окну. Ну конечно, ей более любопытно видеть, как сейчас радуется и забавляется с подаренным жеребцом её фаворит.

Ко мне подошёл лакей и рукой указал на выход. Я поклонился могучей спине могучей императрицы. Вышел.

Признаться, даже и не понял, зачем меня вызывали во дворец, если ничего конкретного сказано не было. Даже ни на грамм не обсудили о том, что я должен буду сделать, и почему я так одарён милостью императорской и чином повышенным.

А потом всё стало на свои места…

Глава 16

Петербург

1 сентября 1735 год

— Александр Лукич! Когда меня предупредили, что вы уже в Петербурге, и не поверила. Александр… я вас люблю… — выпалила Анна Леопольдовна, вбежав в комнату, куда привёл меня лакей.

Ну что, Норов? За что боролся — на то и напоролся! И как теперь будешь разбираться со своими бабами, а также и со своими чувствами? Хватит хоть на всех?

— А вы? Вы любите меня? — ошарашила меня вопросом будущая мать будущего наследника российского престола.

Анна Леопольдовна целовала меня, обнимала, отстранялась, смотрела на меня, снова целовала. Под ахи и слёзы больше всего поцелуями был награждён мой шрам на щеке.

— Ну как же так! Вы подвергались опасности! Вас могли убить, — причитала Анна, гладя меня по щеке со шрамом.

Нездоровая страсть поглотила Анну Леопольдовну. А я не мог ей ответить даже половиной тех эмоций, которые наверняка девушка сейчас испытывает. Девушка ли…

Я, женатый человек, целуюсь и обнимаюсь с замужней женщиной. Да к тому же ещё и беременной. Если смотреть на ситуацию с такой точки зрения — я аморальный тип. Но сколько же в этом во всём было нюансов! И как же остро на всё реагировал мой организм.

Галантный век — он такой! И что важно для любого мужчины, ведь никого я сейчас не обманываю. Одна женщина, которая сейчас осыпает меня поцелуями, знает о существовании моей жены. Юлиана знает, что она моя жена лишь из-за того, что сейчас великая княжна так страстно прижимается ко мне. Знают, может окончательно еще не приняли ситуацию, но хотя бы лжи нет.

Только минут через пять, словно бы пробежав в быстром темпе вокруг стадиона, запыхавшись, Анна отстранилась от меня на пару шагов.

— Как же мне не хватало твоей поддержки, когда я… когда меня… — Анна Леопольдовна расплакалась.

Я подошёл и нежно обнял, по сути, ещё девочку, пусть и физиологически ставшую женщиной. Далеко не всегда сознание меняется одновременно с обрядом венчания.

— Я хочу быть с тобой, как с мужем со своим, — сказала Анна и зарделась.

— Я слово государыне дал, что не возлягу с тобой, пока медики не проверят, можно ли это делать.

— Ты о таком говорил с императрицей? — если и удивилась, то немного, Анна Леопольдовна.

Я улыбнулся, развёл руками.

— Не я говорил, но со мной говорили. Государыня печется о вашем здоровье.

— О наследнике престола она…

— Не нужно, — одернул я Анну.

Наверняка нас слушают. А у меня во врагах тот, кто имеет возможность знать о прослушках. Да и слушают наверняка люди из Тайной канцелярии розыскных дел.

Анна поджала нижние губки, нахмурила бровки, начала что-то думать.

— Нет… сегодня не разрешит медик! — выпалила она уже итог своих мыслей.

Был бы не готов услышать подобный ответ, точно бы поперхнулся. Но я же вижу эту наивную простоту. Анна Леопольдовна прямолинейная. По крайней мере, со мной. И рассматривала так недвусмысленно.

— Тогда в следующий раз! — серьёзным тоном, стараясь не засмеяться, сказал я.

— Целуй меня и трогай! — томно сказала Анна Леопольдовна.

Не то, что я хотел бы сделать с Анной, но… Ещё не менее получаса мы целовались и трогались. Немного, видимо, тронулись и умом.

Лишь стук в двери прекратил наши шалости. И он был, наверное, спасительным для нас обоих. Ещё немного — и я точно сорвался бы.

Ох уж этот галантный век! С его прелюбодеяниями, откровенностью в любви и множественностью этой самой любви.

Скоро я вновь стоял перед императрицей. Рядом с государыней находился её фаворит Эрнст Иоганн Бирон. Он был счастлив, что тот влюбленный мужчина, или даже подросток в пубертатный период, побывавший на удачном свидании.

Отстранённая и глуповатая улыбка, туманные глаза, отсутствие понимания, что вообще происходит — складывалось впечатление, что это всё про герцога. И не знал бы я, что виной всему — уникальное животное, мог бы заподозрить неладное. Что государыне её любовник изменяет.

Наверное, так радоваться подарку в виде отличного коня может только человек, больше любящий животных. Ну или Бирон.