Русский флаг (СИ) - Старый Денис

Почти месяц девушка сопротивлялась, сражалась с собственными чувствами, чтобы в один миг тщательно выстраиваемая оборона рухнула и она оказалась в жадных объятьях Фрола.

— Я жду войны, я хочу умереть достойно, я не могу знать, что ты, Марта, с другим. Но я не могу предать командира… — сказал в какой-то момент Фрол, мучавший себя и также выстраивающий оборону.

И тогда Марта… Сама… Она накинулась на солдата-гвардейца, стала целовать его. Потом бить. Пощечины одна за одной летели Фролу в лицо. Он стойко их принимал. Тем более, что как только сильная, пусть на вид и хрупкая, ручка Марты ударяла щеку мужчины, туда сразу же устремлялись женские губы.

Такая внутренняя борьба могла длиться долго, если бы только в один момент Фрол не взял девушку и не отнес ее к себе в комнату. На глазах у всех работников ресторана. Но этим двоим было все равно, они сопротивлялись не реакции общества, только лишь один человек мешал им соединиться. И он и она были признательны Норову, уважали его, потому и не могли… Но чувства разрушили и эту преграду.

Фрол нес Марту, они смотрели друг другу в глаза, заплаканные глаза девушки и решительные глаза мужчины. Он повинится перед командиром. А не простит капитан Норов… Грех это великий — думать самому себя жизни лишить. Но у солдата есть намного больше шансов умереть, особенно при желании и без того, чтобы ценить свою жизнь.

Цунами страсти захлестнули молодых людей, они забылись обо всем, чтобы… Поутру влюбленные проснулись и не могли смотреть друг другу в глаза. И Фрол ощущал себя предателем, и Марта поедала себя, уверившись, что то, что она сделала — это низко и так поступают лишь падшие женщины.

И теперь, после того, как каждый вечер Марта и Фрол были вместе, чтобы поутру ощущать «похмелье» от своей страсти, девушка провожала Фрола, будучи уверенной, что живым она его больше не увидит.

Колеса телеги мерно стучали по мощенной дороге, цокот конских копыт убаюкивал гвардейцев-измайловцев, сидящих верхом и вчера бурно прощавшихся со своими зазнобами, ну или с женами.

А Марта рыдала. Соревновалась с моросящим дождиком, кто больше увлажнит камни на мостовой. Пока Марта выигрывала, ее слез было больше, чем редких капель дождя.

В таком состоянии, не шевелясь, лишь слегка подрагивая плечами и всхлипывая, девушка простояла минут двадцать еще после того, как телега с солдатом-гвардейцем и с сопровождением из всадников, исчезла за поворотом направляясь на Московскую дорогу.

А после… Вдруг в голову влетела информация, которая ее моментально взбодрила.

— Мне же телят должны привести нынче же? Кто примет их и деньги уплотит? Не поспею, так в другой трактир повезут мясо! — причитая, приподнимая по бокам платье, Марта бежала в сторону ресторана.

И теперь уже не конские копыта цокали по мостовой, а туфельки хозяйки лучшего ресторана в Петербурге, причем, весьма не дешевые башмачки были не девушке.

И хотелось бы верить и Марте, и всем партнёрам этого заведения, что ресторан лучший не потому, что он единственный, всё остальное можно назвать либо трактиром, либо даже кабаком. Астория — лучшее разведение столицы Российской империи, потому что здесь лучше всего кормят, обхаживают гостей, создают уют.

— Где Миллер? — влетев на хозяйственный дворик ресторана и не застав там одного из поставщиков, как и тех бычков, которых должен был пригнать Миллер, строго спрашивала Марта.

Её помощник, рослый детина Савелий Кучнов, стоял, понурив головой. Опять не смог договориться к капризным поставщиком. Ну не получается у Савы так, как выходит торговаться у Марты.

Он почти всегда сопровождал Марту, если нужно было проводить с кем-то переговоры. Внушительный детина, в целом, способный малый, пусть и заставлял на себя оборачиваться и уважать только за вид, но, по сути, был неопытным, а, порой, даже слабохарактерным человеком.

— Ты упустил Миллера? Сава, ты понимаешь, что он сейчас продаст этих бычков Милле или Гансу, а ты потом объясняй нашим посетителям, почему в меню нет томлённых щёчек. Напомнить тебе, сколько именно приносит это блюдо дохода? — отчитывала своего заместителя Марта, при этом не особо злостно.

Хозяйка уже видела, что господин Миллер идёт к ней навстречу. Без бычков, но всё же, завидев Марту, немец, занимающийся поставками мяса в трактиры, решил поторговаться.

— Госпожа Марта! А я уже направил лучших бычков этой недели господину Гансу Шулле. Как жаль… Как жаль! — Миллер картинно взмахнул руками.

— Действительно… Как же мне жаль, что на следующую неделю, как и на два месяца вперёд я уже заключила контракт с другим поставщиком.Купец Колядов будет поставлять мне голштинских бычков. С ним же можно договориться и о поставке яиц и молока… Да обо всём. Так что… Не извольте беспокоиться за меня! — усмехнулась Марта и быстрым шагом направилась в ресторан.

Миллер посмотрел ей вслед, в очередной раз восхитился женской красотой, энергией, и характером девушки.

— Да стойте же, госпожа Марта. Давайте договариваться! — кричал вслед уходящей хозяйки ресторана поставщик.

— Снижаешь цену на десять долей от сотни на все поставки! — выкрикнула Марта, остановившись, но даже не обернувшись.

— Да не будет так! Это же грабеж! — выкрикнул Миллер, рассчитывая на то, что торги продолжатся.

Да он скинул бы цену и на двадцать процентов на все свои товары, если бы только Марта оказалась чуть более благосклонной. И рыжая бестия знала об этом. Но теперь у нее точно есть мужчина, который любит и любим.

— Бери телегу, езжай по всем деревням вокруг. Отправь людей к Колядову. Покупай за любые деньги телят! — приказывала Марта. — Я ещё Миллера уговорю сделать скидку. Дурак! Кому, кроме меня нужно так много телятины? У кого такая посадка гостей, как у меня? Приползет просить, когда телят не купят! — говорила Марта, направляясь в ресторан.

И было смешно наблюдать, как за хрупкой девушкой, подобострастно и гуськом, семенил огромный детина Савелий. Как за мамкой. Пора было готовиться к вечернему наплыву гостей.

А переживания Марты? Она ночью ещё в подушку попадает, а пока работать и улыбаться гостям.

Башкирские степи. Южнее Уфы

20 октября 1734 года

Батыр Алкаин уже намеревался направиться на зимнее стойбище. Нужно ещё подготовить юрты, выкопать землянки, соорудить навесы. И хорошо, когда это делается загодя, а не при покрытой снегом землёй.

Его небольшая орда в этот раз была готова к зиме, как никогда ранее. Отары овец увеличились, коз становится все больше. Так что молоко и сыр в роду будут.

Ещё в достаточной степени заготовлено сено, даже закуплен овёс, другие крупы и зерно. Если добавлять в сено эти закупленные у русских злаковые, то кони к весне не только не потеряют в силах, но могут стать ещё выносливее и мощнее.

При этом Алкаин потратил почти всё серебро, которое было у него, чтобы оградить орду от голода. Мало того, так еще и часть оружия продали. Оно сейчас поднялось в цене неимоверно.

В орде Алкаина было много кузнецов, которые производили отменное оружие. Кроме того, недавно были разбиты два русских отряда, из тех охотников, которые не хотят дожидаться непосредственно у него начало войны, а уже сейчас нападают на башкирские отряды. Так что продавал Алкаим в основном трофейное оружие.

Вот, и сейчас, здесь, рядом с Уфой, Алкаин выполнял не только взятые на себя обязательства по помощи одному очень странному русскому капитану гвардии, но и торговал. Совмещал одно важное дело с ещё более важным.

Башкиры отлично знали эти места, и у них были определённые договорённости, где можно было бы встретиться для торга, но так, чтобы вдали от русских патрулей.

Правда была опасность, что союзные русским башкиры могут понять, где собираются для торга и разговоров степняки. Но удрать небольшому отряду всегда получиться.

Алкаин спешил в условное место. Ему уже сообщили, что уважаемые в Уфе люди ищут именно этого башкирского старейшину. И у старшины проступили на лице признаки удивления, когда Алкаин увидел, кто его искал.