Русский флаг (СИ) - Старый Денис

— Скорее я вырежу целую орду, чем стану своими людьми торговать. Я считаю, что это была шутка. А ты, уважаемый, не прибедняйся! Всё ты уже понял, всё ты уже решил. Так чего хочешь от меня? Чтобы мои люди сопроводили твой товар до Москвы?

— Так есть, — кивнул в знак согласия Мустафа. — Можно без голова твой человек. Проведи, если можешь, к Москве.

— Тогда у меня иное предложение к тебе, достопочтенный Мустафа. Я могу договориться с Кирилловым или будь с кем ещё другим, чтобы твой товар пропускали в Москву. Но я должен иметь с этого долю! — сказал я.

— Сперва твои люди бить я. То есть унижение моё! А нынче ты, как и не быть ничего меж нами дурного, долю хотеть? А ты вложить серебро в дело? Искандер, ты же мудрый воин, вот и думай! Не вложить деньга ты, не быть… Мне нужны деньги, — разразился тирадой Мустафа.

— Среди твоих людей есть люди христианской веры? Которому ты бы доверил дело и деньги? — с задумчивым видом спросил я.

Мои мысли пошли вскачь, как выпущенный на волю резвый жеребец. Это же просто удача какая-то: Мустафа имеет выход на индийские и китайские товары. Уверен, что он сам у кого-то покупает. Но это неважно.

Важнее сейчас то, что запрос на чай или кофе и в России, и в Европе просто колоссальный. То что можно купить в Уфе за дорого, можно продать в Питере за неприлично сильно дорого.

— Искандер… А со мной уже говорить Кириллов. Он хотеть знать про Индия. Но я ему отказать. Мне нет что сказать. Он прибыть сеять в эти места зёрна войны. Начнется война, Мустафа сюда не приедет, Мустафа поедет в Грузию или в Османскую империю. Потому я быть думать. Я уйти за товар, деньга давай! Без деньга, не быть соглашаться…

То есть я должен был, чтобы войти в долю с Мустафой, дать денег на покупку товаров? Опасно. Но… А почему бы и нет.И начался торг. На фоне того, что в этих краях нынче крайне мало людей, с которыми можно вообще хоть о чём-то поговорить, кроме как по службе, даже такие интересные баталии в торговле, которые мы устроили с Мустафой — своего рода развлечение.

— Приходи завтра, достопочтенный Мустафа, я дам тебе восемьсот рублей на закупку чая. И, как мы с тобой и договаривались, я проведу тебя через все заслоны и русские мытни, — подводил я итоги почти что часового спора с торговцем [мытня-таможня. До середины XVIII века внутри империи было множество таможен].

Все складывалось хорошо и я ложился спать с весёлым настроением. Уже завтра поутру обрадую Кондратия Лапу тем, что он может отправляться в дорогу и что в тех местах он будет моим полномочным представителем, о чём я обязательно оформлю соответственную бумагу, да ещё и завизирую ее у Кириллова.

Ну и нужно сделать копию купчей грамоты, чтобы застолбить за собой те места. Потом, конечно, придётся землю передавать государству. Но пока наиболее значительные золотые жилы попробуем начать разбирать сами.

Замаячило ещё одно очень важное дело — торговля эксклюзивными восточными товарами, которые мог бы обеспечить Мустафа. Да, это дело не государственного масштаба.

Как раз-таки Иван Кириллович Кириллов и занимается всем, чтобы иметь возможность торговать с Индией. Вот его дело — государственное.

Хотя Кириллов заблуждается. И в современном мире я не вижу возможности преодолеть горные перевалы и попасть в Индию через Афганистан. Это можно ещё сделать через Иран, хотя придётся идти через пустыни и опять же и горы, и долины преодолевать.

Но через Гималаи проходить? Или через разрозненные племена на территории Афганистана? Однако, Кириллова не переубедить. Он верит, что поступает правильно.

И, возможно, он в чем-то прав, потому как Мустафа всё же и торгует индийскими товарами. Значит, они сюда приходят, может быть, даже и через иранский путь. Но подумаю об этом завтра.

Я закрыл глаза и моментально очутился в царстве Морфея. Я так хотел видеть хотя бы во сне Анну… Я так хотел в том же сне сдернуть ночную рубаху с Елизаветы Петровны… Марта… Хотя к рыжей бестии я уже относился, скорее, как к своему бизнес-партнёру. А совершать куинтус с партнёром… Это как-то неправильно. Хотел сна красивого, яркого, чтобы разбавить серые будни.

— Горим! Горим! — закричали за дверью.

Я открыл глаза вдохнул… И моментально закружилась голова. Наверное, уже не оставалось воздуха, только угарный дым стелился в моем кабинете. Записи… Деньги… На первом месте мои записи… Их нужно спасти!

Я попробовал приподняться, но вновь закружилась голова и меня повело в сторону…

Глава 18

Если бы выживание после покушения было бы олимпийским видом спорта, то я бы был в нем чемпионом.

Фидель Кастро

Уфа

24 октября 1734 года

В таком состоянии, когда вокруг сплошной дым, а ещё окончательно не отошёл ото сна, сложно моментально принимать правильные решения. Так что секунд десять мне понадобилось для того, чтобы взять себя в руки и привести мысли в порядок. За это время я еще вдохнул некоторое количество угарного газа.

И уже после я резко стянул матрас, набитый соломой, разорвал на нём чехол на лоскуты, смочил такую тряпицу в кадке с водой, которая неизменно стояла недалеко от моего спального места. Остаток воды вылив в сторону стола с бумагами, я повязал мокрую тряпку себе на лицо и распластался на полу.

Таким образом я меньше угорал от едкого дыма и смог ползти к тому самому заветному столу с ящичками, выполненному по моему заказу местным плотником, где хранились многие мои бумаги. Уверен, то, что написано и начерчено в этих бумагах — ценность для всего человечества. Возможность для России и вероятность моего возвышения.

Так что у меня и в мыслях не было бежать, спасая свою жизнь — я стремился спасти свой труд. Сохранить то, что на протяжении уже трёх месяцев почти каждый день пишу, черчу. На бумаге я вспоминаю все свои знания. Выписываю новые идеи, ставлю первоочередность. То есть там труд, который терять я не собираюсь.

— Ваше высокоблагородие! — кричал Кашин за дверью.

Он каждый раз вклинивался со своим воззванием между ударами топором по двери. Кричал сержант постоянно, но грохот ударяющегося топора заглушал даже его истошный ор.

Дверь была закрыта на замок. Я мог бы подползти к ней, взять ключ, который висел на небольшом сучке, отпереть замок. Но был уверен, что за эту самую минуту сгорят все мои бумаги.

Вот только никакого открытого огня я не видел. Да и не сказать, что было сильно жарко. Дыма вокруг было много — не видно и пальцев вытянутой руки. Но я руководствовался народной мудростью: «дыма без огня не бывает!» — и таким образом пребывал в уверенности, что где-то рядом обязательно что-то горит.

Как быстро может сгореть деревянный дом, я знал. Жизнь большую прожил, повидал. Может потому и действовал в соответствии со своим видением проблемы. Спасать документы!

— Бам-бам-бам! — стучали топоры по массивной дубовой двери.

Сам выбирал такую — качественную! Потребовал недавно, чтобы заменили прежнюю хлипкую дверь. Так что порой и не поймешь, где найдешь, где потеряешь.

Намоченная тряпка на лице, безусловно, помогала, но абсолютного спасения не приносила. То, что я не шёл в полный рост — тоже помогало оттянуть время, когда доля угарного газа в моём организме станет критической. Угарный газ стремился выше, оставляя незначительную зону относительной безопасности у самого пола. Надо чуть реже дышать. Но тогда голова начинает кружиться ещё и из-за того, что не хватает воздуха.

Благо кабинет мой был небольшим. В Уфе из-за дефицита жилого пространства — словно на том корабле — всё сжато и максимально функционально. Так что мой кабинет ещё казался прямо-таки императорской бальной залой. Больше были только у полковников и у Ивана Кирилловича Кириллова.

Но добрался до бумаг я быстро. Сундук… Тут был рядом большой сундук, который я подтянул ближе и беспорядочно скидывал бумаги и деревянные папки.

— Бам! — дверь слетает с петель, замок рассыпается, будто бы слеплен из глины.