Родная гавань (СИ) - Старый Денис

Нам пришлось отправлять сотню бойцов вперёд. У них была своя задача — должны были отвести как можно дальше коней. Причём, почти всех. Делать это вызвались башкиры, которые необычайно ловко сразу же набрали большую скорость и погнали табуны лошадей на северо-запад. Вряд ли за ними будет погоня, а, если будет, то пусть ещё попробуют догнать. И таким образом мы сбережём своих лошадей.

Гуляй-поле было выстроено по-хитрому. Было одно кольцо из телег. За ним небольшое пространство, шагов в десять. А потом ещё одно кольцо из телег, мешков. На некоторых участках успели даже выкопать небольшие рвы и выложить небольшие валы. Но, даже если ров будет глубиной в метр, то он уже является препятствием и для коней, и несколько для людей.

Нам бы день — и мы бы здесь построили целую земляную крепость! Впрочем, возможно, так оно и будет. Ведь, если мы отобьём сегодняшний приступ, то татары уже начнут разбегаться, а ночью работы по обустройству полевого оборонительного лагеря продолжатся.

— Ждём! — отвечаю я на немой вопрос в глазах офицеров.

Татары были уже менее, чем в ста шагах от наших укреплений. Но я хотел подпустить их ещё ближе. Ведь, если создавать заторы из убитых всадников, то лучше это делать рядом с нашими непосредственными оборонительными линиями. Тогда противнику будет сложнее подобраться к нам, а мы получим чуть ли не ещё одну оборонительную линию.

— Пали! — наконец выкрикнул я.

— Бах-бах-бах! — прозвучали выстрелы двухфунтовых пушек.

— Бах-бах-бах! — тут же начали отрабатывать штуцерники.

Всё загромыхало. Наш овальный укрепрайон заволокло дымом от сгоревшего пороха. Но я не намерен был давать приказ, чтобы стреляли реже. Напротив, килограммы свинца полетели в сторону татарской конницы. А я подгонял перезаряжать ружья быстрее. И гвардия работала, как часы. Не знаю, как бы справлялись, если вместо четырех выстрелов в минуту давали два или три, как в пехотных полках.

Конечно, как и всегда, больше всего страдали вражеские лошади. Они принимали на грудь свинцовые русские подарки, тут же валились, а вместе с ними падали и их наездники. Упавшая лошадь загораживала проход для других всадников, им приходилось одергивать своих коней, направлять их чуть в сторону, терять динамику движения. А пули летели и летели.

Атака татар велась с трёх направлений. И не везде получилось качественно выкосить татарских воинов. И вот уже на восточном участке овального гуляй-поля несколько татар, демонстрируя чудеса джигитовки, встали ногами на сёдла. И уже оттуда, оттолкнувшись, будто взлетев, запрыгивали сразу за первую линию из телег.

Этих смельчаков тут же зарубили. Но им на смену пёрли ещё и ещё…

— Всем отойти с первой линии! — на разрыв голосовых связок кричал я.

Может быть, и не надо было надрывать голос, потому как приказ тут же передавали все, кто его услышал. Тем более что это было ожидаемо. Договорённость о том, что мы скоро покинем первую линию обороны, давая возможность противнику проникнуть в малое пространство из десяти шагов, была озвучена на последнем военном совете.

Менее, чем через минуту бойцы покинули первую линию обороны.

— Бах-бах-бах! — разрядились фузеи первого резерва.

Залп резерва позволил несколько охладить пыл татар. Тем более, что не так оказывалось и легко перелезать через вторую, основную, линию нашей обороны.

Тут уже и рвы были в ряде мест, и более высокие баррикады. Но уже находились те, кто словно тараканы лезли вверх. Вот по ним и был нанесён удар из фузей резерва…

— Стрелы бей! — отдал я приказ шести сотням башкир.

И не только башкир. Это были и те люди, мужчины, которые присоединялись к нашему войску и хотели уйти от прежней жизни. Они также натягивали тетивы и запускали стрелы.

Навесом эти стрелы падали как раз в то пространство между первой и второй линией обороны, где концентрировался враг. Стрелопад мне ещё не доводилось видеть, особенно когда за минуту не менее восьми тысяч стрел обрушились на крайне небольшой участок земли.

— В штыковую! Вперёд! За веру, царя и Отечество! — выкрикнул я, обнажил шпагу и сам возглавил контратаку.

— Бах-бах-бах! — поддерживали нас штуцерники.

У каждого из них была своя позиция. Многие лежали просто на мешках с различным добром, чтобы можно было стрелять из глубины гуляй-поля и при этом различать врага.

Быстро забравшись по лестнице, приставленной к баррикаде, я оказался сверху. Моментально отвёл устремившуюся в мою сторону татарскую саблю и, спрыгивая вниз, нанёс укол в сердце одному из татар.

Моментально вокруг меня стали появляться бойцы. Они больше не позволяли мне геройствовать. Да и я не выпячивался вперёд.

— Ура! — раздавался громогласный боевой русский клич.

Окончательно русским он становится именно сейчас, побеждая противника в Крыму.

Вдруг резко всё закончилось. Вот он был противник — а вот его не стало. Частично уничтожен, частично отступает.

— Трубите отбой! — приказал я. — Будем готовиться к настоящему штурму.

Татары вполне здраво рассудили, что взять с наскока наше укрепление у них не получится. И чтобы это понимание пришло в их головы, враг лишился, по самым скромным подсчётам, не менее шести сотен своих воинов. Но я думаю, что цифра будет куда больше.

Немало раненых врагов сумели отступить от преград гуляй-поля. А с нынешним уровнем медицины даже легко раненый воин рискует умереть от горячки.

А пока… очень много работы у меня и Ганса Шульца. Нужно спасти тех раненых, кого только можно.

Но мы выстояли. Чтобы уже завтра постараться отбить полноценный штурм. Наверняка побитые татары сейчас будут уповать на своих союзников-турок, чтобы те взяли наш укрепрайон.

Но это мы ещё посмотрим. И за ночь немало чего может измениться.

ХОРОШИЕ СКИДКИ: https://author.today/post/690568

Глава 17

Ты не пройдешь!

Гендальф (Властелин колец).

Северо-запднее Бахчисарая

14 июня 1735 года

Ночью спали не больше, чем по три часа. Опасное это дело, когда бойцы, не выспавшись, идут в бой. Но трижды за ночь мы беспокоили врага. А нечего отсыпаться! Мы не спим и вам не дадим!

И всё-таки наличие у нас сразу ста пятидесяти лопат оказалось очень кстати. Плохо, что лопат не было сотен пять.

Наутро укрепрайон стал приобретать уже очертания весьма интересного инженерного сооружения. Были переставлены более плотно телеги, отдельные отряды копателей под покровом ночи ползком выдвигались вперёд, выкапывали ямы и маскировали их. Жалко коней вражеских… Нет, никого не жалко. Пусть ломают ноги, а их всадники — головы.

Соорудили еще полсотни секций из рогаток, для чего пришлось даже использовать дерево из некоторых телег. И наиболее сложные и видимые для врага, сооружения были сооружены на тех направлениях, где мы, на самом деле, меньше всего готовились к отражению штурма. Нам нужно было сконцентрировать артиллерию, ту, малую, даже не полевую, а «тележную», на одном направлении.

Но ставка была исключительно на то, что теперь мы должны простоять в этом укрепрайоне до прихода основных сил. Если бы сейчас враг ушёл, и нам надо было бы погрузиться, чтобы двигаться дальше, то нехватка гужевого транспорта составила бы чуть ли не процентов тридцать. Это я ещё не беру в расчёт то, что лошади были отведены на безопасное расстояние.

А по задумке обороны, мы и вовсе лишимся большинства телег. Но… Разве жизни солдат и офицеров, как и победа, не важнее? Да и выбью я после у Лесли должное количество повозок.

— Почему в каше мало мяса? — отсчитывал я обозную службу.

— Господин секунд-майор, пропитания на пять дней. Мы кормим ещё и более пяти сотен иных людей, — оправдывался обозник.

— Приказываю достать сало и вяленую говядину и накормить всех бойцов! — не стал я слушать никаких оправданий.

Пять дней! Через пять дней мы либо погибнем, либо уже должны будем быть на подступах к Перекопу. Именно туда я планировал двигаться со всем награбленным в Бахчисарае. Добычи должно быть такое количество, что армию можно будет кормить в течение года.