Гасконец. Париж (СИ) - Алмазный Петр

Бывшие гвардейцы кардинала переглянулись. Тогда Исаак продолжил:

— Мы отдадим вам то, что нашли, и вы уже сами разбирайтесь с Королём. Согласны?

Слова де Порто, в целом, казались разумными, даже мне. Я озадаченно почесал в голове и спросил:

— Ты уверен, что это хорошая идея, друг мой?

Он ответил:

— Да, Шарль. Я точно знаю, что Красный бы такого приказа не отдал. И я уверен, что сам Рошфор скажет, что писем были поддельными.

— К Дьяволу, это похоже наш лучший шанс не убить друг друга, — вздохнул дез Эссар. Де Монлезен кивнул:

— Не остаётся ничего, кроме как согласиться.

Мы оседлали наши коней, я пожал руки дез Эссару и де Монлезону. После чего большой группой мы отправились обратно в Париж. Путь был близким и, что приметнее всего, спокойным. Поскольку у нас уже было целое войско, ни один головорез Конде или несчастный гугенот, не посмели бы на нас напасть.

Через несколько часов мы уже прибыли к воротам Сен-Дени. Практически сразу же после этого, мы отправились к Рошфору. Очевидно, что большая часть бывших гвардейцев кардинала отправилось по своим домам. А вот мы отправили на встречу к человеку в чёрном. Настоящему человеку в чёрном, единственному в своём роде.

Мы шли уже всемером: три мушкетёра, я, дез Эссар и де Манлезен и, конечно же, Миледи.

Мы обнаружили Рошфора на небольшом и весьма скромном постоялом дворе. Странно, что человек с его достатком — а мы точно знали, что Ришелье никогда не скупился на деньги для своих приближенных — жил в таком маленьком местечке.

Мы нашли его совершенно трезвым, попивающим обычную воду за большим деревянным столом. Он сидел один, хотя перед ним было разложено колода карт. Это было что-то вроде пасьянса, хотя я не был точно уверен в том, что люди этого века уже знали, что это такое.

— Чем обязаны видеть такую разношерстную компанию? — удивился Рошфор, поглядывая на нас.

Я вышел вперед и сказал:

— У этих достойных месье есть письмо якобы от вашего бывшего хозяина. Мы с де Порто не верим в то, что письмо настоящее. Только вы сможете раздать в тайну, Рошфор.

Рошфор посмотрел сперва на нас, а потом перевёл взгляд на де Монлезена и дез Эссара. Он сказал:

— Месье, не думаю, что Ришелье, когда бы то ни было, отправлял вам письма. Вы все-таки гвардейцы, а не его доверенные люди.

— Да, но, послушайте, это… — начали было лепетать де Монлезен и дез Эссар, но Рошфор просто поднял вверх правую руку, и они оба замолчали.

— Я уважаю вас как гвардейцев, и вы поступили на службу к Его Преосвященству достаточно давно. И он сам уважал вас. Но переписка… поверьте мне, месье человек с его ходом мыслей не стал бы никогда передавать письма.

— Даже в момент своей смерти? — спросил дез Эссар. — Он умирал, ему нужны были доверенные!

— Когда он умирал, я был рядом с ним, — в этот момент Рошфор посмотрел на Миледи. Девушка ничего не ответила, но она опустила взгляд и схватила меня за руку. Я крепко сжал ее ладонь. Рошфор несколько секунд смотрел на Миледи, потом первый взгляд ко мне. И сказал:

— Вам повезло, шевалье. Эта чудесная женщина знает о том, что такое христианское милосердие. И готова ради него пожертвовать чем-то куда менее важным.

Миледи кивнула. Рошфор затем перевел взгляд на ничего не понимающих дез Эссара и де Монлезена. Он улыбнулся и сказал:

— Давайте сюда ваши письма, но клянусь вам, это подделка.

— Как вы можете клясться, вы их даже не видели⁈

— Он не писал при мне писем, а я почти от него не отходил.

Тем не менее, де Монлезен и дез Эссар показали ему письма. Рошфор несколько раз изучал их. Посматривал, оглядывал, ухмылялся. После чего он вручил их обратно уважаемым бывшим гвардейцем. С тихой печальной улыбкой он сказал:

— Месье, это, несомненно, почерк Его Преосвященства. Вот только эти письма не могут ему пролежать, поскольку на них нет его тайной печати.

— Тайная печать? Что вы говорите? Это что за дурацкая ложь? Никогда не было никакой тайной печати! Вы только что придумали ее, Рошфор, — начал было злиться де Монлезен, но Рошфор только покачал головой:

— Вам было нужно мое мнение, я вам его сказал. Это не письма Его Преосвященства.

Бывшие гвардейцы кардинала словно сникли. Рошфор пригласил нас всех к столу и заказал мяса, хлеба и вина. При этом, сам он пил лишь воду. Он аккуратно сгрёб карты в одну колоду, убрал ее себе в подсумок. Мы немного выпили, совсем чуть-чуть. Поели и затем выпили еще раз, уже за упокой Его Красного Преосвященства, кардинала Ришелье.

Тогда бывшие гвардейцы, уставшие и словно потерявшие всякую цель, начали расходиться. Дез Эссар только спросил:

— Кто по-вашему мог передать это письмо тогда? Кто по-вашему мог быть так коварен?

Рошфор пожал плечами:

— У Красного было много врагов, друзья мои. Боюсь, что вы просто стали жертвами еще одного из них.

Они ушли. Мы тоже поднялись, но Рошфор сказал:

— Анна, Шарль, прошу, устаньте. Остальные могут уходить, но с вами двумя у меня есть небольшой разговор, касающийся последних дней жизни его Преосвященства.

Мы остались вдвоем. Три мушкетёра попрощались с нами и сказали, что снимут комнату в каком-нибудь приличном месте, поближе к Лувру.

Людей на постоялом дворе было не так уж и мало, однако никто не смел приближаться и подслушивать, что там обсуждали за столиком у Рошфора. Человек в черном внушал страх, трепет и уважение каждому, кто находился рядом с ним. Рошфор сказал:

— Как вы думаете, что только что произошло?

Миледи лишь устало отвела взгляд, а я с усмешкой ответил:

— Боюсь, что вы солгали этим месье.

— Как вы догадались, Шарль?

— Ну, право дело, что за тайная печать? К тому же, это похоже на правду. Зачем еще прятать чертов ключ, кроме как не скрыть правду от самого Людовика.

Рошфор кивнул и продолжил:

— Так вышло, что Людовик этот ключ получил от своей матери, Марии Медичи, которая сперва возвысила Ришелье. А потом стала его врагом. И Красный смог заключить с ней сделку. Он убедил старушку в том, что знание, которое открывает этот ключ, губительно для Короля. Он убедил ее спрятать его, но не уничтожать. Вот то условие, единственное, на которое она согласилась. Оба надеялись, что переживут друг друга. И когда Медичи отправилась в Кёльн, Красный обрадовался.

— Тогда почему вы хотите, чтобы они достались королю? Почему вы идете против воли своего господина?

Рошфор сказал:

— Потому что даже мой господин был не прав в этом последнем желании. Когда он написал эти письма, его уже… — совершенно внезапно для нас с Миледи, Рошфор запнулся. Но он сразу же взял себя в руки. Когда он написал эти письма, его уже отравляли кровопускание и чудовищное лечение Бувара. Он уже не понимал, что делает. Я благодарен вам, Анна, за то, что избавили моего господина от мук.

Анна покачала головой и сказала:

— Я все еще виновна. И все еще должна понести наказание за это.

Тогда Рошфор улыбнулся и сказал:

— Поверьте, кардинал вас прощает.

Девушка кивнула, но бледное лицо её совсем ничего не выражало.

— Что ж, когда мы отправляемся к Королю, — сказал я. Рошфор поднял нас на взгляд и ответил:

— Если вы уверены в том, что правое дело. Однако, помните о том, что это может быть делом куда более серьезно и важным, чем вы даже можете представить. Это и прямо касается Генриха и сыновей Его Величества.

Глава 16

Получить аудиенцию у короля после этого было совсем несложно. Мне не пришлось даже находить Ларошфуко или Анну Австрийскую. Я отправился в Лувр, и мне сказали, что Его Величество уже давно ждёт меня. Меня провели по длинным коридорам и широким, облицованным мрамором, залам, с колоннами и изящными драпировки. Если честно, выглядело всё примерно так же, как в светском фильме. Только там было ещё намного светлее.

Может быть, и я слишком предвзятый, но я надеялся, что Лувр будет чем-то грандиозным. Он оказался просто красивым. Какой-нибудь советский дворец культуры в конце 80-х в целом мало бы от него отличался. Если бы не обилие золота и других, на мой взгляд, совершенно безвкусных украшений. Так или иначе, я оказался возле кабинета Его Величества.