Гений МАЗа (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич

Наконец, ближе к обеду пришёл наш черёд, обслуга убрала обломки бамперов и осколки фар с предыдущего заезда. В первой группе с объёмом до 1600 стартует аж 23 машины, самая многочисленная, потому что, кроме заводских и сборных команд, она самая демократичная для любителей.

Как победитель квалификационного заезда я гордо занял первое место. Левее и чуть сзади — жёлтый «воксхолл», в зеркалах заднего вида — словно поле из нераспустившихся одуванчиков. За жёлтыми американо-британцами расположилась вперемешку польская сборная Засады на «фиатах» и наши четверо на ВАЗ-21067.

Запуск двигателя. Руки на руле. Три глубоких вздоха на сосредоточенность. Обращение к внутренней силе и короткая отключка от происходящего вокруг, это не из техники автоспорта, так меня натаскивал на концентрацию минский тренер по рукопашному бою. Открыл глаза, и словно картинка стала более резкой, отчётливой.

Перегазовал. Убедился, что мотор работает ровно…

Старт!

В первый поворот я ушёл первым, не щадя двигатель. Нефорсированный, он не сильно перенапрягается и так. Хотел гордого одиночества, чтоб никто не висел на хвосте, не использовал мой воздушный мешок, неизбежно возникающий за летящей гоночной машиной, там немного сниженное давление. Сохранил лидерство до прямой, злорадно констатировав: несколько более тяжёлое воинство на жёлтых лимузинах начало отставать.

А на прямой догнали!

Ну как автомобиль, в теории — не подвергающийся переделке и имеющий паспортные 75 лошадей с 4-х-ступенчатой коробкой, способен догнать мой — 95-сильный⁈ Значит, над ним шаманили и не слабо.

Сделав пометку в памяти организовать жалобу судьям, я держал газ в пол. Перед выходом их лидирующая тачка уже обошла меня на полкорпуса, но её пилот был вынужден начать торможение на какие-то сантиметры раньше, чтоб не вписаться в отбойник на вираже. Моя машина, окутанная свистом резины, снова вырвалась вперед.

Подстёгиваемый соперничеством с жёлтыми, я, наверно, даже улучшил время по сравнению с квалификацией. Да и без Ивана легче — минус 80 кг живого веса и большой плюс от отсутствия его паники справа от моего локтя.

Пятый, шестой круг… Скорость — ещё выше! Трасса чувствовалась теперь до микрона. Учитывал температуру и износ покрышек, от постоянных заносов миллиметры протектора уже втоптались в асфальт. В зеркало заднего вида порой наблюдал «воксхоллы», но теперь даже на пяти километрах Юнодьера они были не в состоянии достать.

На девятом круге догнал красную «Аскону», моргнул ей фарами и пошёл на обгон — по внешнему радиусу плавного поворота. Едва поравнялся, её, двигавшуюся по внутреннему радиусу и, соответственно, выписывающую чуть более крутую траекторию, сорвало в занос. Кузова звучно шмякнулись, меня отбросило, крыло ударило об отбойник на скорости за 160, отшвырнуло в противоположную сторону — опять в отбойник. Говорят, в такие мгновения можешь прожить заново всю жизнь, время замедляется, успеваешь обдумать и принять решение… А я просто проваливаюсь в никуда, доверившись рефлексам. Не знаю, каким чудом удалось выровняться и избежать третьего удара.

Снова полный газ, пока жёлтые не нагнали. Красная жопа «асконы» мелькнула впереди, причём этот аутсайдер сильно прибавил. В голове зародились смутные подозрения, всё же «опель» — тот же самый GM, «Дженерал Моторс», и хоть за рулём не командный гонщик (официально — не командный), похоже, зреет засада…

На следующем повороте «аскона» меня опасно подрезала, и я вынужден был притормозить, понимая, что каждая задержка приближает к моей корме преследователей на «воксхоллах».

Вырвались на Юнодьер, разогнались до двух сотен. Неслись с «опелем» ноздря в ноздрю под две сотни. У него 75 лошадей? Не смешите тапочки моей бабушки.

Что последовало дальше — не предмет для моей гордости, вообще ненавижу эту сторону автоспорта, но не было выхода. Я вошёл в поворот по внутреннему радиусу, фактически повторяя подлый маневр опелёвского пилота, и впечатал его в отбойник. Поскольку скорость была намного выше, чем при предыдущем столкновении, отбойник не выдержал, а Мальчиш-Плохиш в моём лице газанул и погнал дальше. Сотни зрителей, наверняка кто-то с кинокамерами, подтвердят: столкновение неумышленное. Ну, как бы. В зеркало заднего вида не успел рассмотреть приключения «асконы», увижу в записи. Тем более, зеркало сохранилось только внутреннее, наружные стесал о паразита.

Финишировал первым и сразу погнал машину к механикам — менять передние крылья и двери, а сам метнулся к Цыганкову заявлять протест на техническое состояние конкурентов и на проделки водителя «опеля».

Из-за этих разборок награждение отложилось на несколько минут. Эрнест Сергеевич даже не стал мне втирать за нарушение его тренерских приказов, настолько забеспокоился из-за заговора против нас. Сообщил, что моторы «воскхоллов» проверят, останки «асконы» уже увезли под пресс — фиг там что разберёшь, а пилот «опеля» уехал в больничку, спасибо — не в морг, он уже и так не участник ралли.

На награждении я облил англичанина и американца шампанским, улыбался им в 32 зуба и пожимал руки, поздравлял с призовыми местами, матюгаясь внутри. Себе списал штраф за превышение времени по Парижу, улучшил положение команды. Молодец? Молодец!

В качестве дополнительной награды Катюха залепила мне жаркий поцелуй. Вряд ли он получился интимным под ослепительные вспышки фотокамер.

Дополнительные баллы для себя заработали и литовцы. Ижмаш доехал без блеска и без штрафов, бальзам на сердце нашего тренера. Хоть кто-то его слушает.

Остаток дня провёл с технарями. Даже прикручивание зеркал заднего вида для спортивного «жигуля» — дело особенное. Они крепятся на шаровой головке, при скоростях свыше 150 километров элементарно отгибаются назад от ветра. Так что зеркало регулируется, а потом прихватывается намертво. Резину поменяли, и меня как раз отловил представитель фирмы «Пирелли», чьими покрышками и наклейками украшена моя птичка.

— Синьор Брунов! Грация!

Он поблагодарил за победу, послужившую их рекламе, попросил дать интервью журналисту, коего притащил с собой. Ну что же, не жалко, я наболтал ему в микрофон, что успех в заезде в значительной степени достигнут благодаря превосходным шинам, обеспечивающим нормальное сцепление даже при прохождении крутых поворотов на большой скорости. Соврал: дома тоже езжу исключительно на «пирелли», прости и не обижайся, родной Ярославский шинный комбинат.

От аквапланирования они не спасали. На скоростном допе на пути к Марселю машина точно так же теряла контакт с дорогой, как и на советской резине. Прошёл интенсивный дождь, на просёлках образовались лужи, сделавшие бы честь даже средней полосе России. Что забавно, Иван вёл себя куда более сдержанно, не психовал как на Ле-Мане, вполне грамотно штурманил.

Без лишнего хвастовства, но с чувством едва сдерживаемой гордости в голосе, скажу: к Марселю мы командно пришли первыми в своей группе. Перед рывком на восток нам выделили свободный вечер, Цыганков строго-настрого велел всем держаться вместе, в злачные места не забредать, не отрываться от мужчин в штатском, сопровождавших делегацию… Все эти увещевания не помогли, когда во время невинного фланирования по набережной мы напоролись на здоровенную ватагу поддатых моряков.

Не знаю, какие полномочия и инструкции были даны КГБистам эскорта, они даже не отсвечивали, когда мореманы полезли в драку. Я отпихнул Катю за спину и переместился подальше от эпицентра боя.

На нас кинулись двое. Фронтменом пёр детина в чёрных штанах клёш, в матросской робе и с круглой шапочкой на голове, на ней — название судна, его прочесть не успел. Гад широко улыбнулся, продемонстрировав отсутствие одного переднего зуба, и демонстративно надел кастет на правую пятерню.

Наивный! Железяка усиливает удар и делает его более разрушительным, но одновременно замедляет. Не размениваясь на отвлекающие движения, моряк ввалил правой, целясь мне в физиономию, без шансов попасть, я всё же гонщик с профессиональной реакцией. Просто хлопнул его по печени, когда рука с кастетом распрямилась, добавил в затылок, перешагнул тело. Второго пнул ногой в коленку, лишая подвижности.