Великий диктатор. Книга третья (СИ) - "Alex Berest"

— Вот! А то не помню, не помню. Именно у Йохана Ульрика Аминоффа наш дед и купил землю и озеро. Это та ветвь этих аристократов, которые выродились в Вреде. Здесь в Улеаборге теперь в железнодорожных мастерских работают. Ладно. А что у тебя со столичным Аминоффым случилось?

— Он выспросил, не являюсь ли я твоим родственником. А когда я подтвердил, то стал требовать подарить на нужды землячества автомобиль.

— Вот же пасканаама!

— Это точно! — согласился с моим ругательством и кузен. — Матти, а можно ещё поступить в твой университет. Когда у вас экзамены?

— У нас нет экзаменов. Только собеседование. И ты же хотел на юридический?

— Ну, мало ли что я хотел. Свой автомобиль я ему отдавать не буду.

— Да и не надо. Поедем сейчас в столицу, к Ээро Эркко. Я думаю, что его твой случай заинтересует. Тем более, что граф Аминофф состоит в шведской народной партии, которая является основным противником аграрной партии. Эркко не упустит случая ущипнуть своих противников, проведя расследование. И если этот аристо требует целый автомобиль, то я на все сто процентов уверен, что он и раньше подобным не брезговал. Что-то да и получал с поступающих. Напишем статью, призовём всех, кто подвергся вымогательствам написать в редакцию. Ну и тебя заодно в университет устроим.

— Ты думаешь мне потом дадут там учиться? — мрачно поинтересовался мальчишка.

— Не только дадут, но и пыль с тебя будут сдувать. Пошли собираться. Ещё на вечерний поезд успеем.

— А как же автопробег? Тебе же надо вот-вот уже ехать.

— Да ну его. Мой напарник Ари и сам справится. С таким именем и фамилией — только автогонщиком и становиться, — хмыкнул я.

— Какой фамилией? — удивился ничего не понявший кузен.

— Ватанен. Ари Ватанен. Прикинь? Ха-ха-ха!

Когда к нам на автомобильный завод устроился этот механик я не знал, но именно его и предложил мне взять в напарники и вторым водителем на грузовик Йорген Расмуссен. А когда я узнал имя и фамилию этого механика, то сразу вспомнил и про знаменитого финского гонщика из своего первого мира.

— Не понял, — совсем растерялся Микка.

— А, ладно. Не бери в голову. Это мои тараканы развлекаются, — вверг я в ступор братца ещё сильнее. — Не тормози. Давай, собирайся, поедем в столицу аристократов к ногтю прижимать…

Но раздуть скандал, как я этого хотел — не получилось. Оказалось, что Ээро Эркко тоже учился в столичном университете и решил, как говорится, не выносить сор из избы, и обратиться напрямую к ректору.

— Поймите, парни. Я вполне разделяю ваше возмущение. Тем более, что у меня есть несколько писем о, подобных Микке, пострадавших от действий глав землячеств, — горячо начал объяснять свой выбор журналист после того как разместился на переднем сиденье моего мобиля. — Но устраивать из-за этого публичный скандал я бы не советовал. Так как наш монарх лично курирует университет, и кто знает, что ему взбредёт в голову? А вдруг он его закроет, как это было с кадетским корпусом во Фридрихсгаме шесть лет назад? Давайте, сначала попробуем решить эту проблему мирно.

Нынешняя редакция «Финской правды» и штаб-квартира финской аграрной партии располагались в двухэтажном доме на Бульварной улице (Bulevardinkatu) наискосок от особняка клана Синебрюховых. Так что дорога до главного, административного здания Александровского университета заняла не так много времени. А вот найти свободное место для парковки мобиля рядом с нужным зданием — не получилось. Пришлось в наглую парковаться возле Сената.

За последнее время, количество автомобилей в Гельсингфорсе значительно увеличилось. И большая их часть принадлежала чиновникам и профессуре, что и было заметно по стоянке возле университета. И, наверное, именно это и сподвигло молодого графа Аминоффа на столь наглый запрос.

Ректор университета Ивар Хейкель принял нас почти моментально. И выслушав сначала Ээро Эркко, а затем и Микку, отдал распоряжение своему секретарю, срочно узнать где сейчас граф и, если он на территории университета, то пригласить его присоединиться к нам.

— Спасибо вам, господа, что решили разобраться с этим случаем приватно. Молодой граф Аминофф очень рано стал сиротой. Что, естественно, наложило отпечаток на его воспитание и поведение. Я искренне осуждаю его поступок и приму все меры для предотвращения этого в будущем. И как ректор, и как декан философского факультета, я обещаю вам, что лично накажу провинившегося студента, — господин Хейкель поднялся и, выйдя из-за стола, пожал нам всем руки и попутно пообщался с каждым. — Мне очень приятно видеть тебя, Эркко. А самое главное, знать, что ты не забываешь про свою альма-матер, — начал он общение с нашего сопровождающего.

— И я рад, Ивар, что ты по-прежнему ставишь справедливость превыше всего.

— А вам, молодой человек, я гарантирую поступление на юридический факультет. Причем, без экзаменов, — ректор пожал руку Микке и поощрительно потрепал того по плечу. — И, прослежу, чтобы не было никаких эксцессов по отношению к вам.

— Спасибо, господин ректор, — смог выдавить из себя мой кузен.

— Ну а к вам, господин Хухта, у меня есть один вопрос. Не могли бы вы помочь мне прояснить его? — закончив общение с моими спутниками, развернулся ко мне ректор Александровского университета.

— Конечно, господин Хейкель.

— Мне пришло письмо от нашего генерал-губернатора, господина Мехелина, с распоряжением доставить одного студента в Санкт-Петербург на торжественное награждение Пушкинской премией. В этом распоряжении стоит ваше имя и фамилия, но вы не являетесь студентом моего университета. Я уже и сам хотел о том отписать Леопольду, но тут и вы объявились. Потрудитесь объяснить, как так получилось?

— Видимо, произошло недопонимание. Весной, когда он принимал меня в Санкт-Петербурге и рассказал про награждение, я посетовал, что буду в это время обучаться в университете. И он пообещал решить этот вопрос, не уточнив, в какой университет я собираюсь поступать. А я не стал это озвучивать, так как писал Леопольду Генриховичу об этом в личном письме, ранее. Учитывая, какая нагрузка навалилась на нашего генерал-губернатора после отставки Карла Лангофа, он мог запамятовать и ошибиться.

— Тогда я передам вам это письмо-распоряжение, а вы его сами вручите вашему ректору и всё объясните, — моментально сориентировавшись, принял решение Ивар Хейкель и, открыв несгораемый шкаф, закопался в бумагах.

Тут как раз вернулся секретарь ректора, который доложил, что молодого графа нет в университете. И мне с Ээро Эркко пришлось откланяться, надеясь на то, что Юхан Аминофф будет и вправду наказан ректором и это не повлечет никаких последствий для Микки. Которого мы, кстати, оставили в секретариате для окончания процедуры поступления.

А выйдя из здания, мой издатель устроил мне форменный разнос, за то что я не поставил его в известность о награждении и взял с меня обещание, что в Петербург я поеду вместе с ним.

……

— Ты не представляешь, Матти, что там творилось. Это был какой-то ужас, — делился со мной своими воспоминаниями о путешествии через Стокгольм Фердинанд фон Вальберг, который ездил в Германскую империю для обмена лицензиями. — Ничего не работает. Магазины и лавки закрыты, поезда ходят через раз и с громадными опозданиями. В самой столице не работают трамваи и нет электричества и телефонной связи. Слава богу, водопровод хоть функционировал. А то так и до эпидемии было бы недалеко. Депутаты ригсдага разбежались кто куда. И даже король, по слухам, покинул столицу. Кругом толпы протестующих и просто невероятное количество жандармерии и армейских подразделений. Впрочем, они никак не реагировали на погромы, которые происходили на окраинах. Банки и немногие работающие продовольственные лавки охраняет ополчение. А по ночам в городе слышна стрельба. Все больницы и клиники переполнены ранеными и пострадавшими. Хорошо, я догадался наведаться в представительство вашей компании в Стокгольме. И меня быстренько посадили на пароход с грузом цемента в Улеаборг. И я, наконец, смог вырваться из этого дурдома.