Последний Герой. Том 3 (СИ) - Дамиров Рафаэль

При разговоре он слегка наклонял голову и говорил, глядя собеседнику прямо в глаза, словно желая напрямую заглянуть вглубь его мыслей.

— Видите ли, Герман Сильвестрович, — медленно и чуть напевно проговорил он, глядя на Валета, — разум человека — это шахматная партия, в которой обе стороны играют против себя самого.

Он замолчал, давая собеседнику время осмыслить эту фразу, которая, казалось, звучала абсурдно и загадочно, но была его излюбленной цитатой. За неё его многие в научном мире считали эксцентричным чудаком.

Валет нахмурился, явно пытаясь разобраться в словах доктора Ландера, но, не поняв ничего, решил проигнорировать философские глубины:

— Короче, доктор, к делу, — раздражённо бросил он, откинувшись на спинку кресла и устало махнув рукой. — У нас мало времени.

— Я понимаю, — спокойно и с лёгкой улыбкой ответил психиатр. — Но, поверьте, время — наименее ценное мерило, когда речь идёт о человеческой психике. Спешка здесь недопустима.

— Давайте ближе к сути, — Валет уже почти начал терять терпение.

Но пока что сдерживался, понимая, что его собеседник — человек умный и, главное, крайне нужный сейчас.

— Хорошо, — проговорил Карл Рудольфович, поправляя бабочку на шее и слегка наклоняясь вперёд. — Я обследовал Артура Савченко. Он больше не опасен для вас лично. В ходе проведенных сеансов гипноза мне удалось его стабилизировать. В психиатрическом смысле он… как бы это сказать… полностью исчерпал себя. Сгорел, если хотите. Но я не об этом. Меня волнует другое…

— Что ещё? — насторожился Валет, сразу напрягшись и ощутив внутреннюю тревогу.

— Меня волнует, кто и зачем продолжает выводить из равновесия уже вас, Герман Сильвестрович. Я же это вижу, — мягко и осторожно проговорил Ландер, внимательно глядя на Валета поверх очков. — Это очень тонкая игра, партия против вас самого. Вы не чувствуете этого?

Валет нахмурился ещё сильнее, вдруг ощутив лёгкий холодок, пробежавший по спине. Слова доктора были странными, загадочными, но что-то тревожное было в них. Что-то, отчего он вдруг почувствовал себя неуверенно.

— Что вы имеете в виду? — спросил он, стараясь выглядеть спокойным, но голос всё же слегка дрогнул.

Ландер снова пристально посмотрел ему в глаза, чуть улыбнувшись, словно увидел там ответ на свой вопрос:

— Я имею в виду, что ваш главный враг, Герман Сильвестрович, не снаружи. Он — внутри вас. И если вы не найдёте его в себе, то рано или поздно он найдет вас сам. Партия уже идёт, и счёт в ней явно не в вашу пользу.

Он снова замолчал, откинулся на спинку кресла и сложил длинные пальцы рук вместе, продолжая внимательно смотреть на Валета, будто ждал реакции на эти свои странные и загадочные слова.

Но Вальков теперь сжал зубы и едва удержался от того, чтоб не хлопнуть по столу и не закончить встречу в этот самый момент. Впрочем, это с ним бывало нередко.

— Хватит загадок, господин Ландер, — раздражённо произнёс Валет, глядя на психиатра тяжёлым и слегка утомлённым взглядом. — Я вам плачу не за то, чтобы вы копались в моих мозгах. Хотя и за это тоже. Много лет вы меня консультируете, за это вам спасибо. Но вы же понимаете, что сейчас речь о другом — что там с Савченко? Говорите прямо: он будет нормальным? Сможем мы его вернуть обратно к нормальной жизни?

Валет пару секунд словно бы искал слова, двигая тяжёлым подбородком, а потом произнёс весомо:

— Он мне нужен.

— Ну, смотря что вы подразумеваете под выражением «нормальная жизнь», — хитро прищурился Ландер, глядя на своего собеседника с лёгкой, едва заметной улыбкой. — Сейчас он у вас сидит в подвале на цепи, как бешеный пёс. Вопрос лишь в том, как вы планируете с ним коммуницировать дальше. Социализировать его — или использовать как-то в ваших делах… я ведь этого не знаю.

— Это не ваше дело, для каких дел я буду его использовать, — резко перебил Валет, вскипая. Он терпеть не мог, когда лезли в его личные вопросы, даже такие близкие к сути спецы. — Мне нужен Дирижёр, настоящий, старый Дирижёр. Сильный, умный, расчётливый, холодный и беспощадный. Такой, каким он был раньше. Вы сами понимаете, я сейчас не могу не держать его под замком. Он слетел с катушек окончательно. В вашем госучреждении нет для него подходящей палаты и условий. Отдать вам его я не могу, он в розыске. Поэтому тут вот как — вы будете приезжать сюда и проводить процедуры здесь.

— Понимаю, — медленно кивнул Ландер, задумчиво перебирая пальцами. — Но процедуры, которые я провожу, не помогут быстро. Хотя… Есть один препарат, запрещённый и в России, и во многих других странах. Я мог бы испытать его на вашем… подопечном.

— Ну и действуйте, — Валет фыркнул. — Карты в руки, как говорится.

— Этот препарат очень дорогой, — с некоторым нажимом заметил доктор, словно предчувствуя реакцию Валета и сразу обозначая цену вопроса.

— И что, раньше меня это когда-то останавливало? — Валет широко махнул рукой.

— Хорошо, — доктор достал маленький кожаный чемоданчик, аккуратно поставил его на стол. — У меня есть на первое время небольшая партия. На курс примерно в три дня хватит.

— Говорите, трудно достать, — Валет прищурился, внимательно и холодно глядя на врача. — А сами в портфеле дозу носите?

— Герман Сильвестрович, вы думаете, вы — мой единственный нуждающийся клиент? — усмехнулся психиатр, открывая чемоданчик и демонстрируя небольшой набор ампул и шприцев.

— Знаю, знаю, — презрительно скривился Валет. — Слышал, что вашими услугами и в столице пользуются.

— А вот об этом я прошу не распространяться, — сухо заметил Ландер, резко захлопнув чемоданчик. — Официально я всего лишь врач государственной психиатрической больницы.

— А зачем вам вообще там работать? — Валет внимательно посмотрел на него, слегка усмехнувшись. — Ваш доход и, хм, специфика позволяет вам жить и работать в любой точке страны. Да хоть мира.

— Видите ли, я — приверженец старой школы, — осторожно улыбнулся доктор, поправляя свою бабочку. — Я искренне считаю, что врач должен прежде всего оставаться врачом. И работать в медицинском учреждении. А всё остальное — это так… Халтурка.

— Халтурка — не халтурка, — холодно проговорил Валет, снова становясь суровым. — Но Дирижёра на ноги поставьте мне, господин Ландер. Сможете?

— Сделаю всё возможное, — спокойно и уверенно ответил психиатр, глядя Валету прямо в глаза.

Кобра мерила шагами свой кабинет, взад и вперёд, почти как тигрица в клетке. Она то и дело поглядывала на часы, висящие на стене, потом доставала из кармана телефон и снова смотрела на дисплей, словно надеясь увидеть там другое время или другой часовой пояс. В душе её бушевало беспокойство. Ей внезапно захотелось курить, а ведь уже несколько лет она не притрагивалась к сигарете. Оксана даже подумала выйти в курилку, стрельнуть у кого-нибудь сигарету, затянуться разок-другой — но нет. Нельзя ей было никуда отходить от ноутбука.

Макс мог в любой момент дать сигнал, и она должна была немедленно нажать на кнопку и опубликовать это чёртово видео, которое взорвёт область, а потом и всю страну. Слишком высокими были ставки.

— Черт, — она снова глянула на часы в телефоне и увидела там почти ровно те же цифры, что и в прошлый раз.

И тут вдруг в дверь кабинета раздался робкий стук. Оксана, ещё раз чертыхнувшись, настороженно глянула на часы. Время планёрки давно прошло. Сама она не пошла к Мордюкову на утренний разбор полётов, отговорившись немного заранее тем, что срочные дела возникли по розыску без вести пропавших. Личному составу тоже не стала проводить планёрку, просто отзвонилась и коротко приказала: «Работайте, бездельники, как надо».

Сама же сидела здесь и ждала сигнала от Макса.

Какого хрена, кого ещё там принесло? — раздражённо подумала она.

Дверь осторожно приоткрылась, и в кабинет робко просунулась встревоженная физиономия криминалиста — Ивана Тихоновича Корюшкина.

— Разрешите, Оксана Геннадьевна? — чуть с запинкой проговорил он, нерешительно переступая порог.