Последний Герой. Том 3 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Ты пойдешь к Пауку? — удивилась Кобра, слегка приподняв бровь. — Зыкову? А если он с ними заодно? У него репутация та ещё…

— Репутация у него, конечно, говно, — согласился я, слегка пожав плечами. — Но Валету он точно не подчиняется. Валет его никогда не подкармливал, это видно.

Оксана хмуро и недоверчиво молчала, и я добавил:

— Иначе бы он одевался бы попрезентабельнее, да и парфюм у него дешманский, кислым молоком отдает. А значит, есть шанс, что он будет заинтересован провести это дело. Ему в карму плюс жирный, да и звезда на погон. Я рискну, конечно, но мы подстрахуемся.

— Ты точно ему веришь, Макс? — обеспокоенно спросила Кобра.

— Не верю, — усмехнулся я. — Но ведь ты же меня подстрахуешь. Если я не вернусь через час, не отвечу на звонок или окажусь недоступен, ты нажмёшь на кнопку и опубликуешь видео. Пусть вся страна смотрит, кто в Новознаменске в мэры баллотируется.

— Хорошо, — кивнула Оксана. — Только для этого нужен левый компьютер, ноутбук хотя бы…

— Что-нибудь найдём, — сказал я уверенно.

— В вещдоках у меня уже пару лет валяется невостребованный ноутбук, — проговорила она.

Мы перешли в кабинет Кобры. Она порылась в шкафу, вытащила старенький потрёпанный ноут, сдула с него пыль и положила на стол. — Вот, должен работать.

— А интернет? — уточнил я, слегка нахмурившись, потому что сам не сильно разбирался во всех этих тонкостях.

Кобра быстро объяснила, что она раздаст интернет со своего телефона, затем включит VPN, чтобы IP-адрес не отследили, и добавила какую-то специальную программу для полной анонимности. Я слушал её вполуха, доверяя ей полностью, и через несколько минут после манипуляций с ноутбуком видео было уже залито в сеть. На экране появилось окно с крупной синей кнопкой «Опубликовать». Оставалось только нажать на неё в нужный момент.

— Всё готово, — тихо проговорила Оксана, тяжело выдохнув и поставив ноутбук на край стола. — Дело за тобой, Макс.

— Отлично, — сказал я, бросив взгляд на часы. — Уже почти утро. Насколько я наслышан, Паук всегда приходит на работу рано.

— Главное, чтобы никто не узнал про эту запись раньше времени, — встрепенулась она. — Никто не должен его предупредить.

— Не успеют, — сказал я твёрдо. — Иду к нему прямо сейчас. Если его ещё нет, дождусь там, в здании СК.

Кобра помолчала с секунду, затем шагнула ближе и внимательно посмотрела на меня:

— Удачи тебе, Макс. Ни пуха, ни пера.

Мы обнялись. Крепко. Еле удержался, чтобы не поцеловать. Она тоже устояла. Не время для поцелуев.

— К чёрту, — усмехнулся я ей в ответ.

Я повернулся и направился к выходу из кабинета.

Несмотря на раннее утро, в здании Следственного комитета уже вовсю бурлила жизнь. Кто-то пришёл пораньше, кто-то с ночи ещё разгребал материалы по дежурным суткам. Работа у следаков всегда кипела, в любое время года и в любую эпоху. Что тогда, в мои старые времена, что сейчас — следствие всегда имело дел выше крыши.

Я прошёл через проходную, показал дежурному росгвардейцу своё удостоверение. Он мельком глянул на него и кивнул.

Я направился прямо в кабинет следователя Зыкина, которого мы все знали как Паука. Наш милицейский брат его не любил и всегда относился с неприязнью, но сейчас Паук был единственным, кому я мог хоть как-то довериться. Я не мог прийти с таким весомым компроматом ни к кому в своём родном отделе — там завелась крыса, и я уже ни капли в этом не сомневался. Даже Мордюков, который, вроде бы, был надёжным, не вызывал у меня полного доверия. Кто знает, как всё повернётся, если я вдруг вывалю перед руководством такую бомбическую улику, способную перевернуть с ног на голову не только нашу работу — жизнь всего города, всей области и зацепить влиятельных московских инвесторов.

А Паук, хоть человек и мерзковатый, но принципиальный. По крайней мере, так казалось мне до сегодняшнего дня. И сегодня я пришёл к нему, надеясь, что он станет моим союзником.

Дверь кабинета была распахнута. Паук сидел за столом, пил кофе и задумчиво смотрел в окно, за которым беспечно щебетали ранние воробьи. День обещал быть ясным и солнечным. Зыкин повернулся на звук моих шагов и удивлённо вскинул бровь, отставив кружку в сторону:

— День добрый, Евгений Эдуардович, — негромко произнёс я, войдя в кабинет и сразу же прикрывая дверь за собой.

— А, Максим Сергеевич? — Паук внимательно посмотрел на меня, и по глазам его я сразу понял, что он догадался — это не просто визит вежливости. Я пришёл к нему с серьёзным делом.

У нас с ним была договорённость: если я что-то серьёзное нарою, то приду первым делом к нему. На обмен он уже давал мне информацию про того адвоката с заячьей губой, и теперь пришла моя очередь.

— В общем так, Женя, — сказал я глухо и прямо, сразу перейдя на «ты», чтобы указать, что тут не место реверансам и формальностям. — Дело очень серьёзное. Прикрой-ка окошко, пожалуйста, — кивнул я головой на окно и на воробьёв, будто те могли подслушать нас и передать кому-то ещё.

Он без лишних вопросов подошёл и быстро захлопнул раму, потом шагнул к двери и щёлкнул замком, заперев кабинет изнутри на ключ.

— Рассказывай, — тихо, но твёрдо сказал он, даже забыв сесть обратно в своё кресло.

Я достал из кармана диск и протянул ему:

— На, глянь сам. Поймёшь всё.

Паук взял диск, бросил на него внимательный взгляд и тут же шагнул к своему старому компьютеру, где тоже водился дисковод. Вставил диск, нетерпеливо щёлкнул мышкой. Пока диск раскручивался, а на экране появлялась папка корневого каталога, он резко повернулся ко мне:

— Что это? — спросил он, не скрывая любопытства и нетерпения.

— Это пожизненный приговор Валету. На Германа Сильвестровича Валькова, — произнёс я спокойно, наблюдая за его реакцией.

Паук тут же встрепенулся, словно гончая, которой только что показали свежий, горячий след зверя. Он даже непроизвольно дёрнулся и подался вперёд, будто был готов сейчас же рвануть в погоню.

— Вальков⁈ — почти прошипел он, глаза его вспыхнули азартом и охотничьим блеском. — Ты даже не представляешь, как это за**ись, Максим Сергеевич!

Всегда внешне интеллигентный, сдержанный и улыбчивый Евгений Эдуардович теперь вдруг не выдержал и грубо матюкнулся, совершенно не свойственно для себя. Видимо, новость была слишком хороша, чтобы сдерживаться в выражениях.

— Представляю, Женя, — усмехнулся я, глядя на его восторг и не скрывая своей иронии. — Но ты лучше сам посмотри, убедись.

Видео начало проигрываться. Паук замер перед монитором и не мигая смотрел на запись. Его лицо с каждой секундой становилось всё напряжённее и жестче. Он молчал, всматривался в детали, но я видел, что эта запись была для него действительно откровением. Он понял, что у него в руках сейчас находится главный компромат на Валета, и это будет концом всей его криминальной империи.

— Всё, Женя, — сказал я тихо, когда запись закончилась, — у тебя в руках его смерть. Дальше уже ты знаешь, что делать.

Паук медленно поднял на меня глаза, и взгляд его был теперь холодным и решительным:

— Знаю, Макс. Всё сделаем по высшему разряду. Ты молодец… Кто ты вообще, как смог? А, похер… Ты не представляешь, что ты нарыл!

— Представляю, — кивнул я, чувствуя, что камень с души начал потихоньку сползать.

Теперь дело было за Пауком. Скоро рухнет империя Валета и вместе с ней — всё зло, которое она несла в наш город.

Глава 17

Кабинет Валета, как всегда, дышал пафосной атмосферой. Дорогая мебель, приглушённый свет, кожаные кресла и массивный дубовый стол с идеально отполированной поверхностью. За этим столом и восседал сам Герман Сильвестрович, в дорогом костюме, как обычно — слегка надменный.

Но напротив него сегодня сидел совершенно необычный человек, явно выбивавшийся из привычной картины. Странный посетитель, которого было непросто представить в компании Валета. Это был известный на всю область психиатр — Карл Рудольфович Ландер. Он выглядел так, словно сошёл со старых европейских открыток: пожилой человек лет шестидесяти, невыскоий и сухопарый, с длинными аристократичными пальцами и узким лицом. Глаза его были проницательными, живыми и одновременно какими-то странно цепкими, будто он одним лишь взглядом мог проникнуть в самые сокровенные уголки чужой души — так глубоко, как не каждый заглядывает в свою собственную. Волосы седые, тщательно зачёсанные назад, напоминали серебристый, тусклый шёлк. Он был одет в идеально выглаженный костюм неприметного торфяного цвета, чуть старомодный, но дорогой и аккуратный, с узкой бордовой бабочкой под горлом вместо галстука.