Стародум (СИ) - Дроздовский Алексей

— Я как раз недавно об этом вспомнила. Меня оживили.

— Как это, оживили?

— Очень просто. Когда-то я и правда была оружием: самым обыкновенным, из стали. А потом в меня вдохнули жизнь. Теперь я внешне похожа на человека, могу исчезать и появляться когда захочу. И всегда чувствую, когда владелец во мне нуждается.

— И кто тебя оживил?

— Горислав Лютогостович.

— Наш старый удельный? — от удивления я даже останавливаюсь.

— Ну да. В эпоху безумия он получил силу оживлять мёртвые предметы. Точнее… даже не так. У любого предмета уже есть душа, нужно лишь достучаться до неё. Вот он и оживил меня. Как и многие другие клинки.

— То есть, ты знала старого удельного? Лично.

— Знала, это был… очень своеобразный человек. Со странным чувством юмора. Любил голоса кривлять и всех передразнивать. Но не подумай, что он был дураком, это был умнейший человек, что я знала. Правда под конец жизни он сильно изменился…

— В каком смысле?

— Ни один человек не в силах оживить целую крепость. Чтобы выполнить такую большую работу он поглотил три осколка силы. Ну те, что ненадолго позволяют подняться в силе.

— Ага.

— Но никто тогда не знал, что поглотив осколок, тебя начинает тянуть к ним. А Горислав их целых три штуки, поэтому стал одержимым ими. Даже собирался поход организовать в леса, что аж за Владимиро-Суздальским княжеством. Там они прямо на земле валяются, говорят. Только живым оттуда уйти трудно.

Веда задумалась о своём. Видно, что воспоминания о создателе доставляют ей и удовольствие, и горечь, ведь того больше нет в живых.

— Но это пока всё, что я помню. Даже сама осада Стародума ещё не до конца всплыла в памяти.

Вот бы мне увидеть крепость, что ушла под землю… Волибор её видел, Веда тоже, многие крестьяне из нашего села. Красивая была, наверное.

— Тимофей, чего ты хочешь больше всего на свете? — внезапно спрашивает Веда.

— Не знаю. А что?

— Я тут подумала… Раз другие люди получают свою силу благодаря самому большому желанию, значит надо понять, чего ты хочешь. Так мы и найдём твою.

— Это сложно. Я хочу очень многих вещей.

— А какой из них больше всего?

Вздыхаю.

— Трудный вопрос.

— Не такой уж и трудный, — отвечает Веда. — Я вот хочу найти братьев.

— Братьев?

— Других духов. Помимо меня Горислав оживил много оружия, так что у меня есть братья и сёстры. И я очень хочу их встретить. Но сейчас речь не обо мне. Подумай, чего ты хочешь?

— Наверное, — начинаю говорить, но останавливаю себя. — Не, это идиотизм.

— Ну же, продолжай. Если и есть человек, которому ты можешь довериться, то это я.

— Ладно. Я люблю свою жизнь, свою мельницу, свою семью. Хлеб, квас, пиво — это моё призвание. Но это ещё не всё…

Останавливаюсь на мгновение в раздумьях.

— Продолжай, — подбадривает меня Веда.

— Мне нравится бить людей, но я никогда никому об этом не говорил. Люблю состязаться, понимаешь? Обожаю это ощущение, когда находишься близко к смерти и сам несёшь смерть. Это так будоражит… никакое пиво не пьянит так сильно. Но я не хочу бить кого попало, а только тех, кто сам на меня нападает. Чтобы у меня была хорошая причина бить в ответ.

— Это нормальное желание.

— Да, наверное.

— Правда непонятно, какую силу ты должен получить. Исходя из этого.

— Вот и я ломаю голову уже много лет.

Вскоре на нашем пути появляется далёкая оранжевая точка — факел, видимый с большого расстояния. Затем ещё один, и ещё. Мы с Ведой выходим из-за небольшого леса и перед нами предстаёт цель нашего пути. Теперь мы стоим к ней совсем близко и можем рассмотреть как следует. Крепость в форме звезды, расположившаяся на холме. Длинные деревянные стены, башни, крыши внутренних построек, очерченные лунным светом.

Ярый острог.

До появления крепости Стародум из земли осталось 12 дней.

Глава 18

Князь Владимиро-Суздальский неплохо владел оружием.

Но этого оказалось недостаточно.

Воевода выбил ему несколько зубов и сломал руку.

Я собираюсь напасть на крепость князя. Великого Князя, как они все сейчас себя называют.

Проникнуть в его запасной дом и забрать то, что ему не принадлежит.

Именно сюда шёл безумец со своим войском двадцать два года назад. Он пришёл из Владимиро-Суздальского княжества вместе со своим братом и их полчищами, захватили по пути Стародум, который, по преданиям, просто взял и испарился. А затем пришли сюда, в южную крепость, которая стала домом безумца на целое десятилетие. На Новгород он пойдёт только через пару лет, а всё это время он будет оставаться удельным князем Ярого острога и всех окружающих земель, включая Вещее.

— Я здесь когда-то была, — замечает Веда.

— Правда?

— Точно, но это было много лет назад. Припоминаю смутно.

— Похоже, что половина нашего села бывала в остроге когда-то. Ещё до эпохи безумия.

Таких вот крепостей в новгородщине пять штук — все принадлежат удельным князьям, откуда они правят. Когда безумец ушёл на Новгород, то не смог выбрать человека, которому отдать острог, в итоге назначил барином своего коня.

Не хотел ни с кем делиться.

А себя назвал Великим Князем.

Ещё сто лет назад князь Новгородский должен был подчиняться единому Великому князю — Киевскому. Но в период раздробленности, начавшейся аж сто лет назад, каждое княжество стало независимым. Новгород же и вовсе стал подчиняться вечу, перестав быть «княжеством», а став «Новгородской землёй».

Раздробленность очень вредит князьям в плане внешних врагов, но они всё равно предпочитают сражаться друг с другом. Каждому из них нравится свобода, и плевать, что по одиночке они тумаков получают. Чуды за бок кусают, половцы о себе забыть не дают, и кочевники, что разбили князей на Калке, говорят, вернутся ещё большим войском.

Волибор рассказывал о грозных всадниках Субэдэя, полководца татарского хана. Как они прошлись по армии объединённых князей. Разбили их, а затем уши.

И не дай Бог, если кочевники вернутся снова — всем худо станет.

Но нет, князей это не интересует. Они думают только о том, как вонзить друг другу нож в спину. Плевать, что ждёт послезавтра, если завтра тебя из твоего же княжества выгонят.

— Значит, здесь держат людей? — спрашивает Веда.

— Скорее всего. Как говорили купцы, безумец повесил всех обитателей своей крепости в Новгороде. Так что новых рабочих он найти в городе не сможет, пришлось искать в деревнях вокруг Ярого острога. Вдали от столицы. Скорее всего пленные здесь… ждут, пока их отправят дальше.

— Надо было взять с собой Никодима.

— Почему?

— Он же умеет видеть сквозь стены. Сказал бы нам, где находятся люди, которых мы ищем.

— Нам нужно было бы взять и Никодима, и Светозару, чтобы она крепость эту подожгла, и Волибора, чтобы спину прикрывал, и ещё нескольких людей на всякий случай… нет уж. Много народу только помешает. Человек и дух — этого достаточно.

Если у нас всё получится — хорошо, а не получится — что ж, мы пытались. Наша совесть чиста.

Главное не подставиться и убежать, если запахнет жареным.

Я ни разу здесь не бывал и представлял это место только по рассказам путешественников. В моей голове сложилась картинка небольшого укрепления с несколькими постройками внутри. На деле же оказалось, что он занимает вершину огромного холма, а внутри могут постоянно находиться сотни людей. Теперь понятно, как острог смог защититься от Ливонского ордена: он выглядит совершенно неприступным. Скорее всего безумец, пока жил тут, заставил своих кукол расширять крепость.

Знай мы, какой острог сейчас, никогда бы не вышли из Вещего.

С другой стороны, крепость уже двадцать лет стоит никем не тронутая: её защитники даже не подозревают, что на них может кто-то напасть. Большая армия не придёт сюда незамеченной, маленький отряд ничего не сделает, а один человек — просто самоубийца. Напасть на Ярый острог в одиночку может только полный идиот. Абсолютный, непроходимый кретин.