Только вперед! (СИ) - Старый Денис

Не нравится мне чин бригадира. Это уже и не полковник, что-то выше его, но одновременно ещё не генерал-майор. Какое-то такое порубежное состояние, когда и одним чужой, и среди других не стал ещё своим.

— Господин Александр Лукич Норов, вам предписание срочно явиться во дворец, — взяв себя в руки, чётко отрапортовал подпоручик.

Это меня насторожило. Лишь только некоторые вельможи в Российской империи, на пальцах посчитать, могли бы похвастаться тем, что они бывают каждый день в императорских дворцах.

Все планы коту под хвост.

И все равно я умылся. Кельнской водой протрусь. Но одеколон, если пот воняет, не поможет. А после нужно было и одется. Хотя… Интересно сколько говорили бы обо мне, если пришел бы в одних шароварах во дворец.

— А ты куда собрался? — спросила Юлиана.

Она приоткрыла один глаз, увидела, насколько я суетливый и, возможно, даже взбудораженный.

— Куда бы ты ни собирался, я с тобой! — выпалила моя жена, резко становясь серьёзной и решительной.

— Отдыхай! Меня вызвали во дворец, — сообщил я, уже завершая облачаться в свой мундир.

Пока ещё мундир гвардейский. Только сегодня собирался менять его. Вернее — шить другой, бригадирский. Правда, ничего не понятно с тем, какой именно мундир нужно будет пошить. Пехотный, наверное. Но цвет его… Это же целая дивизия, тут должны быть свои цвета. Ну хотя бы с бригадирскими знаками отличия.

— Как во дворец? — голос Юли стал тревожным. — Ты же только позавчера был на аудиенции у государыни.

Я не стал отвечать. Понятно, что случилось что-то неординарное, раз меня вызывают. Тем более, что уже завтра я собирался предоставить, прежде всего, герцогу Бирону проект создания дивизии нового образца. Нельзя было подождать до завтра?

Взял себя в руки, стал менее суетиться. А ещё улыбался Юле, стараясь показать, что ничего страшного не произошло. Убеждал жену, что вызывают меня по хорошему поводу. Может еще одну награду вручат, или подарить чего забыли. Бирон же был вчера в гостях, мог и подговорить государыню. Хотя сам думал все же о недобрых причинах вызова.

Уже через час я был во дворце. Подпоручик довёл меня только до ворот. А дальше я спешился и через сад пошёл по месту назначения. И никто меня не встречал, не объяснял, зачем же я здесь понадобился. В первой же комнате, возле лестницы на второй этаж я и остался в одиночестве.

— Вот гляжу я на тебя, никак не уразумею, — раздался знакомый звонкий голосок. Из-за большого кресла вышла карлица Авдотья Буженинова. — Казалось, что лик твой испорченный. Но шрам тебя ещё более привлекает.

— И я рад видеть тебя, красавица, — сказал я. — Слышал я, что невеста ты знатная. А ещё что замуж скоро пойдёшь.

— Имеющий уши, да услышит! На войне тебе уши не отрезали? — спросила девушка и смешно стала подпрыгивать вверх, будто бы стараясь рассмотреть целостность моих ушей. — Нет, на месте. Значит слушать можешь.

Приятная она особа. А ещё было видно, что очень умная и хитрая. Все знали, что Авдотья может нашептать государыне так, что порой может в этом деле и дать фору самому ночному императорскому соколу — герцогу Бирону.

— Небось, гадаешь, с чего вызвали тебя? — спросила Авдотья.

Конечно же, она знала. Может и не все, но догадывалась. Не начинала бы этот разговор. По всему видно, что Авдотья — особа, не лишенная самолюбия. Ей нравиться быть всезнайкой.

— Уваж, красавица, поведай! С чего меня призвали? — попросил я.

Авдотья усмехнулась.

— Не ведаешь ты, пригажун, сколь многие дружбу со мной свести желают. А только не выходит у них ничего. А вот ты мне как приглянулся, так и всё готова рассказать, — сказала Авдотья.

Я ждал рассказа. Девушка тянула паузу. Потом усмехнулась и решила всё же мне поведать новости.

Она говорила, а я понимал, что упустил момент. Мне нужно было досконально знать, где находятся мои враги. Как-то я успокоился. А ведь есть такой товарищ — Василий Никитич Татищев.

— Выкупился Васька. Аж пятьдесят тысяч рублей дал и выкупился. И всё бы ничего. Только вчера был он у государыни. И поведал такое о тебе… — говорила карлица.

А вот это может стать для меня проблемой. Василий Татищев добился аудиенции у государыни и лично ей рассказал о несметных сокровищах, которые я скрываю от императрицы и державы. И это могло быть главной причиной почему я тут. Очень ревниво императрица относится к возможным добычам драгоценных металлов. Знаю я сколько уже раз проверяли Демидова на этот счет.

И как этот паразит, Татищев, прознал, что в Миассе найдено золото, и что сейчас там уже идёт его добыча? Видимо, я несколько недооценил Татищева. Скорее всего, в общине Кондратия Лапы течёт. Кто-то сообщил мою тайну.

— Полагаешь, что это всё? — усмехнулась Авдотья. — Тут же, как прознали, что ты в Петербурге, нашлись те, которые рассказали о твоей дуэли с родственником государыни. Ну зачем тебе сдался тот Салтыков? Ну промолчал бы, коли он дурнем повёл себя.

Чинно, будто бы являлся графом, подошёл лакей. Он вполне приветливо посмотрел в сторону карлицы. Но снова нацепил невозмутимость и даже какую-то надменность, когда взгляд слуги остановился на мне.

— Проследуйте со мной, господин Норов, — сказал лакей.

Собравшись с мыслями, я пошёл. Поводов меня даже казнить было более чем предостаточно.

Глава 18

Петербург

2 сентября 1735 года

В комнате, куда меня привели, сидел потрёпанный, будто бы только что проснулся, Бирон. Тут же был и Андрей Иванович Ушаков. Не сказать, что этот выглядел намного свежее. Шальной взгляд и словно смотрит на меня, а как-будто и мимо.

— Бах! — у окна прозвучал выстрел.

Ушаков вздрогнул, Бирон чуть сдержал зевок. Облачко сгоревшего пороха ворвалось в комнату.

— Попала! — радостно сообщила императрица, отставляя в сторону ружьё.

Подумалось, что это очень хорошо, что она не промахнулась. Всем известно, что любой свой промах императрица очень бурно переживает. И не стоит попадаться под горячую руку.

— Пришёл? Негодник! — сказала государыня, между тем не таким уж и злобным голосом.

Было видно, что она хотела быть строгой, но настроение у матушки было замечательным. Может быть, здесь дело не столько в удачном выстреле? Что-то герцог приуныл. Он уставший и погрустневший, государыня счастливая и словно бы все болезни из неё выветрились. Стоило догадаться, в связи с чем у женщины такая радость.

Между тем Бирон смотрел на меня с укоризной. Да неужто он ночью отрабатывал, чтобы к утру гнев государыни в отношении меня прошёл? Если это так, то продажа и подарок немалого количества добрых коней герцогу выглядят как очень удачное вложение. Такие подвиги совершает фаворит, изматывается, бедненький! Попробуй угоди такой большой женщине, да еще и привередливой саможержце.

— Ведаешь ли ты, Александр Лукич, что сокрытие руды золотой — великое преступление в нашей державе? — строго спросила государыня.

Вот так… Это серьезнее, чем дуэль с Салтыковым.

— Ведаю, Ваше Величество, — нарочито спокойно отвечал я.

— Так отчего же скрыл? Держава наша ведёт войну с великим ворогом, на флот не хватает серебра, кабы изнова его построить, ибо флот Петра захирел. А ты золото скрываешь? — начинала накручивать себя государыня.

Очень хотелось ответить, что если бы при дворе меньше кутили и гуляли, то хватало бы на всё. И если бы Бирон меньше денег тратил на коней, так хватало бы ещё на большее.

Хотя герцога я бы в этом особо не упрекал. У него уже три конезаводческих завода. Того и гляди, скоро в русскую армию начнут поступать добрые кони и в превеликом количестве. По крайней мере, фаворит об этом говорит, как о своей цели.

— Я ничего не скрывал, Ваше Величество. Предположения о том, что в Миассе может быть золото, у меня были. Там за подаренные вами деньги я и купил землю. Только расстояние велико, как бы знать, что там происходит. Ждал по осени вестей, — спокойно отвечал я.