Шайтан Иван 5 (СИ) - Тен Эдуард

— Вот, что значит гусар. Не по форме, а по духу. Не то что, вы князь. Растерялись и пали духом. Смелость любое женское сердце завоюет. Примите моё уважение, Михаил Юрьевич, склоняюсь перед вашим мужеством.

— Полно вам, Пётр Алексеевич, иронизировать надо мной. — Смутился Миша.

— Ни капли иронии, сотник. Горжусь, что под мои началом такие орлы служат.

— Мелковат для орла. — Подколол Андрей.

— Ну тогда соколы. — Уточнился я. — помельче, конечно, но зато быстрее. Учитесь князь.

— Мне незачем учиться, моё учение уже закончилось. Эх увидеть бы сына. Интересно какой он, похож на меня? — грустно вздохнул Андрей.

— Ну, если так тяжко, Андрей Владимирович, могу отпуск разрешить.

— Нет, командир. Такие события надвигаются и без меня. Ни за что не пропущу. После спокойно поедем в отпуск, вместе. Может и свадьбу Миши отгуляем? А, Миша?

— Ты чего краснеешь, Михаил? Будто тебя замуж выдают. Ты жених, сокол, подбородок вверх и хвост торчком.

Твои глаза, как утренний туман

Так мягко светят в нежной тишине

В их серой глубине, мой океан

В котором я тону, весь преданный тебе.

— Как, вы сказали, Пётр Алексеевич? — встрепенулся Михаил.

— В их серой глубине мой океан… — проговорил Миша, как бы пробуя слова на вкус.

— Вы это сами сочинили?

— Только что, глядя на твою счастливую физиономию. Экспромт. Нравится? Дарю.

— Вы действительно не против, Пётр Алексеевич?

— Нет, Миша. Только доработай, немного, сырые стишки. Преврати их в полноценный стих. Короткий, но ёмкий.

Хорошее настроение, радость за своих товарищей. Побольше бы таких событий.

Глава 30

Княгиня, Констанция Оболенская, взирала на мелькавшие за окном кареты пейзажи с ледяным равнодушием. Долгое, изматывающее путешествие наконец завершилось, но цель его не приносила облегчения. Пятигорск встретил её уныло. Заштатный городишко, каких тысячи по России, пыльный, невзрачный. Статус города был дарован ему недавно и казался нелепой претензией. Единственное, что выделяло его, лечебные источники, и те были облагорожены лишь отчасти, напоминая скорее о дикости, чем о благоустройстве.

Раздраженная, смертельно уставшая, княгиня узнала, что в единственной приличной гостинице нет мест. Свободен оказался лишь двухкомнатный номер, пафосно именуемый «Царским» — пустовавший из-за своей баснословной цены. Цена? Констанция махнула рукой. Она потребовала номер немедленно и ванну — как можно скорее. Пока слуги суетились с багажом, а служанки спешно готовили покои, княжна сидела в гостиной, с каменным лицом пригубливая прохладный напиток. Слова хозяина, лепетавшего о «высочайшей чести» и «безмерной радости» принимать столь знатную особу, пролетали мимо её ушей, тягостная, раздражающая необходимость.

Единственная причина, заставившая её терпеть эту поездку и этот городишко, судьба брата. Её несчастного Константина. Лишь чудо и настойчивое заступничество графа Васильева спасли его от сурового гнева императора. Но полтора месяца в казематах Петропавловской крепости… Они стали пыткой не только для Константина. Констанция, его сестра-близнец, чувствовала всем нутром каждый миг его ужаса, каждую крупицу отчаяния. В ту короткую, мучительную встречу, когда его под конвоем переводили из тюрьмы в арестантскую роту перед отправкой на Кавказ, она увидела в его глазах пугающую пустоту, ту самую обреченность. Он пытался держаться, не показать слабину, но Констанция поняла без слов, брат сломлен. До самого основания. Она всегда считала себя старшей сестрой, так как первая появилась на свет и всегда заботилась о своём младшем братике. Увидев его в старом солдатском мундире не смогла удержаться от слез. Граф настоятельно рекомендовал в то время не предпринимать ни каких попыток облегчить судьбу Константина. Подождать несколько месяцев, чтобы гнев императора поутих и сгладился другими делами. И только тогда можно будет что-то сделать по облегчению наказания. По сведениям графа, Константина определили служить в батальон, которым командовал его зять, граф Иванов-Васильев. По слухам самодур и выскочка, волею случая предотвратившего покушение на цесаревича. После этого оказался в милости у государя. Хитрый и подлый плебей. Какая-то странная и темная история с его женитьбой на внучке графа и внебрачной дочери императора. Обманом задурил голову графине, воспользовавшись её наивностью, вынудил графа хлопотать у императора милостей для него. Правда графиня Екатерина не выглядела наивной дурочкой и граф Васильев не был простачком, которого можно использовать в своих интересах. Констанция с разрешения и благословения отца, князя Юсупова, решилась сама поехать на Кавказ, чтобы помочь брату. Пятигорск находился в полном ведении военного коменданта и начальник Кавказкой линии генерал-лейтенанта Мазура. Приезд княгини основательно взбудоражил местный бомонд. Особенно офицеров, увидевших в молодой и не бедной вдове шикарный приз, за который стоило побороться. Несколько знатных семей из Петербурга и Москвы, отдыхающих на местных водах, восприняли известие равнодушно, с холодной вежливостью. Потенциально значимых женихов и невест тут не было, конкуренцию княгиня не могла составить, беспокоится не было причин. Зато среди мужской половины начинали разгораться не шуточные страсти.

Констанция пробовала узнать что-либо о графе Иванове Васильеве, но собирался только негатив. Людей, кто бы мог сказать что-то толковое о нём, не было. Главное прозвучало следующие; выходец из низов, ненавидит природную аристократию, в следствии своей убогости, ничтожества и зависти. Не был принят приличным обществом Петербурга и ни одна, уважающая себя фамилия не открыла двери своих домов для его семьи. За исключением князя Долгорукого и то по причине того, что их сын служит вместе с графом Ивановым Васильевым. Князь Андрей чем-то обязан ему. Вот такие основные сведения были собраны Констанцией, не считая кучи мусора и грязи, которую она отсортировала и выкинула за ненадобностью. Княгиня Оболенская решила не спешить, после столь долгого путешествия, следовало отдохнуть и неторопливо узнать всё необходимое и только после этого попытаться помочь брату. Единственно верные сведения были о том, что службу он несёт на какой-то базе, которая распложена у селения Пластуновка, что рядом со станицей Романовка.

Спустя два дня с визитом вежливости пожаловал генерал Мазуров.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — произнес он, щелкнув каблуками и склоняясь в изящном поклоне. — Счастлив лицезреть вас в наших скромных краях. Надеюсь, ваше присутствие хоть ненадолго развеет уныние Пятигорска. Осмелюсь спросить, что побудило вас предпринять столь дальний и, должно быть, утомительный путь?

— Слухи о чудодейственных здешних водах, — ответила Констанция с легкой усталостью в голосе. — Желаю поправить здоровье. Лекари настоятельно советовали источники.

— Уверяю вас, княгиня, польза несомненна, — поспешил заверить Мазуров. — Вы убедитесь сами. Позвольте пригласить вас на субботний бал в офицерском собрании? Надеюсь, вы почтите его своим присутствием. Весь местный цвет, офицерство да и не только, лелеет надежду лицезреть вас. — В его взгляде мелькнуло что-то помимо учтивости.

— Постараюсь не разочаровать ваших ожиданий, генерал, — ответила она с вежливой, но отстраненной улыбкой.

— Станислав Леонтьевич, сделайте одолжение! — мягко, но настойчиво поправил он. — Ваш официоз, ваше сиятельство, мешает непринужденности.

— Хорошо, гене… Станислав Леонтьевич, — кивнула Констанция. — Можете обращаться ко мне Констанция Борисовна. Хотя, — звонкий смех неожиданно вырвался из нее, — можно и без «Борисовны»! Порой чувствую себя почтенной матроной, засидевшейся в невестах! — Смех ее, искренний и заразительный, подхватил и Мазуров, напряжение в воздухе чуть рассеялось.

— Если позволите, Констанция, — продолжил он, уже неформально, — я приставлю к вам своего порученца. Облегчит ваше пребывание в городе.