Небо в огне (СИ) - Ковригин Алексей

— Прекратить разговоры! Всем заткнуться! «Игрок» доложи, что у тебя с двигателем? Лететь сможешь, или тебе лучше покинуть самолёт? — в тревоге замираю, ожидая ответа пилота.

— Двигатель пока работает, но падает уровень масла. Наверно трубки перебиты? — в голосе Латера слышатся виноватые нотки.

— «Игрок», немедленно набирай высоту восемьсот метров и бери курс на аэродром Витории. В случае отказа двигателя или его возгорании немедленно самолёт покинуть! Как понял? — после небольшой паузы слышу угрюмый ответ:

— Вас понял, выполняю. — ну да, а что ему ещё остаётся делать?

До самого аэродрома нет ни одной пригодной для посадки самолётов площадки. Вчера «на всякий случай» специально проверяли, но так ничего и не нашли. Долина изрыта воронками от снарядов и бомб, вся дорога вообще разбита в хлам. Даже от форта и до Витории одна сплошная колея, а не шоссе. А на холмы на самолёте не сядешь и ровных лугов с полянками тоже нет. Словно кто-то специально тут ударно потрудился и «полосу препятствия» для летунов устроил. Вот в моём времени всё было как-то «ровнее» и «прилизаннее» что ли? Но может просто внимания на это не обращал? В общем, пришли к неутешительному выводу что «в случае чего» нам остаётся только прыгать. Самолёта, конечно, жаль, но по договору его стоимость мне возместит правительство Страны Басков. Однако вот жизнь лётчика вообще бесценна и рисковать ею при вынужденной посадке совершенно незачем.

— «Корсары», осмотреться и доложить о повреждениях! — ничего экстраординарного в ответах не ожидаю, но доклад «Мотылька» в моё сумрачное настроение вносит дополнительные «оттенки серого».

— Командир. А у меня, кажется, уровень масла тоже падает… и топлива! — твою же маму!

— «Мотылёк», а запах бензина в кабине ощущаешь? Пристраивайся к «Игроку»! Пойдёте первыми. И оба будьте готовы покинуть свои самолёты по необходимости и без команды!

Наши топливные баки изготовлены из тонкой жести и обтянуты слоем сырой резины, поверх которой наклеен ещё один слой из плотного картона. Такой вот «сэндвич» получается. Конечно, это не броня и от пули не защитит, но вот от нескольких попаданий в бак ничего критического произойти не должно. Сырая резина, размягчённая бензином, должна «залепить» отверстие от пули, но это в теории, а как оно произойдёт на самом деле мы не знаем. Раньше с этим как-то вот не сталкивался, но всё когда-то бывает в первый раз. Вот и посмотрим, насколько действенна подобная зашита, так как другой у нас всё равно нет. Но если по-настоящему бронировать самолёт, то боюсь, что в реалиях сегодняшнего дня он и от земли не сможет оторваться. Какое время на дворе, такие и технологии. Тут прыгнуть «выше головы» никак не получится и это тоже приходится учитывать в своих «хотелках».

Над Виторией-Гастейс даю команду «подранкам» отключить магнето и подачу топлива. Дальше только свободное планирование на аэродром. Там их уже поджидает пожарная команда, срочно вызванная Шарлем из города. Своя-то осталась в Бильбао. Только бы при посадке не случилось возгорания двигателей. Это страшно, когда самолёт горит, а высоты для прыжка не хватает. Так пилоты и сгорают заживо, всего в нескольких метрах от спасительной земли. А зрелище, что сейчас перед собой наблюдаю, совсем не для слабонервных. Два сильно коптящих самолёта в полной тишине пролетают над городом, словно сумрачные всадники из грядущего апокалипсиса. Наше охранное «каре» вокруг «подранков» только усиливает это ощущение безнадёжной жути. Но долетели и сели!

Скидываю парашют, стаскиваю пропотевший шлемофон и передаю своему механику, взамен Пабло протягивает мою пилотку. Бегу к «подранкам», возле которых вовсю суетятся механики самолётов и все наши «безлошадные». Капоты у самолётов полностью вскрыты и передо мной «во всей красе» предстаёт неприглядная картина последствий моего необдуманного решения. Оба мотора однозначно придётся менять. То что в бою не смогли разрушить пули вражеских пулемётов, то с лихвой сумели привести в полную непригодность холодная вода и пена, щедро выплеснутые на раскалённые блоки цилиндров двигателей. Кстати, у «Мотылька» все три пулевые отверстия в бензобаке самолёта сырая резина действительно смогла надёжно «закупорить». Вот тебе и «колхозная самодеятельность»! Но вот под капотом всё выглядят просто вообще ужасно. Кажется, что там недавно что-то серьёзное сгорело, но на самом деле, это просто копоть от выхлопного патрубка. Это ж надо было так умудриться, чтоб получить сразу два попадания в один и тот же патрубок! Вот он и дал «слабину» по месту крепления с двигателем. Но вот на вопрос, это когда и как «Мотылёк» попал под обстрел, тот только руками разводит: — «Не знаю сеньор Команданте!». Врёт! Смотрит мне в глаза и нагло врёт! И что с ним делать?

С самолётом Латера вообще вышла грустная история. Получив одномоментно несколько пулевых попаданий один из цилиндров не выдержал и дал небольшую трещину. Но её небольшой осколочек, в свою очередь полностью заклинил ход поршня в его верхнем положении, в результате чего оборвало уже сам шатун поршня. На работе самого мотора это особо не отразилось, если не считать снижения его мощности, но вот через трещину начало выдавливать масло из картера. Слава богу, поршень практически перекрыл поступление топлива в цилиндр, иначе возгорания было бы не избежать. А всё масло из трещины под действием центробежной силы в основном разбрызгивалось на стенки капота и затем стекало в поддон моторамы где и накапливалось. Но что-то, в виде паров воздушно-капельной взвеси, всё-таки попадало и на другие цилиндры. Но к счастью, это к возгоранию не привело, однако дымило нещадно. Сегодня Латер тоже по самому краешку прошёлся, но когда-нибудь этот «Игрок» всё-таки у меня «доиграется». Тетеря глухая! Ко мне подходит Порфёненко и глядя на «убитые» двигатели неуверенно произносит:

— Миша, ты меня извини, за то что давеча к тебе с непрошенными советами полез. Я же никак не мог предположить, что всё так выйдет! — видно что мой друг сильно огорчён и смущён, но я лишь удручённо махнул рукой.

— Это я принимал решение и это мой промах, и только моя ответственность. Твоей вины в этом нет ни капли, так что зря себя не кори. Ладно, пойдём отдыхать. Утро у нас вышло напряжённым и день только начинается, а механики и без нас здесь справятся. — но далеко уйти мы не успели.

— Вот же принесла их нелёгкая! Команданте, к нам начальство пожаловало! — услышав недовольное бурчание своего начальника штаба оглядываюсь и вижу кортеж машин, во главе с «Испано-Сюизой» нашего Президента. Блин… действительно невовремя они.

— Эскадрилья, для встречи Президента становись! — поправляю пилотку и дождавшись построения отдаю следующие команды:

— Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! — делаю два строевых шага навстречу вышедшему из автомобиля Президенту Агирре и вскинув ладонь к виску начинаю свой доклад:

— Сеньор Президент! Эскадрилья «Корсары» вернулась из боевого вылета. Во время выполнения задания нами была перехвачена и полностью разгромлена усиленная авиагруппа мятежников. Во встречном бою были уничтожены две эскадрильи истребителей «Фиат» и «Ньюпор-Деляж», а также эскадрилья пикирующих бомбардировщиков «Капрони». Затем перед Ривабеллозой догнали и уничтожили ещё одну эскадрилью лёгких бомбардировщиков «Бреге-19». Всего в ходе сегодняшнего боестолкновения противник потерял тридцать шесть своих боевых машин. У нас потерь и раненых среди лётного состава не имеется. Но два истребителя в бою получили серьёзные повреждения и нуждаются в замене авиадвигателей и ремонте топливных баков. — облегчённо перевожу дух…

— Командир эскадрильи «Корсары» команданте Лапин доклад окончил! — по ходу своего рапорта замечаю, как у Хосе Агирре и его свиты отвисают челюсти, а глаза разрастаются до размеров чайных блюдечек.

Так есть с чего! Вчера Сен-Жак по телефону до позднего вечера выяснял подробности первого дня боёв и перед сном поделился своими «разведданными» со мной. Вчерашний день действительно выдался тяжёлым, но не только для нас. Очень большие потери в живой силе и технике понесли все республиканские части. Но если бы подполковник Луна не бросил вчера «Бискайское авиакрыло» на помощь соседней Кантабрии, то скорее всего, сегодня Сантандер был бы уже в руках мятежников. Наступающего противника защитникам удалось остановить буквально у самых стен города только непрекращающимся массированными бомбовыми ударами, а затем даже немного прогнать вспять, почти до прежних позиций. Но это уже благодаря неожиданной и своевременной помощи от тех пяти тысяч «таможенников», что ранее стояли у границ Кантабрии, однако немало не задумываясь, по призыву своих командиров сразу пришли на помощь соседям. Но тяжелее всего пришлось всё-таки войскам «генерала» Буэнавентура Дуррути. Массированные бомбовые удары и артиллеристский обстрел вынудили военное руководство поспешно отводить свои войска с укреплённых позиций, от «почти сдавшихся» городов Леон и Луго «в чистое поле», из-за опасения вполне себе вероятного флангового удара мятежников со стороны провинции Ла-Корунья. Потери среди анархистов были ужасающими.