Небо в огне (СИ) - Ковригин Алексей

За вчерашний день все авиасоединения Северного Фронта в воздушных боях потеряли тринадцать самолётов, из них потери «Бискайского авиакрыла» составили шесть машин. Три в небе Кантабрии над Сантандером и три на аэродроме Витории-Гастейс. Но это не учитывая два наших, подбитых в сегодняшнем бою. Потери мятежников вполовину меньше, но это было «вчера». По сведениям нашей разведки у противника перед наступлением числилось около ста исправных самолётов. Тогда как по сводке нашего штаба у всего авиасоединения Северного Фронта в наличии (включая «Бискайское авиакрыло» и «Корсаров») имелось лишь шестьдесят девять полностью готовых к бою самолётов. Но и то, четыре из них я бы без всякого сомнения уверенно отнёс в категорию «условно боеготовых». Вот для чего кому-то потребовалось учитывать музейный раритет «Фарман», наш учебный «Фиат.30бис», или те же два «Моноспара»? Это мы кому тут пытаемся «пыль в глаза» пустить? Врагу? Да он со смеху помрёт, увидев эти самолёты в бою!

Не знаю по какой причине, однако наши «вчерашние сбитые» в общую сводку потерь противника включены не были. Но Сен-Жак с самого раннего утра смог уже дозвониться до Бильбао и потребовать от коменданта города подтверждения в штабе этой нашей победы в бою под Сестао. «Учёт и контроль», это не только «правильное требование первой фазы коммунистического общества», как когда-то любил говорить дедушка Ленин, но и наши законные «призовые» в обществе капиталистическом. Наверно вся эта неразбериха случилась из-за внезапно начавшегося наступления, но это ещё совсем не тот форсмажор, чтоб нам оставаться без денежного вознаграждения. Видимо президент Агирре заехал к нам на аэродром, чтобы поинтересоваться подробностями того боя. Или может просто решил вставить очередной «фитиль» за пролёт «горящих» самолётов над столицей провинции? Как-то недолюбливает меня в последнее время наш президент, слишком уж я «независимый» по его мнению. Не знаю. Но приехал, а тут ему от «Корсаров» такой вот «рождественский подарок» внезапно перепал.

Почти целую минуту Хосе Агирре просто стоит и молча смотрит на меня. Ну, так-то да, тут ему есть от чего «зависнуть». Я его хорошо понимаю. Расклад сил внезапно радикально изменился. От ещё вчерашнего «Шеф, всё пропало!», до уже сегодняшнего «А жизнь-то налаживается!» Но «развернули» всю эту ситуацию его подчинённые! Не социалисты из Кантабрии, и уж тем более, не анархисты из Астурии. И наплевать на то, что эти пилоты не баски, зато все преференции от новой расстановки сил достанутся уже только ему одному! Ещё вчера вечером девяносто два самолёта мятежников против всего шестидесяти республиканских, уверенно гарантировали Бургосу полуторократное превосходство в воздухе. Но сегодня утром выяснилось, что против пятидесяти восьми «республиканцев» у мятежников осталось только сорок четыре своих самолёта. Да, это тоже не мало, но теперь преимущество в воздухе уже у республиканских сил и наземным войскам можно облегчённо выдохнуть. Но наконец президент «отмирает» и шагнув ко мне, крепко обнимает.

— Спасибо тебе, Команданте! — хм, очень неожиданный жест от «сурового президента», но мне приятно, а президент уже обращается ко всем «Корсарам» замершим в строю:

— Сеньоры! Благодарю вас за службу и приношу искреннюю благодарность от себя, и от всех жителей нашей древней земли! Они никогда не забудут вашего эпического подвига и станут передавать рассказы об этой битве своим потомкам, как сегодня передают легенды о героях нашего прошлого. Со своей стороны, как Президент этой страны, я обещаю вам внести на рассмотрение Кортесов проект о специальной награде в честь этого памятного события! — если Хосе Агирре ожидал от нас «бурных оваций», то он их так и не дождался.

Да и фиг его знает, как нам реагировать на его слова. Приятно конечно, но мы не его подчинённые, так как присягу не приносили и вообще как-то не в курсе того, что следует делать в подобном случае. Да и этот «проект» каким к нам боком? О чём он, и какие преференции нам стоит от него ждать? А утвердят ли его Кортесы или же нет, это «ещё на воде вилами писано». Но могут и очередной «почётной грамотой» отделаться, с них станется. Так что в своей «ответной речи» только заверил президента в том, что мы по-прежнему будем прилагать все свои усилия по защите мирного неба Басконии и завоеваний Испанской Республики, в общем, «много слов ни о чём» и сплошной «политес». А затем сопроводил «высокого гостя» до стоянки подбитых самолётов, на которые Агирре изъявил желание взглянуть лично. Да уж. Неприглядное зрелище! Не знал бы, что и как тут произошло, так тоже бы впечатлился, решив что мотор как минимум «полыхал жарким пламенем». Во всяком случае президент видимо так и решил, судя по его ошарашенному лицу. Но потом он обратил внимание на пулевые отверстия в корпусе и вообще замер в шоке. Ну, так-то да. За вчерашний день мы все тут умудрились нахвататься попаданий и фюзеляжи наших самолётов сейчас напоминают старые дуршлаги нерадивой хозяйки. Так некогда нам было «красоту наводить»! Но видимо президент решил, что это всё последствия нашего сегодняшнего боя. Ну так и пусть себе думает, разубеждать даже не стану.

— Кто пилот этого самолёта? — слышится печальный вздох и перед Агирре предстаёт смущённый «Игрок».

— Представьтесь, пилот! — да уж, что-то мой лётчик вообще о субординации позабыл.

— Сэр! Второй лейтенант Роберт Латер. Ведомый первой пары второго звена, сэр! — видимо это от волнения Латер представляется по уставу ВВС САСШ, а не так, как это принято в испанских воздушных силах, но Агирре снисходительно «не обращает» на это своего внимания.

— Так как же ты «на этом» смог долететь до аэродрома? — в вопросе президента слышится искреннее изумление, на что «Игрок» недоумённо пожав плечами невозмутимо отвечает:

— Как говорит в таких случаях наш Команданте: — «Жить захочешь — не так раскорячишься!» — и когда это я такое говорил?

Агирре усмехается и одобрительно похлопывает Роберта по плечу, а затем видимо решив блеснуть эрудицией произносит:

— Говоришь что лишь «ведомый»? Сеньоры, а кто «ведущий» у этого отважного лётчика? — рядом с «Игроком» встаёт Порфёненко и «выкатив грудь колесом» с некоторым шиком рапортует:

— Командир второго звена и ведущий первой пары капитан Порфёненко! — видимо оценив воинское звание и возраст моего друга президент делает вполне правильный вывод и задаёт следующий вопрос:

— Ветеран? Участник Великой Войны? — Владимир Николаевич расправляет плечи и гордо отвечает:

— Так точно! Три года в воздушных силах на стороне Антанты, — и поколебавшись добавляет, — и три года в Чакском конфликте на стороне Парагвая.

— О! Так вы опытный и заслуженный лётчик! Видимо и сбитые есть? Если это не секрет, то сколько? — вообще-то, такие вопросы в среде авиаторов считаются «некорректными», но моего товарища они не смущают.

— Всего или сегодня? — ай да молодец, «уел любопытного шпака»!

Но увидев растерянность на лице Хосе Агирре, Владимир Николаевич решает ситуацию «не усугублять» и как ни в чём не бывало завершает свой ответ:

— Сегодня сбил три самолёта, а всего на моём счету пятнадцать сбитых аппаратов противника. Да в нашей эскадрильи все пилоты уже давно асы! — хм, ну допустим, пока ещё не все.

Это ты Владимир Николаевич «слегка погорячился», но твоя идея мне нравится! Для меня два сегодняшних самолёта особой роли не играют, но если меня поддержат наши «ветераны», то мы вполне можем получить негласный титул первой «эскадрильи асов». Что для нашего имиджа принесёт дополнительные репутационные очки, а в этом мире титулы и ранги ценятся ненамного меньше, чем в виртуальных играх моего времени. Хотя и реальной пользы тоже не несут. Ну что ж. «Невеста согласна, осталось уговорить жениха», в смысле наших «недоквотников». Но кажется и президент тоже не очень-то поверил в «эскадрилью асов», так как смотрит на Порфёненко с явным недоверием.

— Так говоришь, что в эскадрильи уже все асы? — обводит строй пилотов внимательным взглядом и останавливает свой выбор на «Мотыльке».