Сирийский рубеж 4 (СИ) - Дорин Михаил

— Саламандра, 907-й, посадку произвёл, — доложил я.

На палубе кипела жизнь. Впереди рядом с надстройкой техники катили тележки с вооружением. Тягач закатывал на стоянку Су-27К с нанесённым на киле тигром.

Чуть приоткрыв блистер, я почувствовал морской ветер. Он тут же врезался в лицо через приоткрытую створку. А ещё здесь другой запах — топливо, краска и солёная вода. Чувствуется, что на корабле до сих пор ещё что-то подделывают.

— Это… как? — сказал Кеша, показывая направо.

Откуда-то из глубины корабля начали выплывать силуэты двух самолётов. Это были МиГ-29К. К ним уже спешили два лётчика в оранжевых костюмах ВМСК.

Я повернул голову на надстройку. На душе приятно, когда видишь столь гордо развивающийся на гафеле флаг с пятиконечной звездой и перекрещённым серпом и молотом красного цвета.

Но пора возвращаться.

— Саламандра, 907-му взлёт, — запросил я и получил разрешение от руководителя полётами.

Мы медленно оторвались от палубы и продолжили взлёт.

— Саламандра, 907-й, взлёт произвёл. Курсом на Тобрук. Связь доложу.

Тёмно‑серая полоса, трепещущая в мареве от морского ветра, начала удаляться. С высоты чувствовалось, что это не просто корабль. Это целый город, стальной утёс, разрезающий волны.

Я поймал себя на мысли, что мне бы хотелось на него ещё вернуться.

— 907-й, ответь 321-му, — запросил меня кто-то в эфире.

Голос молодой, но очень спокойный.

— Ответил, 321-й.

— Первая посадка была?

— Подтвердил, — ответил я, выравнивая вертолёт по курсу и высоте.

— Поздравляю, 907-й! — произнёс тот же самый лётчик в эфир.

— Спасибо. Вам мягкой посадки, 321-й, — ответил я.

— Спасибо.

Вот теперь можно себя и морским лётчиком считать.

В назначенный день всё было готово к перелёту. Для перевозки остальной делегации выделили ещё один. Комбинезоны на вылет нам выдали ливийские, но без нашивок. Ещё накануне вертолёты были вдоль и поперёк осмотрены представителями охраны Каддафи. И конечно же, Ми-8 были вымыты круче, чем кот может вымыть свои… «фаберже».

Кеша и Карим ожидали нашего гостя рядом со мной. Особенно Петрову не терпелось увидеть вблизи ливийского лидера.

— У него, говорят, есть золотой пистолет. Это мне местные рассказывали.

— Угу. А ещё, что он везде со своим шатром ездит. Мол, ему как бедуину так спокойнее, — добавил Карим.

— А ещё я слышал, что у него любовниц много… — продолжил пересказывать слухи Кеша.

Так мы и до инопланетян дойдём. Мол, это они привезли Муаммара к нам.

Утро на базе выдалось прохладным. Поверх оливкового комбинезона я даже накинул куртку. Лёгкий ветер таскал по бетонке пыль и клочья песка.

Я ещё раз обошёл вертолёт, прикасаясь к фюзеляжу, проверяя его словно лошадь перед боем.

Техники суетились, но молчаливо. Как и представители мухабарата. Рядом с вертолётами ходил и Мустафа Махмуди. Всё проверялось дважды, словно к нам должен был сесть не человек, а сам дух истории.

На стоянку въехала колонна машин. Чёрные, блестящие, пыльные лимузины с развевающимися ливийскими флажками. Сначала из них высыпали мужчины в строгих костюмах и военной форме, но они сразу образовали живой коридор. Это была только прелюдия.

— Ну и ну! Везунчик этот Каддафи, — присвистнул Кеша.

Дюжина женщин в различных видах формы, выстроились полукругом. Гладко натянутые береты красного цвета подчёркивали смуглые черты лиц. Форма была особая: облегающая, но строгая — отглаженные брюки, кители по фигуре, ремни с массивными пряжками. Каждая держала автомат МП-5 от «Хеклер и Кох», притянутый ремнём к плечу.

Это была знаменитая «амазонская гвардия». Смотрелось так, что невольно перехватывало дыхание. Красота вкупе с военной выправкой выглядела острее любых клинков. Все были темноволосые, с тяжёлым жарким взглядом. Молоды, сильны, и в каждой проскальзывало то, чего невозможно было не заметить — фанатичная преданность своему вождю.

Из‑за их плеч, наконец, появился он — Муаммар Каддафи.

Высокий, темноволосый, в чёрных очках и светлой форме с множеством наградных планок. Мне он показался чуть сутулый, но от этого ливийский лидер выглядел ещё массивнее.

На голове фуражка с гербом Ливии, а в руке трость. Позади него несколько ливийских генералов в белой форме. Рядом, держа руки за спиной, и советский генерал в парадной форме. Лицо у него было будто бы высеченное в камне. Резкие линии скул, прямой нос, толстые губы, которые он почти не разжимал. Он смотрел на людей, машины и вертолёты так, будто ходячий рентген. Он шёл неторопливо.

Охранницы двигались с своим лидером единым полукругом, будто сама траектория его движения уже была заранее известна.

Я стоял у вертолёта и наблюдал, как они ко мне приближаются.

Глава 21

Ветер продолжал поднимать пыль с бетонной поверхности. Делегация во главе с Каддафи и советским генералом медленно приближалась к вертолёту. По пути, используя переводчика, ливийский лидер показывал и рассказывал нашему военачальнику о том, какие разрушения были в Тобруке на лётном поле.

— Саныч, а кто с ним рядом? — шепнул мне Кеша, поправлявший на голове фуражку.

— Генерал какой-то, — пожал я плечами.

— Мы его что, даже не знаем⁈ — удивился Петров.

— Нет. Мы вообще в Ливии с тобой ориентируемся не очень хорошо. К этому генерал-лейтенанту мы не ездили. И он к нам тоже не приезжал.

— Ну, ему можно. Он генерал, — добавил Карим.

«Экскурсия», которую проводил Муаммар, закончилась. Советский генерал, пока Каддафи на что-то отвлёкся, подозвал к себе Матюшина и указал на вертолёт. Подполковник кивнул и повернулся к нам, показывая, чтобы мы…

— Чего он машет? — шепнул Кеша, когда Виктор Сергеевич жестами указывал нам «потеряться».

Я бы ещё понял, если бы показали запускать вертолёт. Но тут от Матюшина в нашу сторону были показаны одни махи руками, движение большим пальцем по горлу и угроза кулаком.

— Хочет чтобы мы свалили, — выдохнул Карим и повернулся к вертолёту, готовясь уйти.

— Стоять. Я его жесты не понимаю, — шепнул я.

— Тогда ждём твоей команды, Саныч, — ответил Уланов.

В этот момент Каддафи повернулся и показал в нашу сторону. Вся делегация мимо вертолёта не прошла и остановились перед нами.

Я сделал два строевых шага к генералу и начал докладывать.

— Товарищ генерал-лейтенант, вертолёт Ми-8 к полёту подготовлен. Экипаж к выполнению поставленной задачи готов. Заместитель командира эскадрильи майор Клюковкин, — доложил я.

Генерал выслушал меня и пожал мне руку.

— Вот лучший из наших экипажей, — сказал он и уступил место Каддафи.

Муаммар снял очки, выпрямился и отдал мне воинское приветствие. За спиной ливийского лидера стоял переводчик, который перевёл мои слова и ответ генерала.

— Вы имеете боевой опыт, майор? — спросил Каддафи.

— Так точно. Афганистан и Сирия.

Я решил, что лучше отвечать на русском. Чтобы и генерал знал, что я говорю.

— Где вам было сложнее? — продолжил спрашивать ливийский руководитель.

На первый взгляд Каддафи кажется доступным, прозрачным и человечным. Есть в нём природное обаяние и готовность идти на контакт.

— Сложнее там, где ты не знаешь кто твой друг, а кто твой враг. Что в Сирии, что в Афганистане, мы своего противника, по большей части, знаем.

Муаммар кивнул и пожал мне руку, а затем и всему моему экипажу. В этот момент на мне были сосредоточены взгляды многих людей из его окружения. Особенно старались его «телохранительницы».

Ходили слухи, что их набирали только из девственниц. Надо сказать, в их взгляде чувствуется, что к ним лучше не подходить. Особо отличились две близняшки. Такого огненного взгляда я давно не видел.

Я прям чувствовал, как с меня хотят одежду сорвать. Одна так и вовсе едва заметно подмигнула и облизнула верхнюю губу.

— Думаю, что генерал Ждунов даст вам сейчас все необходимые указания, майор, — почтенно улыбнулся Муаммар и отошёл в сторону к своим генералам.