Сирийский рубеж 4 (СИ) - Дорин Михаил

И тут в воздухе началось авиашоу. Самолёты выстраивались парами и звеном. Выполняли проходы над палубой, да так низко, что от касания основными стойками их отделяли несколько десятков сантиметров.

МиГи в конце концов прокрутили ближний бой. Но и это было ещё не всё.

— А это что сейчас? — спросил Кеша, когда МиГ-29К начал заходить на одну из фигур высшего пилотажа.

Самолёт выполнил разгон, задрал нос и начал набирать высоту. Практически вертикально! Видно, как МиГ-29 продолжает терять скорость. Уже практически остановился в верхней точке, когда самолёт сам начал «проваливаться» на хвост. Тут же лётчик наклонил нос и перешёл в разгон. Скорость росла. Казалось, что он его уже не выведет. Но у таких ребят всё рассчитано.

— Да как он это сделал⁈ Этот МиГ весит кучу килограмм и такое творит! — был шокирован Кеша.

— Ты хотел сказать, что МиГ-29 — многотонная машина. Куча — это ты не то описываешь, — поправил я Иннокентия и поаплодировал советскому лётчику за такое мастерство.

На смотровой площадке надстройки большие гости аплодировали нашим лётчикам. Я же смотрел на всю эту красоту и тоже удивлялся, как это им удаётся. Один из МиГов сделал очередной проход над палубой, а затем начали остальные заходить на посадку поочерёдно.

Первым заходил Су-27К и это зрелище покруче взлёта будет. Самолёт по крутой глиссаде подошёл к кораблю. Миллиметровыми движениями лётчик выровнял его, чтобы зацепиться гаком за один из четырёх тросов. Вот он уже пролетает срез кормы.

Громкий, оглушительный удар колёсами и двигатели вновь вышли на максимальный режим. Трос натянулся, пытаясь удержать самолёт на палубе. Самолёт продолжал медленно катиться вперёд, «желая» сойти с корабля. Кажется, что силы у троса не хватит, но самолёт остановился и лётчик поставил двигатели на малый газ. Гул стих.

— Представляю, как у него там глаза чуть не выскочили из глазниц, — покачал головой Кеша.

— Перегрузка в момент посадки серьёзная. Вот почему морские лётчики долго не служат. Здоровье гробят будь здоров, — ответил я.

Когда Су-27К зарулил, и лётчик открыл фонарь, я сразу узнал, кто в кабине. Старый знакомый по Сирии Олег Печка.

— Вот так встреча на Эльбе! Какими судьбами? — подошёл к нам Олег и поприветствовал нас.

Мы с ним по-дружески обнялись и перекинулись парой слов. Печка выглядел уставшим, лицо было взмокшим от пота, а комбинезон весь в тёмных пятнах. И это он ещё не надевал оранжевый ВМСК.

— Значит, временно тут. Ну мы наверное тоже скоро домой. Заканчиваем свою работу, — улыбнулся Олег.

— Отдаю вам должное. Шоу хорошее, — ответил я.

Олег кивнул, и снова меня приобнял.

— Саня, мы все знаем, у кого в авиации самые железные яйца. Вас с первого места не сдвинешь никогда.

Мы с ним попрощались, поскольку его и остальных лётчиков куда-то вызвали.

Других лётчиков я не разглядел. Хотелось бы увидеть того, кто «колокол» выполнил, но он сел крайним и зарулил на стоянку за надстройкой.

На палубе появились большие гости. Первыми вышли Ждунов и командующий 5-й эскадрой. Следом появился и Каддафи.

Муаммар был без фуражки, волосы взлохмачены от ветра, а улыбка такая, будто он сам только что на самолёте полетал. С его деньгами он может такое себе и организовать в будущем.

После всех докладов и приветствий, вице-адмирал объявил:

— Поздравляю вас с успешным окончанием операции! — громко сказал командующий эскадрой.

— Ура! Ура! Урааа!

Всё это время Каддафи стоял по стойке смирно и держал правую руку у виска, выполняя воинское приветствие.

— Это значит, что и мы домой? — спросил у меня Кеша.

Я пожал плечами, но тенденция пока что хорошая. Правда, нам после Ливии могут сказать вернуться в Сирию.

— Советский Военно-морской флот в очередной раз доказал, что с ним стоит считаться. Нам удалось отразить атаку на суверенное государство. Трудовой народ Ливии выражает вам огромную благодарность! — продолжал говорить вице-адмирал.

Следом на середину вышел Каддафи. Он говорил громко и эмоционально об американском президенте Рейгане.

— Актёришка не смог сломить дружбу между нашими народами. И мне нечего ему сказать. Он сумасшедший!

Жёстко, но, а как относиться к человеку, который собирался разбомбить твою страну.

Закончив свою речь, Муммар вместе с вице-адмиралом и генералом Ждуновым подошли к строю. Проходя мимо каждого из лётчиков, он здоровался с ним и вешал на грудь награды.

Так постепенно наш воздушный вояж на корабль и закончился. Моряки получили награды, а мы как обычно выполнили поставленную задачу. Тихо и без шума.

Уже вечером, когда мы отдыхали в нашем бараке, к нам пришёл подполковник Матюшин. Причём «со своим».

Стол мы накрыли из того, что было. Несколько консервов, фрукты и варёная картошка. Виктор Сергеевич, как оказалось, не самый плохой человек. Говорил внятно и по душе.

— Ты, Саш, на Ждунова не держи зла, — сказал Матюшин, когда атмосфера была разогрета.

— Да мы спокойно ко всему относимся. А он нас стесняется что ли? — спросил я.

— Нет. Просто ему за тебя и всю вашу бригаду такие люди звонили. Телеграмма по вам пришла от таких начальников, что «мама не горюй». Ну и думает, что ты из блатных, — улыбнулся Виктор Сергеевич.

— Ну, то что мы не простые, это факт, — посмеялся Кеша и Карим.

Матюшин кивнул и достал из внутреннего кармана ещё одну телеграмму. Он раскрыл её и протянул мне.

— Прочти. Понравится.

Я взял серый лист бумаги и внимательно его перечитал. Это было очередное указание о нашем перебазировании. Вот только уже…

— Домой? — спросил я.

— Да. 14-го марта будет борт, и вы летите домой. Конечно…

— Я тебя понял, Сергеевич. Всё хорошо, — ответил я, не давая ему договорить.

Я свернул телеграмму и отдал её Виктору Сергеевичу. Посмотрев на Кешу, увидел в его глазах настоящую радость. Мой друг скоро увидит своих дочерей и жену.

На лице Карима радость была сдержанная. Но, когда он подносил стакан ко рту, было видно, что рука у него вздрагивает. Почти год, как мой нынешний экипаж не был дома. Да и техсостав тоже устал. Пора бы и возвращаться.

Утром, как и обычно в Тобруке, мы заступили на дежурство по ПСО. Должны были начать собираться, а в итоге нам накинули работу.

— А ведь хорошо, что вчера не употребляли много, — заметил Кеша, когда мы приехали на аэродром и пошли проверять вертолёт.

— Согласен. И надолго? Надо бы ЗИПы собирать уже, — сказал Карим, расчехляя входные устройства двигателей.

— Через Матюшина пришла информация, что наши самолёты, скоро будут в районе Тобрука работать. Полёт на часа полтора не больше.

Техники быстро подготовили вертолёт, и мы начали запускаться. С каждым днём становилось всё жарче, так что теперь мы вполне могли летать и в футболках.

— Саныч, а нам обязательно висеть в воздухе, пока наши летают? — спросил Карим, когда двигатели запустились.

— Так быстрее будет. И шансов у парней больше. Ну, где там спасатели? — спросил я у Карима.

И тут началось.

— 907-й, 907-й! — громко кричал в эфир руководитель полётами.

— Ответил.

— Взлетай! Взлетай!

Кеша посмотрел на меня и Карима.

— Куда, Саныч⁈ — спросил Петров.

Что-то совсем непонятное говорит руководитель полётами. Спасателей у нас на борту нет. Зато в эфире кое-что началось.

— Да никого вокруг! — звучал нервный голос.

— Уходи, мать твою! — не выдержал кто-то и крикнул.

Ждать нет смысла. Надо взлетать. Похоже, что в море начался бой.

— Тарелочка, 322-му, атаковали меня из пушки. Повторяю, американцы атаковали меня!

Глава 22

Яркое солнце припекало через блистер, поднимая и без того высокий градус напряжения в кабине. После такого доклада от 322-го оставаться никак нельзя было оставаться на земле.

— Тобрук-старт, 907-й взлёт произвёл. Дайте координаты зоны дежурства, — запросил я.

Вертолёт продолжал набирать высоту, а горячий воздух поступать в кабину.