Сирийский рубеж 4 (СИ) - Дорин Михаил

К нам ближе подошёл, теперь уже известный нам, генерал Ждунов. Рядом с ним появился ещё и подполковник Матюшин. От советских специалистов, которые в Ливии не первый год я слышал о том, что Ждунов является старшим группы советских военных специалистов во всей Ливии. Так сказать, главный военный советник.

— Итак, товарищ майор, теперь шутки в сторону. То, что вы понравились господину Каддафи вас не должно расслаблять. Вы должны выполнить задачу. Никаких больше выкрутасов, — пригрозил Ждунов.

Я не совсем понял, чем заслужил такое отношение. Этого Ждунова первый раз вижу. Наверное, и последний.

— О каких выкрутасах идёт речь, товарищ генерал? — спросил я.

— Вот о таких. Почему вы вообще ещё не в вертолёте⁈ Товарищ подполковник, я вас как инструктировал? — повернулся Ждунов к Матюшину.

— Виноват, товарищ генерал-лейтенант, — ответил Матюшин, опустив голову вниз.

Ждунов выдохнул через нос так, будто выпустил пар из чайника.

— Никаких вопросов членам ливийской делегации не задавать. Из кабины не выходить во время полёта. На корабле находиться постоянно в вертолёте. И никаких оценивающих взглядов на телохранителей товарища Каддафи. Вам всё ясно, майор? — спросил генерал.

— Так точно. Однако, я вам должен напомнить, что на борту воздушного судна есть только один командир. И, кстати, на борту морского корабля тоже. Разрешите идти?

Ждунов покраснел и напрягся. Даже сквозь дуновение ветра я слышал скрежет его зубов.

— Идите и запускайтесь, — проговорил генерал.

Пока мы запускались я обдумывал сущность всего, что мне наговорили сегодня перед полётом.

Вот откуда в наших военачальниках эта боязнь показывать простого солдата и офицера всему миру? Наверное, термин и сущность «потёмкинских деревень» будут актуальны всегда.

Вертолёт запустился, и через пять минут все пассажиры заняли места в грузовой кабине. Рядом с нашим бортом был запущен ещё один Ми-8.

В него, между прочим, тоже села большая делегация. С собой у них были несколько коробок и чемоданов.

— Тобрук-старт, 907-й, группой готовы к взлёту, — доложил я в эфир.

А этот момент по полосе начали разгоняться два МиГ-23, которые должны будут контролировать воздушное пространство, пока мы не сядем на палубу. В готовности были ещё несколько истребителей, которые их подменят.

— 907-й, взлетайте, — дал команду руководитель полётами.

— 101-й, взлетаем, — сказал я в эфир.

— Понял, — ответил мне Амин.

Он сегодня командир экипажа второго Ми-8 и мой ведомый.

Через секунду мы начали отрываться от бетонной поверхности взлётной площадки. Вертолёт слегка задрожал, но послушно поднялся вертикально в воздух.

— Разгон, — сказал я в эфир, отклонив ручку управления от себя.

Вертолёт заскользил вдоль земли и набрал вскоре расчётную скорость. Кеша раскрыл наколенный планшет, где у него был расписан маршрут полёта. Сегодня «Леонид Брежнев» будет на расстоянии 70 километров от Тобрука.

— Мне сказали, что Каддафи какую-то программу покажут. Самолёты вроде как пилотаж покрутят. Мол, он хочет у нас купить несколько себе таких же, — сказал Кеша, когда мы заняли расчётный курс в акваторию залива.

— Почему бы и нет. Наши самолёты ему помогли в отражении удара. Теперь он хочет, чтобы у него были такие же, — добавил Карим, прислонив голову к стойке.

Демонстрация техники — нормальное явление. Как по мне, самолёты сделать это одно, а вот уметь продать их — другое. Это тоже должны уметь наши лётчики.

— Знаете, технику могут у нас покупать какую угодно. Но без подготовленных лётчиков она ничего не стоит, — сказал я по внутренней связи.

— Мда, таких они не купят, — подытожил Кеша.

На горизонте показался силуэт «Леонида Брежнева». Все варианты посадки были нами уже отработаны в течение последней недели. Несколько раз я даже слетал с ливийцами. Больше всего, конечно, с полковником Амином. Даже в его большом звании он не противился обучению с моей стороны.

— Саламандра, 907-й, добрый день. Парой идём к вам с посадкой.

— 907-й, приветствуем вас. Подход разрешил. У нас два… «морских» вертикальных на подходе. Нам их надо первыми посадить, — ответил мне руководитель полётами на корабле.

Обычная ситуация, когда начальство не успевает на встречу… другого начальства. Надо ребятам помогать.

— Саламандра, а район свободен? Мы бы сделали круг почёта, — предложил я.

— Не возражаем. Заход подскажем вам, — добавил РП.

Так мы и сделали пару кругов над кораблём, показывая Каддафи, что там на нём интересного. А там уже вовсю готовились к встрече. Самолёты выкатили на стоянку. С высоты было видно, насколько быстро техники кружили рядом с ними.

Прошло несколько минут, прежде чем нам разрешили заход на палубу «Леонида Брежнева». Вертолёты Ка-27 уже убрали в сторону, чтобы не мешать нам.

Аккуратно подошли к кораблю. Всё как положено сделали — прошли на скорости срез кормы, выровняли скорость по отношению к кораблю, сместились в центр площадки и сели.

— Касание, — скомандовал я, опуская рычаг шаг-газ до упора.

Карим быстро начал выключать двигатели, а из грузовой кабины уже начали выходить члены ливийской делегации в сопровождении наших военных.

Тут же их встретил вице-адмирал. Это был мощный человек с волевым подбородком и угловатыми бровями. Ростом он был высок настолько, что товарищ Ждунов смотрел ему в солнечное сплетение.

— Наверняка, командующий 5-й оперативной эскадрой, — предположил Карим, кивая на вице-адмирала.

Это корабельное соединение действовало именно в Средиземном море. В разное время количество судов могло доходить до нескольких десятков.

И им противостояло не менее серьёзное соединение — американский 6-й флот.

Высокие гости ещё не ушли в надстройку корабля, а нас уже убрали со взлётной палубы на стоянку.

— Саныч, так и будем сидеть? — спросил Кеша.

Я уже хотел скомандовать пойти в надстройку, но тут началось «представление». Пожалуй, лучше мест у нас для просмотра не будет.

— Пойдём и посмотрим на то, как моряки работают, — подмигнул я, встал с кресла и вышел на палубу.

Сразу четыре самолёта начали запускаться. Первыми вырулили два Су-27К. В голубой окраске. У каждого на киле пикирующий орёл. Вблизи эти самолёты выглядят ещё красивее. Пара «сушек» заняла свои стартовые позиции. Газоотбойные щиты практически одновременно поднялись вверх.

А следом уже готовы вырулить ещё два МиГ-29К.

Лётчики Су-27К повторно проверили механизацию крыла. Недалеко от них стоял выпускающий техник, который жестами давал им команды. Ветер стал чуть сильнее. Гул двигателей самолётов нарастал.

— Ох! — расслышал я справа голос Кеши сквозь рёв двигателей.

Первый Су-27К включил форсаж двигателей. Два ярких пламени разгорелись в соплах. Выпускающий показал рукой направление взлёта, и самолёт сорвался с места.

За надстройкой было не видно, как он забежал на трамплин. Зато через несколько секунд стартовал второй самолёт. Воздух, будто бы, разрезали во все стороны. Ощущение, что всё вокруг трещит по швам.

— Ещё двое! — крикнул Кеша, показывая, как два МиГ-29К заняли свои стартовые позиции.

Этим самолётам не нужны газоотбойники для увеличения тяги. Зато им необходимы удерживающие устройства, который вышли прям из палубы. Чем-то похожи на тормозные колодки.

Первый МиГ-29К присел на переднюю стойку. Похоже на движение спринтера, когда тот занимает положение низкого старта. Справа стоящий техник показывает жестом, что форсажи включились.

Секунда, и тормозные устройства опустились. МиГ рванул к трамплину. Тут я смог выглянуть из-за надстройки, чтобы увидеть сам момент отрыва.

Самолёт взбегает на трамплин. И вот отрыв. Если у меня моментальный всплеск адреналина от такого, представляю какого там лётчику.

Видно, как МиГ-29 ищет опору. Хоть в воздухе она везде, но здесь самолёт её не сразу находит. Рёв двигателей не стихает. Несколько мгновений и корабельный МиГ выравнивается и продолжает набирать высоту.