Я – борец! 2 Назад в СССР (СИ) - Гудвин Макс

Утренняя свежесть ощущалась недвусмысленно, и я, засунув руки в карманы брюк, потопал за угол, где меня в тот раз высадила «Волга». Она уже стояла как раз там. За рулём был Игорь, светлая рубашка в полосочку, брюки, улыбка при виде меня.

— Привет, Саш, жив-здоров? — спросил он меня.

— Доброго дня… утра, то есть. Жив и здоров, — выдохнул я.

И тут меня в голове как озарило: меня назвали не Мишей, а Сашей. Что же стряслось за эти сутки с тобой, товарищ капитан? Мы тронулись неспеша, вдумчиво.

— Представляешь, вчера в милицию позвонили люди, сказали, что в одном из дворов страшная драка идёт. Что сначала машина на парня попыталась наехать, а тот разогнался и двумя ногами прямо в лобовое стекло прыгнул, потом кувыркнулся через спину, а когда из этой машины люди повыскакивали, он вооружённого человека вырубил и нож забрал. Повалил инвалида какого-то в шейном гипсе и как приставит ему к горлу этот нож, и такой, как закричит: «Стоять, с-суки, всех порешу! А начну, говорит, с тебя!» Тут все, кто из машины, повыскакивали с палками, с кастетами, говорят ему: «Ты ж Медведь, мы тебя знаем! Давай дружить, погнали с нами!» А он такой: «А пиво будет⁈» Ему они: «Будет, вот тебе крест!» А он в ответ: «Я не пью, я борец!» Собрались все вместе и куда-то уехали.

— Беспредел, — помотал я головой. — Надеюсь, номера заметили люди?

— Чего нет, того нет, — покачал головой Игорь, — Менты на адрес приехали и никого не нашли спустя двадцать минут.

— Не так всё было, — вздохнул я.

— А как?

— Иду я такой, никого не трогаю, и тут… «Жигули» белые едут по своим делам, и откуда ни возьмись чёрный котёнок через дорогу бежал. Они тормозят резко, то ли кошку сбить побоялись, то ли примета плохая просто. И двое головой стекло вышибли, водитель даже, вроде, ключицу сломал. Я как раз мимо шёл и говорю: «Парни, вам помочь?» А они мне: «Братух, не волнуйся, мы головой и не такое можем разбивать! Чёрные пояса у всех по томашивари, приходи к нам в подвал — тоже научишься!» — и под песню: «Каратэ, каратэ, очень сложно овладеть каратэ», скрылись.

— Немыслимо, — улыбнулся Игорь. — Прям не знаешь, чьей истории нужно верить.

— Мне верьте, мои глаза разве могут лгать? — проговорил я, смотря прямо на дорогу. Мы ехали куда-то, где я уже был, в их застенки, почти туда, где мне шили кожу на груди.

— Твои глаза говорят, что ты не высыпаешься, — констатировал, смотря на меня в зеркало заднего вида, Игорь.

Интересно, оно настроено так, чтобы смотреть на того, кто сидит рядом, а не назад.

— Ну вы же про меня всё знаете: сколько я работаю и где, и вы же сами поставили тренировку в семь, — пожал я плечами.

— Знаю, Саш. Времени другого у нас нет. Но вот не могу понять, зачем тебе этот цех намотчиков?..

— Деньги, — коротко сообщил я.

— Деньги… — повторил Игорь. — Вот ты говоришь, мы про тебя всё знаем… Не расскажешь, откуда ты такую технику умеешь, какой афганцев приструнил, какой убийцу задержал, как Петра разобрал в одно движение?

— Тамбов, ковёр, потеря памяти… — запел я старую песню.

— Помню… Упал, очнулся — гипс, — зевнув, проговорил Игорь и продолжил: — А научить этому сможешь? Или у тебя интуитивное?

— Смогу. Только у меня после удара о ковёр часть техники на языке врага. На английском. Вы же меня проверяли, скорее всего? Мне же не нужно будет объяснять, откуда я это знаю? — спросил я.

— Про то, что ты вундеркинд, я слышал и видел. Не волнуйся, в шпионаже на Запад тебя никто не обвинит, да и у нас каждый в конторе английский знает. В той или иной мере.

Мы остановились в том же закрытом дворе, что и в тот раз. Но сейчас пошли в совершенно другую дверь, в ту дверь, за которую не нужно будет извиняться в чёрной водолазке. Однако тут тоже была вахта, короткий досмотр меня и сумки с формой, после чего Игорь привёл меня в раздевалку, где, переодевшись в синее Ги и красный пояс, я вышел за ним в небольшой зал метров на 60, с низкими потолками, бетонными стенами, но зато с вытяжкой, на полу были маты дзюдо. И неожиданно для меня тут было человек десять, одетые кто в чём, но в основном в белых кимоно с поясами каратэ. Все взрослые, все старше меня, по виду матёрые мужики, смотрящие на меня с интересом и лёгким скепсисом.

— Пойдём на центр, — позвал меня Игорь, и когда я вышел перед строем хмурых крепышей с аккуратными окантовками стрижек, он продолжил: — Коллеги, представляю вам Мишу, он же Саша «Медведь» Медведев. Сегодня тренировку проведёт он. Именно этот парень мелькал сегодня в ночной сводке с уже знакомыми нам ребятами в песочных костюмах.

— Пацан же совсем, не? — спросил кто-то.

— Считайте, что перед вами Моцарт, только в мире единоборств, — ответил Игорь.

— У Моцарта уровень секретности какой? Какие вопросы ему можно задавать, а какие нет? — спросил еще кто-то.

— Миша — гражданский, уровня секретности нет. У Миши есть дар к единоборствам и абсолютно плохо с памятью, так что наши лица он не запомнит, как и имена, и соответственно никому не расскажет. Обращаться к нам будет по номерам. Я с ним первый поговорил, я для него — первый. Тот, кто назвал молодым, — «второй»; тот, кто спросил про секретность, — «третий». Разберёшься? — уточнил он у меня.

— Разберусь, — кивнул я. — Здравствуйте, уважаемые цифры!

В зале раздался громкий дружный смех.

— Давайте потренируемся! Вначале разминка, по кругу бегом марш!

Глава 22

Медвежий Моцарт

Неспеша эти люди побежали, а я обратился к Игорю:

— Товарищ Первый, а есть у нас тут таймер?

— На стене, — указал мне на бетонную стену Игорь и тоже встроился в бегущий круг.

На стене висел серый секундомер на чёрном тросе, и я, повесив его на шею, нажал большим пальцем на серебристую головку. Тренер без секундомера — не тренер. Но, бесы подери, как же хочется спать.

Чтобы проснуться, я побежал вдоль цифр по внутреннему кругу. Позволив себе и им минуту просто бежать, я скомандовал:

— Правосторонняя стойка! — и сам перешёл на…

В школе это называется приставной шаг, однако как раз он-то нам и не был нужен.

— Товарищи цифры, стараемся ноги не сводить вместе, чтобы это даже был не шаг, а множество маленьких прыжков за счёт стоп. Держим стойку чуть шире плеч и стараемся не сводить ноги. На этом упражнении почувствуются икроножные, — продолжал вещать я и, пробежав свои два круга, скомандовал: — Сменить стойку!

И пробежав таким образом четыре круга отменил это задание.

— Бежим, выбрасывая руки вперёд! Свободно, как на ударе, расслабленно, — произнёс я, делая то же самое, что говорю, замечая, что у цифр ни у кого не «стоит» удар. Да, эти парни были крепче меня, и, судя по их мышечному тонусу, очень любили железо, что хорошо для их задач. Но тот, кто их раньше тренировал, либо не знал о том, что вставленное плечо удлиняет руку на пятнадцать сантиметров, либо не умел это объяснить.

— Локти, плечи, — произнёс я, вращая руки в локтевых суставах, а через два круга перейдя на плечевые. — Без задирания! Бежим! Шею: наклоны вперёд-назад, влево, вправо! Качнули влево, качнули вправо!

На шейном упражнении я умышленно не дал вращение, считая это вредно для позвонков. А после шеи перевёл всех на шаг, однако тут же дал вращение бёдрами. Тем временем таймер показывал пять минут. Отлично, укладываюсь!

— Садимся на задницу, ноги шире, правой рукой к левой ноге тянемся, — скомандовал я.

— Товарищ Моцарт, вопрос: почему вы игнорировали в разминочном беге акробатику, и правильно ли я понимаю, что сегодня мы с бегом закончили? — спросил у меня один из цифр.

— Четвёртый, вы заметили всё правильно. Однако сегодня акробатика нам не пригодится, а для ударной дисциплины кувырки не особо нужны. Я же правильно понимаю, что у нас времени до 8:30? — взглянув на Игоря, я получил кивок. — Смотрите: есть понятие «боксинг» — на начальном этапе он даётся отдельно. Он включает удары руками, ногами, локтями и коленями. Есть понятие «рестлинг» — это всё, что помогает переводить людей в партер или защищаться от переводов в партер. Есть понятие «грепплинг» — условно борьба на полу. А есть понятие «граунд энд паунд» — особое искусство добивания лежачего. Все эти четыре направления на начальном уровне нужно преподавать отдельно, чтобы потом совместить в универсальную систему боя. В будущем это назовут боями без правил, а еще позже — ММА.