Барин-Шабарин 8 (СИ) - Старый Денис

Внутри пахло свежей краской, пылью от нераспакованных ящиков с книгами и… напряжением. Капитан Григорий Иволгин стоял у карты мира, спиной ко мне. Стройный, в безупречном морском мундире, он изучал очертания Аляски с холодной отстраненностью хищника, оценивающего территорию.

— Ваше сиятельство, — его голос был ровным, вежливым, но без тени тепла. Он обернулся. Лицо — молодое, но с жесткими складками у рта и пронзительными серыми глазами, видевшими дым Синопа. — Вы удостоили меня чести. Хотя, признаюсь, назначение командиром научной экспедиции стало… неожиданностью.

Я указал на кресло у массивного дубового стола, заваленного чертежами телеграфного узла и картами.

— Неожиданность — спутник прогресса, капитан. Садитесь. Чай? Или что-нибудь покрепче? Дождь наводит на мысли о штормах.

— Чай, благодарю, — Иволгин сел, сохраняя идеальную выправку. Его взгляд скользнул по чертежам, задержался на схеме усиленного генератора. Он понял. Слишком быстро понял.— Интересные аппараты. Для связи с… цивилизацией?

— Для управления, капитан, — отрезал я, позвонив в серебряный колокольчик. — Экспедиция на Аляску — не прогулка натуралистов. Это государственное предприятие высочайшей важности. Вы будете моими глазами, руками и… голосом там. Я же обеспечу вас знаниями, ресурсами и связью отсюда. В реальном времени.

Явился лакей с подносом. Мгновение неловкого молчания, пока он расставлял фарфор. Иволгин не сводил с меня глаз. Ищет слабину? А я кого вижу перед собой? Сына одного из своих недругов или героя Синопа? Когда дверь за лакеем закрылась, я достал из потайного ящика стола два предмета.

— Вот ваши главные инструменты, капитан Иволгин.

Первый — шифровальный блокнот в кожаном переплете. Страницы испещрены столбцами цифр и странных символов.

— Код «Петр Великий». Одноразовый. Каждая страница — для одной депеши. Использовал — сжег. Ключ к шифру — в вашей голове. Фраза: «На востоке солнце встает над Нуткой». Запомните и забудьте о ней, пока не понадобится расшифровать мой первый приказ.

Иволгин взял блокнот. Его пальцы, привыкшие к штурвалу и сабле, бережно перелистали страницы. Ни тени сомнения, только холодный расчет. Он кивнул:

— Понял. «На востоке солнце встает над Нуткой». Блокнот не покинет моего тела. Что дальше?

Второй предмет — тугая трубка из обработанной тюленьей кожи. Я развернул ее. На стол легла карта. Но не обычная. На нее были нанесены контуры Аляски с невероятной для того времени точностью, а в нескольких местах — ярко-красные круги с цифрами. Рядом — геологические условные знаки: кварцевые жилы, аллювиальные отложения, указатели глубины залегания.

— Карта «Рассвет», — сказал я тихо. — Результат трех лет работы лучших умов Академии наук, анализа сотен отчетов промысловиков, легенд тлинкитов и даже… украденных геологических сводок Британской Ост-Индской компании. Красные круги — точки с аномально высокой вероятностью залегания россыпного золота. Цифры — приоритет проверки. Ваша задача — подтвердить точку номер один. Здесь. — Я ткнул в район будущего Клондайка. — С максимальной скрытностью. Если найдете — немедленно шифровка кодом «Петр». Только тогда начнем подготовку к промышленной добыче.

Иволгин впился взглядом в карту. Его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах мелькнуло что-то — вопрос? Азарт? Или… сомнение?

— Потрясающе, — произнес он наконец. Голос был ровным, но я уловил легкое напряжение. — Такая точность… Почти как если бы кто-то там уже побывал. Откуда уверенность, ваше сиятельство? Риск для людей и корабля велик.

Проверка. Прямая и опасная.

— От математики, капитан, — ответил я, встречая его взгляд. — От анализа тысяч факторов. От веры в науку, а не в чудеса. Риск? Вся наша жизнь — риск. Вы шли на абордаж турецкого фрегата. Я вкладываю состояние в паровые машины, пока меня называют безумцем. Аляска — наш общий абордаж будущего. Верьте цифрам. Или — верьте приказу государя императора.

Наступила тяжелая пауза. За окном хлестал дождь. Где-то в доме скрипнула половица.

— Верю приказу, ваше сиятельство, — сказал Иволгин, аккуратно сворачивая карту. Глаза снова стали ледяными, непроницаемыми. — Карта «Рассвет» и код «Петр» в безопасности. Что дальше?

— Первая депеша. Сегодня, в полночь. Сразу после вашего отбытия в Кронштадт, на бриг «Святая Мария». — Я подошел к зачехленному аппарату в углу — первому опытному образцу полевого телеграфного узла. Снял чехол. Латунь и эбонит тускло блестели в свете керосиновых ламп. — Испытание линии через английский ретранслятор. Пустое сообщение. Но отправленное этим кодом… — Я протянул ему листок с бессмысленным набором букв: «Варяг Береза Рассвет 7−14–183». — … будет сигналом, что вы приняли миссию и карта дошла. Ответа не ждите. Молчание — знак успеха. Шум эфира, помехи — это нормально. Но если придет любой осмысленный ответ или подтверждение приема от английской станции… Значит, шифр сломан или линия перехвачена. Экспедиция отменяется. Немедленно возвращайтесь.

Иволгин взял листок, бегло прочел бессмыслицу. Кивнул.

— Понял. Пустое сообщение. Код-сигнал. Молчание — успех. Осмысленный ответ или английский отклик — провал. Возврат. — Он встал, карта и блокнот уже скрылись во внутренних карманах мундира. — Разрешите идти, ваше сиятельство? «Святая Мария» ждет в Кронштадте. Через неделю — выход в море.

— Идите, капитан. И да пребудет с вами удача. И наука.

Он отдал честь. Точный, выверенный жест. Повернулся и вышел, не оглядываясь. Холодная эффективность машины. Но какая пружина внутри? Преданность? Честолюбие? Или следование отцовским убеждениям?

Я остался один в гулкой тишине кабинета. Дождь стучал в окна назойливей. Иволгин не задал ни одного лишнего вопроса. Не выразил ни энтузиазма, ни страха. Идеальный инструмент. Или идеальный нож мне в спину?

Глава 18

Полночь. Последние угли в камине догорали, бросая рыжие отсветы на полированные дубовые панели. Я стоял у телеграфного аппарата — холодная латунь под пальцами казалась единственной реальностью в этом безумном предприятии.

Рука дрогнула, когда я впервые коснулся ключа. Эта машина — нерв экспедиции. И ее ахиллесова пята. Я набрал код станции в Кронштадте. Дал сигнал «Готов». Ответный треск — «Прием». Начало. Мои пальцы выстукивали абракадабру сигнального кода.

Управлять событиями в другом полушарии, практически за краем света, не выходя из кабинета… Для этой эпохи — мысль похожая на бред, но именно по этому пути шли наши противники, так что и меня выбора не было.

Аппарат отстучал код станции в Кронштадте, передавая сигнал «Готов». Потом — «Прием». Я начал передачу. Мои пальцы двигались автоматически, отстукивая бессмыслицу кодового сигнала: «Варяг Береза Рассвет 7−14–183». Каждое нажатие — шаг в пропасть. Каждая пауза — возможность перехвата. Вся авантюра висела на этой тонкой нити проводов, протянутых через враждебную Европу к тому последнему английскому ретранслятору, к которому сумеет подключиться экипаж «Святой Марии».

Дальше связи не будет, но мне достаточно знать, что барк вышел в Северное море и направился к берегам Канады. Формально Россия не может претендовать на какие-либо земли, лежащие за 141-м меридианом западной долготы, ибо это британская территория, но обнаружение золота может привести к изменениям в мировой политике. В том числе — и к пересмотру договора 1825 года, утвердившего нынешние границы Русской Америки.

Аппарат молчал после последнего символа. Только слабый гул генератора нарушал тишину. Все верно. Пока связи не будет. Покуда «Святая Мария» не уйдет за пределы территориальных вод России, пусть самого понятия о таковых пока не существует.

Многое будет зависеть от ловкости ее команды. Ведь подключаться к линии на враждебной территории придется тайком, и при попытке захвата, аппарат должен быть уничтожен. А замены ему нет. Все от нашей бедности.

Тишина. Глубокая, звенящая. Даже дождь за окном стих. Я ничего не ждал, но сердце глухо стучало в такт тиканью каминных часов. Мысль же работала как всегда четко. Иволгина на роль главы экспедиции я избрал спонтанно, но не случайно.