Блеск его дуговых фонарей, которые как призрачные щупальца, держали русский барк в своих лучах, явно питались не от батарей постоянного тока. Его машины позволяли вырабатывать переменный ток большой мощности.
И один из них серией вспышек, настойчиво повторял приказ: «STOP. PREPARE TO BE BOARDED. RAVEN». Что этому колосу столкновение с хрупкой «Святой Марией»? Так, мелкая неприятность! И все же Иволгин шел прежним курсом.
На что он рассчитывал? На рефлексы того, кто стоял у штурвала или его командира. Воспитанные в традициях парусного флота, они, наверняка, постараются столкновения избежать. Так слон инстинктивно пытается уклониться от сшибки с обезумевшей птицей.
Чутьем опытного мореплавателя капитан «Святой Марии», отсчитывал, разделявшее два судна. Ветер был попутным и барк развил скорость, которую ему не дала бы слабосильная паровая машина. В точно вычисленный им момент, Иволгин налег на штурвал.
Мелькнул железный борт иностранного плавсредства, капитан которого явно решил не испытывать судьбу. Русский корабль, едва ли ни чиркая концами рей по волнам, прошел от «Ворона» всего-то в паре саженей. И стремительно удалялся в тьму ночного океана.
* * *
А враг не дремал. Особенно самый опасный — внутренний. В «Северной пчеле» появилась ядовитая статейка. Мол, «Особый Комитет тратит казенные миллионы на фантазии господ Якоби и Зинина, в то время как крестьяне голодают, а дороги разбиты…». Намекали на мою «непомерную» власть и «сомнительные» связи с купцами. Беззубо? Может быть, но ядовито. Семя сомнения посеяно.
В Сенате старый князь Щербатов, мой давний недоброжелатель, подал «запрос о проверке прозрачности расходов Комитета» и «излишнем увлечении рискованными заморскими проектами, в ущерб насущным нуждам центральных губерний». Он тыкал пальцем в воздух, но цель была ясна — связать мне руки, заставить оправдываться.
То и дело вспыхивали пожары на складах. И кто виноват? Верно — Шабарин! Дескать, уничтожает следы хищений. На это списывают даже умышленную порчу только что уложенных рельс — нашли даже напильники воткнутые в местах стыковки полос. Кажется, что рельсы соединены, но под тяжестью составов такие с позволения сказать стыки, быстро расшатываются. Разумеется, подкупленные агитаторы, сеют панику. В том числе и среди рабочих на прокладке железных дорог: «Шабарин продал Россию англичанам! Затеял новую войну!». Мелко? Да, но, назойливо и противно, как комариный зуд.
Я обзавелся собственным жандармским агентом, который собирал и суммировал для меня всю эту клевету и прочие сведения. Его фамилия Верстовский, когда-то он служил под началом Лопухина. Расторопный парень, выслуживающийся в хорошем смысле этого слова.
Вот и опять с донесением.
— Ваше сиятельство… Перехвачено. Вчера вечером. — Он понизил голос до шепота. — Разговор в клубе «Англетер». Князь Щербатов, барон Штиглиц и… британский торговый атташе Андерсон. Говорили о Комитете. Щербатов назвал вас «опасным фантазером, растрачивающим силы России на химеры». Штиглиц сетовал, что ваши проекты «отвлекают капитал от надежных, проверенных временем сфер». Андерсон… Андерсон интересовался, «действительно ли вице-канцлер столь увлечен электричеством и сталью, что забыл про свою далекую… северную игру?».
Вот это мне уже сильно не понравилось. «Северная игра». Неужели что-то просочилось?.. Или это лишь предварительное зондирование, удачно попавшее в цель? Андерсон… Британская разведка, наверняка. Они проиграли войну пушек и кавалерии, но войну теней — продолжали. А Щербатов с этим самым немчиком, Штиглицем — кто они?.. Марионетки? Или сознательные пособники врага?
— Кто передал? — спросил я тихо.
— Наш человек среди половых. Надежный.
— Молодец. Пусть продолжает слушать. И… усильте охрану моей квартиры. Незаметно.
Верстовский кивнул и исчез. Я подошел к окну. Дождь заливал Дворцовую площадь. Где-то там, за тысячу верст, Иволгин вел «Святую Марию» сквозь штормы Северной Атлантики, к золоту, которое должно будет стать топливом для всей этой махины русской промышленной революции.
А здесь, в Петербурге, враги ополчились не только на меня, но и на само будущее Империи, которое я пытаюсь выковать. Они били по легальному фасаду — Комитету, не зная о тайной опоре — Аляске. И лишь одно неосторожное слово, одна ниточка, потянутая Щербатовым или Андерсоном…
Вечером, вернувшись на Галерную, я застал тишину. Дети спали. Елизавета Дмитриевна читала в будуаре. Я прошел в кабинет. На столе лежали два конверта. Официальный — от Сената, запрос Щербатова о «прозрачности расходов».
И другой — без марки, доставленный с нарочным из порта. Вскрыв его, я нашел лишь листок с кодом «Петр». Расшифровал быстро. Это не было донесением с борта «Святой Марии», она находилась в водах, через которые еще не проложены телеграфные кабели.
Шифровка пришла от моего старого доброго друга, действующего под псевдонимом Джеймс Бонд. «По имеющимся у меня сведениям, на перехват „Петра“ из Абердина отправлен новейший бронепароход „Ворон“, под командованием Дугласа Маккартура».
Вот эта новость и в самом деле дурная. По сравнению с нею, вся эта салонная и газетная болтовня, просто шелест листвы за окном. Я подошел к глобусу. Крошечная точка в Северной Атлантике — где-то там подвергалась опасности «Святая Мария».
Огромное пятно Северной Америки с ее Русской частью — цель. И вся Россия между ними — поле битвы, где я должен был одновременно тушить пожары саботажа, уговаривать скептиков-купцов, направлять ученых, отражать атаки в Сенате и прессе, и… спасать свою золотую надежду на Аляске.
Я потушил лампу. В темноте светились лишь угли в камине и бледная полоска свет из-под двери детской. За этой дверью спали Петя, Лиза, Алеша — их будущее зависело от выигрыша в этой безумной игре.
Перенестись в Северную Атлантику я не могу при всем желании. Я был вице-канцлером, главой Особого Комитета, генералом невидимой войны, но в эту минуту я чувствовал себя лишь одиноким игроком, ставящим на кон все — Империю, будущее, семью, свое доброе имя…
Я один, против теней, сгущавшихся и в кабинетах Петербурга, и в ледяных водах Атлантики и в европейских столицах. Сейчас ход сделан врагом. И мой ответ ему должен быть безошибочно точным.
Более того — жестким, а если понадобиться, то и жестоким. А главное — немедленным, но. каким?.. Мысль лихорадочно работала, выискивая слабое место в кольце врагов, пока за окном нудно барабанил вечный питерский дождь.
ТОМ 9: https://author.today/reader/470164/4393321
